Александр Белый - Славия. Паруса над океаном
На берег сбежалось много сотен почти голых аборигенов с кожей цвета молочного шоколада. В подзорную трубу было видно, с каким безмерным удивлением они смотрят на наши корабли.
– Приготовиться к бою, – негромко кинул за плечо и тут же услышал дудку боцмана. На верхушку грота быстренько подали фал с соответствующим вымпелом, внизу послышались удары о борт люков открываемых портиков, расчехлялись пулеметы, свободные вахты обоих кораблей вооружались, цепляли на борт щиты и занимали для ведения огня штатные места на возвышенностях – баке и квартердеке.
Гавайские полинезийцы до прибытия во второй половине XVIII века европейцев понятия не имели о внешних врагах. Так, иногда лупили друг друга палками или пыряли для порядка копьями и гарпунами с костяными наконечниками. Таким образом местный вождь показывал, кто в доме хозяин. Кстати, здесь имели место зачатки государственности, и в начале XIX века один из королей Камеамеа I Великий объединил в единое государство все островные племена, а с прибытием европейцев установил партнерские отношения со всеми колониальными империями. Но через девяносто лет существования Американские Штаты все же аннексировали архипелаг и прибрали к рукам.
По натуре местные аборигены в общем-то оказались незлобными, но воришками они были заядлыми, точно такими же, как и американские индейцы. У них считалось великой доблестью обворовать чей-то дом на другом острове, ограбить лодку или корабль прибывших белых людей. Именно на этой почве Джеймс Кук поругался с местным правителем, демонстративно вошел в их толпу и отдал своей команде приказ стрелять дикарей на поражение. Правда, здесь же был убит копьем, его тело аборигены подхватили и унесли в горы, зажарили и съели. По их понятиям мясо трупа могущественного врага имело огромную ценность. Команде, которая разыскивала своего капитана, подкинули только верхнюю часть черепа и не до конца обглоданные кости. Конечно, я прекрасно понимал, что с этими дикарями никакой войны затевать сейчас не стоит. Мягко согнуть их мы не сможем, придется ломать. Но не сейчас, а несколько позже.
– О! Васька, смотри, а у них девки тоже ничего так, – послышался рядом голос одного из моих помощников лейтенанта Ильи Сокуры.
– Угу, – сказал Бевза и добавил: – А воинов среди них нет, только какие-то голые мужики с палками.
Они стояли рядом и так же, как и я, внимательно рассматривали берег, а за спиной была деловая суета. Лейтенант Кульчицкий в это время стоял на вахте и отдавал приказы рулевому, боцман дудел в свисток и строил якорных матросов, марсовые сержанты погнали на ванты рифить паруса. Наконец корабль лег в дрейф, и под управлением боцмана была приподнята, выведена за борт и спущена шлюпка. Кульчицкий приказал провести промеры глубин.
В управление кораблем я не вмешивался, ожидал действий вахтенных офицеров. Вот и сейчас не обманулся. Выяснив, что можно подойти прямо к берегу, лейтенант, коротко сманеврировав с помощью бизань-гафеля, аккуратно причалил правым бортом. Швартовые концы тоже заводил осторожно, с помощью шлюпки.
Лейтенант Кривошапко на «Селене» выполнял аналогичные эволюции. В общем, можно было сказать, что моя команда мореманов состоялась. Теорию офицерам я преподавал сам, в море они ориентировались неплохо даже ночью, значит, можно было прийти на Канары, принимать экзамен и вручать патент. Пусть получают корабли, берут кого-нибудь из моих сержантов помощниками и отбирают команды из казаков-переселенцев.
На их место возьму боцмана Палия и сержанта-бомбардира Новикова, а оставшегося марсового сержанта переведу на должность боцмана. Да и на освободившиеся вакансии имелось кого подобрать, у нас на кораблях плавали настоящие воины. Кстати, Новикова хотел оставить дома, рядом с Настей, но тот уперся и все же уговорил меня взять его с собой. Он знал о будущих возможных перемещениях по карьерной лестнице и упускать возможности никак не хотел, даже Настя его поддержала.
– А как же ты с тремя детьми здесь будешь? – спросил у нее.
– А что? Да всегда так было, казачка держит дом и воспитывает детей, а казак им обеспечивает нормальную жизнь. Вот пусть и обеспечивает, а то некоторые наши друзья уже давно выбились в офицеры, а мой все сержант.
Восстановившаяся за месяц после родов Настя уже не выглядела перепуганной пигалицей. Проводив угрюмым взглядом группку прошмыгнувших мимо веселых индианок, она продолжила: – Да и нечего ему сейчас здесь делать, а помощницы у меня есть. У меня здесь сто подружек.
