Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв
Эдвина страстно хотела, чтобы у Джорджа было все, чего лишилась она. Она ни о чем не жалела, но ей пришлось отказаться от личного счастья ради детей. Так пусть у них сбудутся мечты, пусть у них будет все, что только может предложить жизнь.
– Ты правда так считаешь, сестренка?
– Конечно! Я считаю, что ты заслуживаешь всего, чего хочешь. Я люблю тебя, глупыш!
Эдвина ласково взъерошила его набриолиненные волосы, и он в ответ взлохматил ее прическу. Ему очень нравилась ее стрижка – с ней сестра была не хуже любой голливудской звезды. Жаль, что она так и не вышла замуж. Разгоряченный шампанским, Джордж, воспользовавшись моментом откровенности, осмелился задать сестре вопрос, который давно мучил его.
– Скажи, а ты не жалеешь, что ради нас пожертвовала всем?
Эдвина рассмеялась в ответ.
– Как я могу жалеть о годах, потраченных на тех, кого люблю? Сначала я просто выполняла свой долг. Но знаешь, что самое забавное? Именно вы сделали меня счастливой. Разумеется, мне жаль, что мы с Чарлзом не поженились, но все равно я жила не зря.
Она говорила о себе так, словно жизнь уже прожита. В каком-то смысле так оно и было. Еще пять лет – и Тедди отправится в Гарвард. Фанни и Алексис, наверное, выйдут замуж. А Джордж уже выбрал свою дорогу – конечно, сейчас он на распутье, но все рано или поздно как-нибудь да устроится. А Эдвина останется одна, потому что ее дорогие подопечные станут взрослыми, и ее забота им будет больше не нужна. Но сейчас ей не хотелось об этом думать.
– Я ни о чем не жалею, – повторила Эдвина, а потом наклонилась и поцеловала брата в щеку. – Но знаешь что? Поезжай-ка в Палм-Спрингс, сделай предложение Хелен и скажи Сэму, что готов принять его предложение.
– Ты самая лучшая сестра на свете! – воскликнул Джордж, а потом, провожая ее в отель, подумал, каким счастливцем был бы тот мужчина, что женился бы на ней.
Иногда его мучило чувство вины из-за того, что она не вышла замуж. Ему казалось, что все они требовали от нее слишком много, вели себя как последние эгоисты, а она… Додумать он не успел: их взору предстало такое, отчего оба на миг онемели. Вестибюль отеля пересекала Алексис, в сером атласном платье старшей сестры, с серебряной лентой и белым пером в высокой прическе. Ее рука покоилась на локте высокого привлекательного мужчины, которого Эдвина не знала, зато знал Джордж. Они явно возвращались с вечеринки. Алексис не замечала никого вокруг; не заметила и сестру с братом.
– Господи! – ужаснулась Эдвина: Алексис должна быть в номере, в постели. – Кто это?
Мужчине, изрядно подшофе, на вид было лет пятьдесят, и несомненно, он возлагал на спутницу определенные надежды.
Стиснув зубы, Джордж пошел навстречу парочке, вполголоса поясняя на ходу:
– Это Малкольм Стоун, известный ловелас и сукин сын. Все время увивается за юными девушками, но я убью эту скотину прежде, чем он доберется до Алексис. Вообразил себя звездой, хотя и снялся-то всего в паре фильмов.
– Стоун! – прокатился по вестибюлю громовой оклик Джорджа.
Парочка застыла на месте. Алексис обернулась и с ужасом увидела перед собой брата. Она предполагала вернуться домой прежде сестры, но на танцах было так весело, что она потеряла счет времени. Она уже несколько раз видела этого импозантного мужчину в отеле, и на третий раз, когда они представились друг другу, он спросил, не родственница ли она Джорджа Уинфилда из «Горовиц пикчерс». Она ответила утвердительно, и тогда он повел ее на ленч в ресторан отеля, благо остальные члены семьи Алексис отправились смотреть смоляное озеро Ла-Брея.
– Какого черта тебе нужно от моей сестры? – процедил Джордж, приблизившись к парочке.
– Ничего особенного, юноша, мы просто повеселились в отеле «Голливуд», и вот теперь я провожаю даму. Все было очень прилично, не так ли, дорогая? – Он старался говорить с британским акцентом, и Эдвина, даже стоя в некотором отдалении, видела, что Алексис от него без ума.
Странно, что она, такая застенчивая, предпочитала мужчин постарше.
Малкольм покровительственно улыбнулся спутнице, но только наивная Алексис не заметила, какие ледяные у него глаза.
