Владимир Трошин - Любимцы Богини
– А тебе, зачем это знать? Дорогое! – с вызовом ответила она.
– Дай посмотреть! Никогда не держал в руках таких дорогих вещей!
– Возьми! – недоверчиво посмотрев на Василия, Лена сняла кольцо с пальца.
«Колечко как колечко, – подумал Василий, внимательно осмотрев его, – я бы купил подороже!». На внутренней поверхности кольца были выгравированы какие-то буквы.
– Михаил! – прищурившись, прочитал он вслух. Спросил, словно не поняв:
– Перепутали, что ли?
– Какой ты смешной! – заулыбалась Лена. – В ЗАГСе обмениваются кольцами. На Мишином кольце мое имя.
Василий отдал Лене колечко:
– Устал лежать! Я схожу вон туда? – Василий показал на стоящие почти у самой воды домики рыбацкой деревушки. – Минут десять, не больше!
Лена, не спрашивая зачем, согласно кивнула головой. Взяв из кармана брюк кошелек, Василий направился в сторону рыбацких хижин. Остановился у калитки ближайшего дома. Во дворе никого. Лодка на катках, стоящая под навесом, разбредшиеся по двору куры. Василий нажал на кнопку звонка, на заборе. Звонок громко зазвенел, откуда-то залаяла собака, куры бросились в рассыпную. Дверь дома открылась, и на порог вышла пожилая женщина, лет шестидесяти пяти.
– Вам кого? – спросила она.
– Здравствуйте! – ответил он. – Митрич дома?
– Всем нужен Митрич, – раздался стариковский голос из-за спины женщины. Подвинув ее, на пороге появился тощий старик в кепке и синем пиджаке:
– Что надо?
– Тут наши ребята у вас чилимов покупали. Может, есть на продажу? – спросил Василий. Весной, когда экипаж был еще в сборе, они брали чилимов у него. Но если нет, можно попробовать и в других домах. Здесь все ими торгуют.
– Есть, последние! Аннушка принеси, то, что осталось.
Аннушка ушла в дом, а старик подошел к калитке. Хитро посмотрев на Василия, старик спросил:
– Один или с девушкой?
– С девушкой! – признался Василий.
– Хорошо. Знаешь, как этот продукт помогает обращаться с ихним полом! Вот сколько ты мне дашь лет?
– Лет шестьдесят! – солгал Василий, желая польстить Митричу.
– Врешь! Мне никто не давал меньше семидесяти. В ноябре будет семьдесят два. А через чилимов даже в мои годы мужская сила не пропадает!
Он наклонился через калитку к Василию. От него пахло самогоном и табаком.
– Вчера Аньке пистон поставил! – сообщил, приблизившись к его уху, старик и захихикал.
– Иди отсюда, козел старый, – полотенце, на котором Аннушка несла газету, с только что отваренными чилимами, сбив кепку, пронеслось над головой Митрича.
– Я сейчас с тобой разберусь! – передавая пакет Василию, обещала возмущенная женщина, отряхивающему кепку старику. – Как тебе не стыдно разные пакости молодым людям рассказывать! Вы его не слушайте!
Василий передал деньги разгневанной женщине и поспешил удалиться. Вернувшись, Василий разложил газету перед Леной:
– Угощайся!
– Что это? Какие большие и страшные! Похожи на раков.
– Это не раки. Это чилимы.
– Я чилимов есть не буду!
– Лена! Их так называют местные жители. А вообще-то, это королевские креветки. Посмотри! Они длиннее ладони руки! Таких креветок считают за честь подавать в лучших ресторанах Токио, Гонконга и Сеула. Не говоря уже о Владивостоке! Попробуй!
После этого Лена решилась надкусить еще теплое, упругое мясо креветки. Креветка ей понравилась. Василий очистил для нее несколько штук.
– Попробуй с пивом! – предложил он.
С холодным пивом они были еще вкусней. Лена, забыв о своей ненависти к этому напитку по утрам, с аппетитом ела вкусное белое мясо, запивая его холодным пивом! Потом они гуляли по берегу. Лена шла впереди, по краю воды, загребая белыми, не загоревшими ногами воду, а Василий, делая вид, что она его совсем не интересует, брел за ней, лениво смотря по сторонам. Когда они дошли до конца пляжа, дорогу им преградил высокий, каменный утес, круто обрывающийся к морю. На его вершину вела узенькая тропинка. Лена не остановилась и пошла по ней.
– Ты хочешь залезть на эту гору? – удивленно спросил он.
– Боишься! Можешь постоять внизу!
Василий, чертыхаясь, последовал за ней. У самой вершины, из-за крутизны, передвигаться по тропе можно было, только цепляясь за кусты и торчащие из земли отдельные камни. Бобылев почувствовал, как у него застучало сердце и сбилось дыхание: «Вот, она, расплата, за малоподвижную жизнь в прочном корпусе!». Лена давно исчезла из его поля видимости, а он еще карабкался по крутому склону. С перерывами для отдыха он, наконец, добрался до плоской вершины. Лена стояла у самого края утеса. Василий подошел к ней, но тут же, бросив взгляд вниз, сделал шаг назад. Глубоко внизу, у подножия, обрывающегося отвесной стеной утеса, море кипело среди острых каменных зубьев. А там, где оно успокаивалось, была видна пугающая черным мраком бездна.
– Отойди! – схватив ее за руку, потянул к себе Василий.
– Смотри, как красиво! – она встала рядом с ним. Действительно, посмотреть было на что. Залив был как на ладони, во всем великолепии солнечного дня. Они стояли как зачарованные, пока на вершину не забралась еще какая-то парочка. На спуске, Лену насторожил звук, напоминавший удар грома.
– Ты слышал? Гроза что ли? – спросила она.
– Какая гроза? На небе не облачка! – отмахнулся Василий.
– Посмотри на небо! Пошли собираться! – не отставала Лена. Он поднял голову. Над заливом, неизвестно откуда, появилось зловещее черное облако, которое медленно плыло в их сторону. Через несколько минут оно накрыло всех отдыхающих мелким теплым дождичком. Лена радовалась дождю как ребенок, а Василий насторожился. Он обратил внимание на то, что от капель дождя на коже оставались едва видимые грязные разводы: «Странный какой-то дождь!».
В поселке они распрощались. На остановке, она внезапно крепко обняла его и неистово расцеловала, не обращая ни на кого внимания. Ему бы не отпускать ее, но он даже не успел подумать об этом. А когда подумал, почему-то не решился догнать быстро удалявшуюся девушку.
В этот день он напился до чертиков. Пил один, закрывшись на квартире Иванченко.
Утром Бобылев едва не проспал автобус в завод. Страшно болела голова, и тошнило. С трудом проглотив найденную в шкафчике на кухне таблетку анальгина, сдерживая приступ тошноты, после выпитого стакана воды, он быстро оделся и выбежал на улицу. Успел вовремя, автобус уже разворачивался в сторону трассы. О вчерашнем не вспоминал. В висках стучало, голову, словно набили ватой, в горле стояла выпитая вода, готовая вылиться из него на первой попавшейся ухабине. Не доезжая дороги на завод, попросил водителя остановиться в низине, перед крутым и долгим подъемом к ней. Тропинка, идущая через лес сокращала путь к КПП.
