Карл Май - Белый брат Виннету
— Спасибо, — сказал я, — но в помещении душно и дымно от очага.
— Однако, мистер Шеттерхэнд, — вмешался Роллинс, проявляя неожиданную заботу о нас, — сейчас полнолуние, и яркий свет луны помешает вам заснуть. К тому же ночи прохладные.
— Не беспокойтесь за нас, сэр, мы привыкли и к холоду и к лунному свету. Позвольте нам устроиться на ночлег, как нам хочется.
Однако Роллинс и не думал сдаваться, продолжая нас уговаривать заночевать в доме, чем снова возбудил во мне подозрения. Исчерпав все доводы, он вынужден был отступить, так как чем больше он настаивал, тем больше мы укрепились в мысли, что следует сделать по-своему.
Мы с Виннету уже направились к. двери, когда хозяин сказал:
— Обычно я запираю дверь на засов. Может быть, сегодня нс делать этого, как вы считаете?
— Но почему?
— Вдруг вам что-нибудь понадобится, а вы не сможете войти?
— Вы очень любезны, мистер Корнер, но дверь лучше все-таки запереть, тем более что места у вас неспокойные. Если же нам что-нибудь понадобится, мы позовем вас в окно.
Покидая дом, мы слышали, как хозяин гремел железными запорами. Луна стояла низко в небе, заливая все молочным, холодным светом. Мы пошли в кораль к тому месту, где лежали на траве Сволоу и жеребец Виннету. Завернувшись в одеяла, я улегся рядом с моим конем и пристроил голову ему на шею.
Внезапно среди ночи я проснулся от того, что Сволоу приподнял голову, с шумом втягивая ноздрями воздух. Мгновенно вскочив на ноги, я бросился к частоколу и выглянул в щель между бревнами. Виннету, проснувшийся от шороха моих шагов, стоял рядом со мной уже мгновение спустя.
По прерии к дому ползком подбирались краснокожие. Двигались они очень осторожно, в руках поблескивало оружие.
— Мой брат видит этих людей? — спросил шепотом я.
— Да, — ответил мне еле слышно Виннету. — Это сиу-окананда.
— Они собирались напасть на дом. Надо помочь белым людям, мы их гости и не можем бросить их в беде.
— Хорошо, — отозвался Виннету. — Но лучше спрятать коней в доме, чтобы окананда не украли их.
— Скорее, пока краснокожие далеко и не могут видеть нас.
Мы сняли путы с лошадей и, укрываясь за частоколом, повели их к дому поселенца. Виннету хотел было позвать хозяина через окно, но вдруг мы обнаружили, что дверь не заперта, и тихонько вошли внутрь.
— Кто здесь? Почему в доме лошади? — ничего не понимал проснувшийся Корнер.
— Это мы, Виннету и Олд Шеттерхэнд, — ответил я. — Не зажигайте света.
— Но как вы вошли?
— Как и все люди — через дверь.
— Но ведь она была заперта!
— Как видите, нет.
— Тысяча чертей! Неужели я плохо задвинул засов? Но почему вы привели сюда лошадей?
— Чтобы их не украли.
— Кто?
— Индейцы окананда, которые уже окружают дом, чтобы напасть на вас.
Хотя накануне вечером Корнер утверждал, что справится и с сотней краснокожих, узнав, что они приближаются к его дому, не на шутку встревожился. Роллинс тоже, казалось, был охвачен страхом.
— Успокойтесь! — приказал Виннету. — Врага победит не тот, кто громче кричит, а тот, кто сильнее. Пусть лучше бледнолицые подумают, как отразить нападение.
— Тут нечего думать, — ответил Корнер, пытаясь в темноте снять со стены ружье. — Луна светит ясно, это нам на руку. Перестреляем их всех до одного!
— Мы не должны делать этого, — остановил его Виннету.
— Это почему же?
— Потому что нельзя проливать кровь без нужды.
— Мы проучим краснокожих собак, и тогда оставшиеся в живых надолго запомнят нашу науку и закаются нападать на белых.
— Бледнолицый называет индейцев краснокожими собаками и забывает, что у меня тот же цвет кожи и я лучше знаю моих братьев. Они никогда не нападают на вас без причины, а чаще всего именно белые подстрекают их к нападению. У индейцев, напавших на Олд Файерхэнда, был бледнолицый вождь. И если сиу-окананда пришли сюда, значит, или вы сами в том виноваты, или же их на то толкнули ваши собратья.
— Я не верю тебе!
— Вождь апачей никогда не ошибается, и ему все равно, веришь ты или нет.
— Даже если все так, как говорит Виннету, окананда следует наказать уже за то, что они поддались на уговоры. Я убью любого, кто захочет силой ворваться ко мне в дом. Это мое право, и я непременно воспользуюсь им.
— Ты воспользуешься им, когда останешься один. Там, где присутствуют Виннету и Олд Шеттерхэнд, никто не смеет говорить о правах, не выслушав нашего мнения. У кого ты купил землю, на которой выстроил дом? У кого ты спросил разрешения посеять здесь рожь?
— Купил? Надо быть последним дураком, чтобы покупать здесь землю! Я поселился здесь потому, что мне понравились места, и, если смогу продержаться установленное законом время, земля станет моей собственностью.
— Значит, бледнолицый не спрашивал разрешения у сиу? Значит, он силой вторгся в их владения?
— Не хватало только спрашивать разрешения у краснокожих!
— И после этого ты удивляешься, что они принимают тебя как врага и называют грабителем и вором? Ты не смеешь называть их краснокожими собаками! Ты хотел перестрелять их до одного? Виннету не говорит дважды: как только ты возьмешься за ружье, моя пуля отнимет у тебя жизнь.
— Что же мне делать? — спросил притихший и испуганный поселенец, видя, что я не собираюсь вмешиваться и вставать на его сторону.
— Ты ничего не должен делать, — ответил апач. — Я и мой брат Олд Шеттерхэнд все сделаем сами, и, если ты послушаешься нас, можешь не опасаться за свою жизнь и имущество.
Пока Виннету учил поселенца закону прерии, я наблюдал из окна за окрестностями, но до сих пор ничего не заметил — по-видимому, индейцы окружили Дом и проверяли, все ли спокойно.
— Мой брат уже видит сиу? — спросил Виннету, вставая рядом со мной.
— Еще нет, — ответил я, напряженно вглядываясь в темноту.
— Ты согласен со мной, что мы не должны убивать их?
— Белый украл у них землю, одного этого достаточно, чтобы выйти на тропу войны. Возможно, у них есть другие, не менее веские причины вести себя по отношению к нему враждебно.
— Мой брат, как всегда, справедлив. Я не хочу проливать кровь краснокожих воинов, поэтому мы поймаем одного из них.
Мы тихонько подошли к двери и, отодвинув засов, приоткрыли ее. В доме было темно и тихо, хозяева затаились, боясь пошевелиться. Так продолжалось довольно долго, пока я не почувствовал, что приближается разведчик. Я не оговорился — не услышал, а именно почувствовал, так как со временем у опытного вестмена появляется особое чутье, подсказывающее ему, что подкрадывается враг. Спустя несколько мгновений я увидел индейца, который подполз к двери и попытался открыть ее. Молниеносно распахнув дверь, я прыгнул на сиу и обеими руками сжал его горло. Краснокожий пытался защищаться, но не мог издать ни звука. Через минуту разведчик притих, и я легко втащил его в дом, а Виннету закрыл за нами дверь на засов.