– А ты знаешь, что ей всего семнадцать? – Джордж аж дымился от ярости, да и Эдвина начинала закипать: это ж надо – улизнуть, пока ее не было!
– А-а, – усмехнулся Стоун. – Кажется, вышло маленькое недоразумение. – Он снял руку Алексис со своего локтя, словно какое-то насекомое. – А кто-то, кажется, сказал, что скоро двадцать один?..
От стыда Алексис покраснела до корней волос, зато Малкольм нисколько не смутился. Он догадывался, что она гораздо моложе, но когда его это останавливало?
– Прости, старина. Ты уж не брани эту очаровательную юную леди слишком сильно: перед моим обаянием сложно устоять.
Но Джордж был настроен решительно:
– Держись от нее подальше!
– Ладно, как скажешь.
Отвесив всем троим низкий шутовской поклон, Стоун поспешил покинуть отель.
Теперь настала очередь Алексис. Смерив сестру гневным взглядом, Джордж схватил ее за руку и потащил в номер Эдвины. Девушку так напугало сердитое лицо старшей сестры, что она заплакала.
– Какой бес в тебя вселился, что ты решила с ним загулять, скажи на милость? – Джордж был в ярости – они никогда не видели его таким! Он всегда заступался за младших, когда Эдвина бранила их слишком строго. Но только не в этот раз. Сейчас ему хотелось ее хорошенько отшлепать, хотя она была слишком взрослая для таких наказаний, да и Эдвина, конечно же, ему бы не позволила. Ему хотелось ее задушить! Подумать только, пасть добровольной жертвой пройдохи Малкольма Стоуна! – Да ты хоть знаешь, что это за тип? Насквозь лживый негодяй, который ради карьеры в Голливуде перешагнет через кого угодно!
Но Алексис рыдала уже в полный голос, отчаянно вырываясь.
– Он совсем не такой! Вы не знаете! Он считает, что я должна сниматься в кино вместе с ним! Ты мне такого ни разу не говорил, Джордж!
Губы у нее побелели от злости, слезы катились градом из ее глаз.
– Ты чертовски права: я тебе никогда такого не говорил! И сейчас не позволю общаться с таким отребьем, как Стоун. Да тебя просто разжуют и выплюнут. Думаешь, ты у него первая? Уверяю тебя: даже не сто первая!
– Какие гадкие слова! И сам ты гадкий! – вопила Алексис, пока Джордж едва ли не силой втащил ее в гостиную их номера, и с рыданиями повалилась на стул.
Эдвина хмуро взирала на них обоих, потом спросила:
– Могу я вмешаться и выяснить, почему ты без моего разрешения отправилась с ним на вечеринку?
Алексис опять зарыдала, комкая носовой платок.
– Потому что знала: ты не разрешишь!
– Что вполне разумно, – холодно заметила Эдвина. – А сколько лет тому джентльмену?
– Тридцать пять, – буркнула Алексис, и Джордж презрительно фыркнул.
– Ничего себе! Да этому старому пню как минимум пятьдесят! Господи, ты что, с луны свалилась?
Эдвина понимала, что Джордж несправедлив к младшей сестре: она выросла в тихом сонном городе, которому далеко до Голливуда, царства роскоши и греха. Прожив здесь столько лет, брат, разумеется, с первого взгляда мог угадать негодяя или развратника.
– Ты хоть понимаешь, что он мог с тобой сделать? – Джордж в отчаянии обернулся к Эдвине. – Объясни хоть ты ей! А то не посмотрю, что у нее день рождения, и отправлю домой.
Они решили отметить день рождения Алексис в Лос-Анджелесе, во время пасхальных каникул, но настроение было испорчено выходкой девушки. Эдвина как следует ее отчитала, но беда в том, что внешность делала Алексис очень заметной. Даже здесь, в Голливуде, на нее глазели без зазрения совести. Так, едва улеглась шумиха с Малкольмом Стоуном, как в вестибюле отеля к ней подскочил агент из «Фокс продакшн» с предложением сняться у них. Эдвина, слава богу, была рядом и вежливо отклонила предложение, а Алексис умчалась в номер, обливаясь слезами, с воплями, что сестра ее душит и хочет погубить ее жизнь… Она провалялась в постели весь день, и Джордж, когда заехал за ними вечером, был поражен. Алексис не была такой! Да, она всегда отличалась от других, росла сложным ребенком, но такой бунтаркой стала только здесь, в Голливуде. Несмотря на природную робость и, возможно, не вполне осознанное отношение к своей внешности, она умирала от желания стать кинозвездой!