С оставшейся в Николаеве яхты «Ирина» боцмана и одного сержанта тоже забрали в морскую школу на Канары. Унтер-офицеры, которые прошли кругосветку, капитанами кораблей должны были стать в первую очередь.
От воспоминаний отвлекло интенсивное шевеление в толпе аборигенов. Вот они расступились, и к берегу подошла пара сотен мужчин, вооруженных длинными палицами с костяными наконечниками.
– Лейтенант Бевза, – повернул голову я. – Спустить трап, взять из старых трофеев пару копий и полдюжины ножей и обменять все это на десять больших черепах. А еще нужно выменять фруктов и добыть свежую воду. Ясно?
– Так точно, – недоуменно пробурчал тот, а потом все же спросил: – Но не понял, все это должен сделать я?
– А кто же еще? Возьми с собой людей сколько надо и действуй, а мы тебя подождем.
– Так мы что, отдыхать здесь не будем?
– Нет.
– А если не поменяют?
– А ты сделай так, чтобы поменяли, или возьми силой, но сегодня нам желательно договориться. Давай-давай! Нечего на дурачка косить. Вам, ребята, пора уже привыкать к самостоятельности. Ясно?
– Так точно! – вполне уверенно отчеканил Бевза.
– Тогда действуй.
Не буду долго рассказывать, как он в сопровождении кирасиров сходил на берег и представлялся местному полуголому вождю, стуча латной перчаткой в бронированную грудь, как объяснял, что ему нужно, и как вел торг. Тем не менее задолго до заката на корабли поступили три тушки тюленьего мяса, девять больших черепах, пять шлюпок бананов и ананасов, была полностью заменена питьевая вода. А еще выменяли воистину величайшие для европейского рынка ценности – две полные шлюпки кораллов, три сотни крупных темно-перламутровых жемчужин и целую тыковку (это у них такая мерная посудина) мелкого жемчуга. Сколько это все могло стоить, даже не представлял, но мы заплатили сущую ерунду, всего лишь три копья, два десятка ножей и старый палаш.
Благодаря подветренной бухте в океан корабли выходили под наполненными парусами. Да, прекрасное место для огромного порта, видать, создавая здесь базу, американцы дураками не были. Впрочем, мы тоже не будем.
– Отличное место! – восторженно повторил Бевза, провожая удаляющийся берег.
– Нравится?
– Да!
– Этот остров не единственный на архипелаге, их здесь шесть или семь крупных и до двух десятков мелких. И, да, все красивые, – согласился с ним. – Между прочим, ни на одном из них нет ни одного хищника, даже змей, мух, вшей и тараканов, земля исключительно благодатная, говорят, сухая палка может прорасти.
Еще немного поговорил, наблюдая берега прекрасных островов, которые кому-то из моих людей придется осваивать, потом перешел на бак, посмотреть очередной закат. Плыло привычно золотое солнце, тучи не нависали, значит, погода должна была держаться устойчивой. Ураганы и тропические штормы здесь наиболее вероятны с июня по ноябрь, поэтому сейчас время для судоходства исключительно хорошее.
Зная координаты Кантона, расстояние к нему от Жемчужной гавани (наименование решил не менять) определил в пять тысяч шестьсот пятьдесят миль. Таким образом, если погодные условия будут стабильными и никаких других экстраординарных происшествий не случится, дней за шестнадцать – восемнадцать мы окажемся на месте.
К сожалению, «закон бутерброда» никто не отменил. Миль за сто десять от острова Тайвань, который еще совсем недавно назывался Формоза, сменилось направление ветра и резко задул прерывистый вест, заставив идти короткими галсами. Рассветное небо раскрасили красно-медные полосы, которые вскоре скрылись за сгустившимися темными тучами. А дельфины, постоянно сопровождавшие нас, к присутствию которых мы стали привыкать, куда-то исчезли.
К началу моей первой вахты хлынул колючий дождь, сила ветра достигла девяти баллов, разразился мощный шторм. Мы особо не опасались, наши «Алекто» и «Селена» выдержали настоящий ураган. Тем более что на борту нынче всякие штатские отсутствовали и можно было капризы природы терпеть спокойно.
Фактически так и получилось, в каюте прилег, даже не раздеваясь, но после полуночи проснулся от ощущения чего-то неправильного. Как будто потерялась стабильность хода, а корабль вместо очередной смены галса вдруг зарыскал, выходя на боковую волну. Выскочил на палубу, сразу же попал под пронизывающий ветер и холодную водяную пыль.
