Карл Май - Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья
Итак, произошла смена караула, и теперешний наш сторож уселся на место своего предшественника. Я продолжил:
— Пока все обошлось. Значит, как только начнет светать, могольоны отправятся в путь. Дилижанс еще на некоторое время задержат под охраной. Мы нападем на эту охрану, и вы будете свободны.
— Как складно это звучит! — размышлял вслух адвокат. — «Мы нападем на охрану, и вы будете свободны»! Словно сделать это так же легко, как разрезать лист бумаги! Неужели вы думаете, что охрана не станет защищаться?
— Может быть, или даже наверняка она так и сделает.
— Ужасно! И этот человек говорит подобные вещи так спокойно! Сэр, я прошу вас — только один раз благополучно верните меня домой! Больше мне никогда в жизни не взбредет в голову поехать на Дикий Запад! Как вы думаете, охрана, которую оставят возле нас, будет большой?
— Вряд ли. Вождь непременно оставит возле вас столько воинов, сколько необходимо, примерно десяток.
— Но они же ничего не смогут сделать против вас и вашей сотни нихоров!
— Полной сотни у нас нет, потому что многих пришлось использовать для охраны взятых сегодня в плен могольонов, но все-таки вашу охрану мы будем превосходить раз в шесть или семь. Прибавьте сюда тот ужас, который охватит людей, когда мы совершенно неожиданно набросимся на них. Я думаю, что обойдемся даже без кровопролития. Все, я пошел.
— Смотрите, чтобы часовой не заметил вас!
— Этого я отошлю туда же, куда и предыдущего. Внимание!
Я достал из кармана два камня, и тут заговорила Марта, причем по-немецки, а до сих пор мы пользовались английским:
— Вы сделали так много для нас, рисковали, но у меня к вам есть еще одна большая просьба!
— С удовольствием помогу вам, ежели смогу.
— Сможете. Поберегите себя! Почему вы всегда рветесь в бой? Поручите нападение завтра кому-то другому.
— Я благодарю вас за сочувствие, что заключено в вашей просьбе. Разумеется, я берегу себя, но тем не менее я с удовольствием хочу пообещать вам, что завтра буду необычайно осторожен.
Я кинул камень. Мы затаились и увидели, что часовой насторожился, после второго камня он уже поднялся на ноги, а когда я еще дальше забросил третий, последний, то он пошел туда, куда упал камень.
— Спокойной ночи! — сказал я. — Все закончится хорошо, не беспокойтесь! До свидания, до завтрашнего утра!
Я отворил дверцу, вышел и тихо прикрыл ее опять, чтобы затем сразу же броситься на землю. Падение камней часового насторожило. Он не стал садиться, а подошел точно так же, как и его предшественник, к дилижансу — к счастью, с противоположной от меня стороны. Вероятно, затем он зайдет и с моей стороны, потому я быстро откатился так далеко, как только мог, и лег. Но он не пошел, а остался по ту сторону и снова уселся на землю. Я пополз дальше. Поскольку я уже знал, где находились враги, а также то, что никого из них нет передо мной, то вскоре смог подняться с земли и обычным шагом проделать путь к Виннету.
Тот стоял там же, где я его оставил. Я спросил его:
— Как, по-твоему, много времени прошло?
— Нет, — ответил он. — Хотя мой брат оставался там дольше, чем я думал, но, раз не было слышно никакого шума, я знал, что ты нашел способ подслушать, и потому не беспокоился о тебе.
— Да, я подслушал, но пойдем к нашим лошадям! У нас нет нужды останавливаться здесь, и, — во всяком случае, будет лучше, если мы окажемся не так близко от вражеского лагеря.
Нихор сидел возле трех лошадей. Завидев нас, он встал. Мы сели и попросили его сделать то же самое. Он послушался, но расположился так, чтобы между нами и им было расстояние, считающееся у краснокожих почтительным. Мы немного посидели молча. Я знал, что Виннету не станет расспрашивать меня ни о чем, потому начал сам:
— Пусть мой брат попробует отгадать, где я сидел?
Он бросил на меня испытующий взгляд, задумчиво потупил глаза, а затем ответил вопросом:
— Оба пленника были все еще в дилижансе?
— Да.
— Так ты сидел у них. Знает ли мой брат, что он делал в это время?
— Что?
— Он искушал сильного духа, который хранит дорогих ему людей лишь тогда, когда они без причины не подвергают себя опасности. Тот же, кто просто так полезет в бурный поток, будь он даже хорошим пловцом, легко может в нем погибнуть. Я должен побранить моего брата за его удаль!
— О, внутри дилижанса было гораздо безопаснее, чем где-либо еще!
Я рассказал ему о том, что видел и слышал. Самым важным для него было известие, что дилижанс тронется с места немного позже основной группы.
— Мы нападем на охрану и освободим обоих пленников, — сказал апач.
— Я думаю так же, но есть у меня сомнение — разумно ли это? Мы можем невольно упустить и дилижанс, и его охрану по одной причине: оба ущелья будут очень тесными. Если вождю могольонов они покажутся настолько широкими, что повозка проедет по ним, то он, не задумываясь, отправится дальше, считая, что та следует за ним. Вот тут-то мы и освободим пленников, а он этого и не заметит.
— Ну а если дорога все-таки слишком узка для дилижанса?
— Он остановится, чтобы расширить теснину с помощью томагавков. Тогда, если дилижанс не прибудет в назначенный срок, у него зародится подозрение, и он пошлет гонца. В таком случае придется подождать с освобождением обоих пленников.
— Мой брат прав.
После этих слов он надолго погрузился в раздумье. Я легко мог угадать, что занимало его, и не ошибся в этом, ибо когда он все обдумал, то сказал:
— Мы можем спокойно напасть на охрану дилижанса, там дорога широкая.
— Ты в этом уверен?
— Да. Я видел дилижанс. Раз мы хотим напасть на могольонов вверху, на плато, то речь идет только о дороге наверх, а не о второй, что ведет вниз с той стороны плато; но первая препятствием не станет. Я только что мысленно побывал там и глазами моей души измерил каждое местечко. Дилижанс сможет там проехать.
— Значит, могольоны не задержатся внизу, а без промедления поскачут вверх на плато.
— Так и будет. Мы сможем спокойно напасть на оставшуюся охрану повозки.
— Как ты думаешь, когда, в каком месте это сделать лучше всего?
— Мой брат видел эти места, пусть он выскажет свое мнение!
— Я не хотел бы при этом никого убивать или ранить. Поэтому надо застать их врасплох.
— Мой брат считает, что это возможно? Любой могольон, который случайно окажется за пределами зарослей, непременно увидит наше приближение и поднимет шум.
— Тогда нам нужно будет подъехать к ним не с севера, а с юга. Оттуда могольоны не ждут врагов. Вождь собирается с тремя сотнями воинов на юг. Значит, когда мы появимся с юга, те, кто остался, вероятнее всего, подумают, что мы — воины из отряда вождя, которым почему-то пришлось вернуться. Пока поймут, кто мы такие на самом деле, будет слишком поздно.
