Густав Эмар - Черная Птица
– Это верно! – проговорил управляющий, несколько раз утвердительно кивнув головой.
– Положим, что так, – заметил полковник, кусая губы. – А что бы ты сделал на моем месте, Вильямс?
– Бог мой, дело совсем просто, дорогой Лионнель. У тебя было целых два средства выйти с честью из того капкана, в который ты сам добровольно попался, неизвестно ради чего.
– Извини, я…
– Дашь ли ты мне договорить?
– Да, продолжай… Но я не вижу этих двух средств, о которых ты говоришь.
– Сейчас ты их увидишь. Это просто до чрезвычайности, только слушай хорошенько.
– Да, я слушаю так, что не пророню ни словечка. Я весь обратился в слух.
– Нельзя было колебаться: надо было или повесить их, или уж простить.
– Понятно!
– Дай мне закончить.
– Сделай одолжение.
– Раз они были бы повешены, – мужчины и женщины, все вместе, – все было бы кончено. Кто мертв – тот мертв и не может напоминать о прошлом!
– Совершенно верно, но…
– Дай договорить, я сейчас кончу!
– Пожалуйста!
– Или я помиловал бы их.
– Ну а что же я сделал?
– Ты сделал глупость.
– Гм!
– Нечего говорить «гм»! Вовсе не так легко давать помилование, как ты воображаешь, и в особенности разбойникам с такими силами. Что касается меня, я бы сказал им: «Дети мои, вы потеряли партию, которую считали выигранной; вы славные люди, но вас, вероятно, натолкнула на ваш поступок крайняя нужда; кроме того, я уверен, что вы не знали, что находитесь на моей земле, вы думали что имеете право делать на ней что угодно; но вы ошиблись. Я не поставлю этого в вину – это может со всяким случиться. По берегу реки Красной немало земель, не имеющих хозяев, и вам не трудно будет найти подходящий вашим требованиям участок, до которого никому не будет никакого дела. Если у вас не хватает провианта, то я могу вас снабдить им. Если у вас недостаток в оружии, порохе и пулях, я доставлю вам все это. Расстанемся же добрыми друзьями, и верьте мне, что все, что только я мог бы сделать для вашего удовольствия, я сделаю в пределах возможного, потому что я тоже не богат». Тогда разбойникам, обязанным тебе многим, не осталось бы ничего другого, как благодарить тебя. У них не было бы никакой причины желать тебе зла; они уехали бы с благодарностью, и все было бы покончено между тобою и ими, потому что у них не оставалось бы ни малейшего предлога не только мстить тебе, но даже и сердиться на тебя.
– Да, во всем этом много правды, но, к несчастью, теперь уже поздно об этом сожалеть!
– Очевидно, что эти негодяи только выжидают удобного случая, чтобы отомстить тебе, и как только этот случай представится, они не упустят его!
– Как ты это легко говоришь! – произнес полковник.
– А, бог мой! Я говорю, что думаю. Как знать? Быть может, этот случай представился уже им, и они вернулись сюда ускоренным маршем, чтобы привести в исполнение план такой мести, какая тебе и во сне не снится.
– Ты не ошибаешься, Вильямс! Ты роковым образом, совершенно бессознательно, являешься пророком.
– Я, пророком? Ты шутишь!
– Ничуть. То событие, о котором тебе рассказывали, случилось уже много времени тому назад, Вильямс.
– Ну так что же?
– А то, милый друг, что моему старому лейтенанту, Леону Маркэ, было дано сегодня знать, всего несколько часов тому назад, что эта разбойничья шайка спешно вернулась в наши края.
– Возможно ли?
– Это положительно верно, – сказал управляющий, – я знаю эти сведения от вполне надежного человека, к которому имею полное доверие.
– Гм! В этом мало утешительного! – возразил Вильямс. – Удивительная удача для меня, приехавшего сюда развлечься! Если так будет продолжаться и дальше, то я получу много удовольствия! Что же вы предполагаете предпринять?
– Защищаться, черт возьми! – вскричал полковник.
– Это само собой разумеется, но надо быть в силах это сделать.
– У нас до шестидесяти человек, которые постоят за себя и в которых мы уверены.
– Это недурно. Но, очевидно, эти негодяи ловко расставили свои западни и приняли меры предосторожности на будущее.
– Не знаю, я ничего не нахожу возможным предпринять, раньше чем их план действий не выяснится.
– Гм! Сначала следует обезопасить детей и женщин.
– Я и сделаю это прежде всего.
– И ты будешь прав. Впрочем, если бы можно было… В это время под балконом послышался довольно сильный шум.
– Тише! – произнес управляющий.
Он поднялся, схватил ружье и, нагнувшись над перилами балкона, крикнул, щелкая пружиной ружья:
– Кто там?
– Друг! – ответил чужой голос.
– Странная вещь! – пробормотал управляющий.
Не колеблясь ни минуты, он спустил с перил балкона веревочную лестницу, которой, очевидно, часто пользовался, чтобы уходить из дому, не привлекая внимания кого-нибудь.
– Поднимайтесь, – сказал он.
Глава VII. В которой маленькая Люси доказывает свой ум и нежное сердце
Несколько секунд длилось молчание.
Все трое мужчин ждали, испытывая беспокойство и некоторую тревогу. Под балконом раздался приятный и размеренный, но едва слышный свист.
– Это Черная Птица! – прошептал управляющий.
– Что бы это могло значить? Он свистнул в свою очередь. Почти в то же мгновение веревочная лестница натянулась; большая тень вынырнула из темноты парка и шагнула на балкон. Управляющий не ошибся: это был Черная Птица, вождь команчей.
– Что случилось? – спросил полковник.
Вместо ответа Черная Птица потушил огонь, поднял на балкон веревочную лестницу, увлек троих мужчин за собой в гостиную и старательно, бесшумно запер дверь. Когда все это было кончено, он стал говорить, или, вернее, ворчать, пожимая плечами:
– Белые люди – безумцы! Безумцы, что сами отдают себя в руки своих врагов, которые подстерегают их в тени с захода солнца.
– Так мы в опасности? – живо произнес полковник.
Закрыв окна и задвинув ставни, Черная Птица зажег свечи; потом молча взглянул на полковника, описав вместо ответа круг около своей головы указательным пальцем правой руки.
– Неужели нам грозит опасность быть скальпированными? – вскричал полковник содрогаясь.
– Да, – лаконично ответил индеец. – Все будут скальпированы. И белые мужчины, и женщины, и дети – никого не пощадят. Понял ли мой отец? Затем, после смерти белых воинов, – грабеж и поджог каменных хижин.
Невозможно было бы сообщить более кратко столько печальных известий! Мужчины были совсем подавлены.
– Какое индейское племя может расставлять нам такие капканы? Ведь у нас не было никаких ссор с краснокожими? – спросил полковник.
Черная Птица пожал плечами.
– Краснокожие – воины, – сказал он, гордо выпрямляясь. – Перед тем, чтобы выступать против неприятеля, они посылают ему стрелы, возвещающие о войне. Индейцы – не враги белых: враги их – это люди их расы!
