Дончо Папазов - С «Джу» через Тихий океан
Сейчас, когда мы завершаем плавание через самый большой океан Земли, пройдя значительную часть пути со сломанной мачтой и поврежденным управлением, я знаю, успех этот – не случайность. Случайны повреждения. Хотя мы мало подготовлены к злоключениям, но мы из тех, кто может себе позволить подобный риск. Для других сломанные мачта и управление – это, возможно, конец. Но для нас, добровольно поставивших себя в условия кораблекрушения, – это борьба и проявление силы воли. И новое доказательство возможности спасения, новое свидетельство неисчерпаемых сил человека. Не зря же девиз нашего путешествия – «Экспедции совершают оптимисты!»
Нам очень хочется побывать в Паго-Паго, на острове Тутуила – первом на нашем пути из островов Мореплавателей (Самоа). Но по договору с м-ром Десмондом Скоттом медицинское обследование мы должны проходить в Апиа – столице Западного Самоа, и потому нам надлежит прибыть именно туда. Если успеем добраться раньше намеченного срока, то, может быть, вернемся на 60 миль назад и осмотрим одно из знаменитейших пристанищ Великого океана – бухту Паго-Паго. Но скорее всего это лишь наша мечта. Перед самым концом такого тяжелого путешествия вернуться назад? Я бы, пожалуй, на это не пошел. Не из-за фатализма, а из-за нежелания увеличивать риск: 60 плюс 60 – это 120 миль, большую часть которых надо пройти по Морю ураганов.
Джу
Идем быстрее, чем когда-либо прежде: ежедневно делаем по 90 – 100 миль. Вот уже семь дней подряд ветер не стихает. Если он задует чуть посильнее, придется убирать дополнительный стаксель, и тогда скорость уменьшится. Я уже не говорю, что нам просто не выдержать силу ветра более 5 баллов.
Очень устали. Мне так хочется выйти из лодки и хоть немного размяться. Честно говоря, эта часть плавания – пожалуй, самая приятная из всего, что мы испытали до сих пор. Теперь мы не дрожим за мачту, за румпель. Целыми днями и ночами слушаем радио Восточного Самоа, которое двадцать четыре часа в сутки передает чудесную музыку. Полинезийцы любят поспать, и я думаю, что ночные передачи слушают самое большее два человека из тридцати тысяч жителей острова. Недавно, опять-таки на средних волнах, мы поймали передачу из Гонолулу – программу на южный Тихий океан, Таити, Новую Зеландию и Австралию. Мы и теперь слышим ее довольно отчетливо.
Я уже строю планы, как в Самоа выброшу кучу вещей. Во всех продуктах, которые находятся не в консервных банках, развелось множество насекомых. Если я их выброшу сейчас, им некуда будет деться, и они расползутся по лодке, да и океан загрязнят. Аэрозоль «Новотокс», который я купила в Софии, с сильным свистом и шипением улетучился за одну ночь. Только перепугал нас. И теперь мне нечем травить паразитов. Как ни странно, есть и моль, и разные другие насекомые. Терпеть их не могу. Может быть, некоторые из них мы занесли с островов. Я не говорю об этом Дончо, он тоже брезгливый. Скорее всего, и он заметил насекомых, но помалкивает. В данный момент мы ничего не сможем с ними поделать, так что и толковать об этом не стоит.
Частенько обсуждаем планы кругосветного путешествия. Еще недавно я и не предполагала, что мне вновь захочется в дальнее плавание. А теперь по ночам раздумываю, что необходимо будет взять для Яны. Даже записываю. Похоже, болезнь эта неизлечима. Одно время мне было так тяжко, что про себя думала: «Только бы добраться до суши, и уж нога моя больше не ступит в лодку». Ничего подобного. Все забыла и строю планы следующего путешествия.
Дончо
Море не место для фаталистов. Вот уже два года меня преследуют несчастья, аварии, критические ситуации. Случается все самое плохое, но я не унываю. И со всем успешно справляюсь. И ни разу в голову не пришла предательская мысль: лучше бы мы остались в Софии.
Последнюю экспедицию из нашей двенадцатилетней программы я назову «13 столетий». В честь 1300-летия со дня основания болгарского государства и 100-летия со дня провозглашения моего родного города столицей. Лодка по старому обычаю получит очередное название – «Джу-VI».
И зоопланктон любит ночной образ жизниПо долгому опыту знаю, что ночью лов зоопланктона более продуктивен. Животный планктон не любит света – днем он прячется в глубине. Незадолго до восхода солнца он начинает опускаться вниз, а перед закатом поднимается ближе к поверхности. Эти перемещения называются суточной вертикальной миграцией.
Некоторые планктонные организмы двигаются сравнительно быстро – обычно 10–15 метров в час. Рекордсменом среди них считается рачок Calanus, который за один час уходит на глубину до 100 метров.
Исследования показывают, что ночью самый богатый зоопланктоном водный пласт – поверхностный, толщиной до 20 метров. Но есть веслоногие рачки, которые постоянно обитают на глубинах от 45 до 100 метров.
Если же вам требуется поймать большее количество зоопланктона днем, надо тащить планктонную сеть на глубине от 60 до 100 метров. В наших условиях это трудновыполнимая задача.
Однако даже днем верхние слои океана вовсе не безжизненны. В любое время суток сеть приносит зоопланктон, но намного «эффективнее» все же ночной лов.
НапастьЗа два-три дня расплодилось множество мелких насекомых. Пока что они нас не особенно притесняют, так как обитают преимущественно в сухарях и кураге. Но для Джу уже проблема. Против паразитов нет яда. Меня они всерьез еще не волнуют, но тело непрерывно чешется. До конца экспедиции остались считанные дни, постараемся выдержать. Предполагаю, что насекомые забрались к нам на красивом Бора-Бора или на Тахаа, где мы накоротко привязывали лодку у причала. Больше никогда не станем так делать. Будем бросать якорь, а на причал подавать швартовый конец.
Наш словарьС удовольствием отмечаю прожитые дни в «Альманахе Брауна». Расстояние до Самоа тает с поразительной быстротой. Никогда еще мы не шли так резво и легко. Ветер оптимальный, волны средние, вода очень редко попадает в лодку. Но самое чудесное то, что начиная от Бора-Бора каждый день мы делаем по 100 миль. Проходим целехонькую, кругленькую сотню. А ведь было время, когда за целые сутки лаг отсчитывал лишь 30 миль. И мы, как дети, радовались, что так быстро Движемся со сломанной мачтой.
В атлантической экспедиции мы стали называть самопроизвольный разворот парусов «спонтанным выкидышем», а стаксель с выносным гиком – «Гошо-локомотивом». В Эгейском море наш экипаж окрестил расположение парусов бабочкой «клевером».
Инструменты и предметы обрели у нас новые названия. Обычно функциональные и зависящие от того, хорошо ли служит данная вещь. Барометр у нас – «равнодушник». Две сети для ловли планктона – «студенческая» (ловит более гадкий планктон) и «гастрономическая». Ящик с инструментами – «повседневник», второй – «оборотник», третий, с плиткой, размером 90 × 20 × 15 сантиметров – «зеленый».
