Клайв Касслер - Джунгли
– Приказывай, – повторил Хуан.
– Я скоро предстану перед Аллахом, – забормотал Бахар; от боли на губах у него появились пузырьки слюны. – Я не отправлюсь к нему после того, как покорюсь псу вроде тебя.
– Позвольте мне сделать предложение, – подал голос компьютер. – Как только я буду выключена, местный компьютерный контроль автоматически восстановится. Если откроете панель доступа, маркированную «Б-81», то найдете там два кристалла, фокусирующих мою внутреннюю лазерную систему. Выньте их, и я перестану функционировать.
Макд продолжал держать Бахара под прицелом, а Хуан подошел к задней стороне машины и стал искать нужный пункт доступа.
– Если у тебя нет желания, почему помогаешь мне? – спросил Хуан.
– Ответа на этот вопрос у меня нет. Я знаю, что делаете вы, и знаю, что сделал мистер Бахар. Возможно, желание у меня появляется.
Если раньше у Кабрильо были сомнения, теперь он понял: квантовый компьютер обрел какое-то сознание. Возможно, он не мог противиться программе следовать каждому слову Бахара, но, похоже, машине это не нравилось. Кабрильо хотел уничтожить ее, но сдержался, осознав, что эта мысль вызвала у него чувство вины.
Кабрильо нашел нужную панель, снял ее. Под ней находился лист поляризированного пластика, позволяющий видеть фантасмагорический пульсирующий свет, представляющий собой, по сути дела, кровь компьютера. Когда он снял этот лист, свет стал невидимым.
Кристаллы находились бок о бок в жестких зажимах. Каждый около десяти дюймов в длину и обточен до цилиндрической формы.
– Не забывайте, что я сказала, – напомнила машина. Потом спросила голосом компьютера из фильма «2001 год. Космическая одиссея»: – Дейв, я буду видеть сны?
В фильме этот вопрос компьютер задает выключающему его астронавту Дейву Боумену.
Кабрильо ощутил потрясение.
Он вынул оба кристалла до того, как машина могла запеть «Дейзи, Дейзи», и сунул их в пустую патронную сумку.
– Что с ним делать? – спросил Макд, указав на Бахара стволом винтовки.
– Если сможет идти, пойдет с нами. Если нет, бросим его.
Хуан поднял неудавшегося Махди на ноги и подхватил за талию.
– Никакого Аллаха сегодня, мерзавец. Только свидание со следователем в Гуантанамо.
Едва открыли первую дверь вестибюля, они увидели почти метровый слой воды, плещущей снаружи о стекло, и просочившиеся ручейки на полу. Открыть дверь при таком давлении не представлялось возможным, поэтому Макд разбил стекло двумя выстрелами. Ледяная вода устремилась внутрь и закружилась вокруг них.
– Туго нам придется, – сдавленно произнес Хуан.
Они с Бахаром переступали через порог наружной двери, когда раздался винтовочный выстрел. Голова Бахара разлетелась, забрызгав Кабрильо кровью.
Смит и оставшиеся его люди шли через быстро поднимающуюся воду, держа оружие на изготовку. Один из них и выстрелил, как полагал, в чужака.
Хуан бросил тело Бахара и ответил огнем. Из вестибюля появился Макд и тоже открыл огонь. Нападающим оставалось только нырнуть. Воздух и вода вокруг них, казалось, ожили.
– Оставь их! – крикнул Хуан.
Вода поднялась ему до талии и закружилась, будто в водовороте. Вместо того чтобы бороться с нею, он бросился и поплыл, а его винтовка без патронов пошла ко дну.
Они почти не продвигались против течения и вынуждены были встать на ноги, чтобы попытаться дойти до подъемника. Позади них Смит и его команда вынырнули. Хуан и Макд выхватили пистолеты и попытались их остановить, но численный перевес был на стороне противника. Пришлось идти под водой и выпрямляться время от времени, чтобы глотнуть воздуха, а Смит пер как танк, а за ним и его люди.
Обогнув последний угол, они вышли из выработки. Впереди простирался широкий коридор, ведущий к платформе подъемника. Вода потоком лилась вниз по шахтному стволу. Тут уже не до стремления обогнать Смита; нужно было побыстрее достигнуть подъемника и надеяться, что он сможет поднять их, пока весь уровень не залит до потолка. Преследователи, должно быть, тоже это понимали, потому что больше никто не стрелял.
Вода поднялась уже им по грудь, и они не могли больше идти против течения. Хуан и Макд шли рядом со стеной, упирались в нее руками, чтобы двигаться навстречу сильному потоку. Если бы они утратили контакт с камнем, их унесло бы в глубь шахты.
Смит делал то же самое и отставал от них меньше чем на шесть метров.
Когда оставалось пройти всего пять метров, Хуан понял по скорости продвижения, что Смит нагонит их до того, как Лоулесс выведет в безопасное место. Они силились держать голову во все уменьшающемся воздушном кармане вдоль потолка. Хуан уже несколько раз ударялся головой, но боль подгоняла вперед.
Кабрильо понял: надо сделать так, чтобы хотя бы один из них уцелел – и, перекрывая шум воды, крикнул:
– Удачи!
Хуан Кабрильо перестал держаться за стену, и течение тут же понесло его обратно по коридору. Он врезался в Джона Смита неожиданно для того, но Смит все-таки сумел удержать на поверхности стены несколько пальцев.
Они оказались грудь в грудь, их удерживал твердый упор Смита о стену. Хуан сунул руку под поверхность воды, нашел один из пальцев Смита и резко его вывернул. Смит поморщился от боли, но руку не отвел. Головой оба прижались к потолку, и последний свет от резервных аккумуляторов должен был вот-вот погаснуть.
– Ты действовал хорошо, – сказал Смит. – Только недостаточно хорошо. Мы оба мертвы.
Хуан почувствовал, как что-то коснулось его шеи, и интуитивно понял, что это.
– Еще нет.
Он сломал другой палец Смита, и на сей раз убийца потерял контакт со стеной. Кабрильо ухватился за конец веревки, которую Макд пустил по течению, а Смит исчез в темноте. Хуан втянул последний глоток воздуха и стал, перебирая веревку руками, подтягиваться к подъемнику. Ему требовалось держаться за бока клети, чтобы его не выбросило, как пробку из бутылки шампанского. Сила воды, несшейся вниз по шахтному стволу, была сокрушительной, однако они с Лоулессом удержались. Хуан ощупью нашел выключатель, молясь, чтобы тот не закоротил, и нажал кнопку подъема из шахты.
Невозможно было понять, движутся они или нет. Оба запрокинули лица к потолку, стараясь не думать о кончающемся кислороде и о напоре ревущей воды.
Кабрильо отошел туда, где мог не обращать внимания на окружение, в тот душевный рай, какого искал, когда шел по воде. Продлился он всего несколько секунд, потому что теперь опасность утонуть стала реальной. Клеть дребезжала, тряслась, но это могло быть не движением вверх, а ударами воды. Хуану пришла пугающая мысль, что шахта заполнится водой быстрее, чем подъемник поднимет их.
