Джон Дрейк - Одиссея капитана Сильвера
— Ага, — промычал Билли и откинул в сторону осточертевшие железяки. Ранее никак нельзя было этого сделать из уважения к кормильцам, доставлявшим ему жратву и выносившим отходы его организма. Мелкие засранцы, которым поручалось обслуживать заключенного, с удовольствием «нечаянно» и немилосердно обливали ноги Бонса и тем, и другим. А вот что с этими ангелочками произойдет, ежели они попадутся ему под руку!..
Билли Бонс поднялся, потянулся, расправил плечи. Две недели тут сидел… Затек, конечно, онемел весь. В железяках разве встанешь… А снять кандалы — еще потеряются… И весь мудрый план вождя накроется дырявым решетом.
Бонс разгонял по ногам немилосердно коловшие их иголочки; постанывая, растирал руки и плечи. Выносливым животным был Билли. Мог он, конечно, свою персону и пожалеть, но не больше, чем жалеет себя упряжный вол или ломовая лошадь.
Бонс подхватил железяку, которая удерживала его, закованного, на месте. Кругловатый в сечении корявый полупрут-полубрусок длиной дюймов в восемнадцать, толщиной в три четверти дюйма, почти прямой. Не ахти что, но сойдет. Билли сунул руку в карман и нащупал флинтовы подарки. Огрызок напильника сделал свое дело, теперь пришло время для другого.
Вверху снова рыкнула сварливая испанка, и Бонс невольно задрал голову. Да, «Лев» с «Моржом» затеяли перепалку. Об этом говорил и шум иного рода, приказ Сильвера спустить шлюпки, например. Билли Бонс невольно похвалил своего злейшего врага за это разумное действие. Так поступали на военных судах, чтобы шлюпки не мешали обзору и были готовы, скажем, отвезти в сторонку якорь при необходимости оттянуть корабль, особенно здесь, на мелководье.
Билли сделал шаг, другой, постанывая от боли в мышцах и ступнях. Идти приходилось в носках по острым камням, которые к тому же расплывались во тьме — фонарь висел неблизко. Бонс хотел прихватить фонарь, но раздумал. Слишком велика поклажа. Он осмотрелся и задумался.
Бонс находился возле колодца, сквозь который шли трубы насосов. Далее был склад пушечных ядер. Балласт занимал лишь часть нижнего трюма, здесь находились также разные тяжелые грузы. Бочки с водой, к примеру. Тесно, темно, сыро… Билли Бонс надул губы и после недолгих размышлений шагнул вперед.
Он обогнул колодец, влез на бочки, затем на полок, тоже уставленный бочками. Отсюда вел вверх трап. Свет фонаря тут уже терялся, так что двигался Бонс на ощупь. Он снова остановился. Сейчас лишь тонкая перегородка отделяла его от кают-компании.
Опять грохнула пушка, радостно завопили луженые пиратские глотки. По палубе стучал костыль Джона Сильвера.
— Погоди, Сильвер… — пробормотал Билли Бонс. — Я не я буду, погоди.
Он принялся шарить в темноте в поисках люка. Здесь где-то… Ага, вот. Он попытался засунуть железяку в щель, чтобы использовать ее в качестве рычага, но щелка оказалась узковатой. Не беда. Снова в действие пошел напильник. Еще немного… Теперь как раз; Хрусь! Люк держала снаружи какая-то несолидная: деревяшка, со стуком отлетевшая в переборку и запрыгавшая по палубе.
Свет резанул глаза. Две недели в почти полной: тьме — и вдруг яркое тропическое солнце. Свет, даже пробивающийся в кают-компанию сквозь верхний лючок, ослепил. Билли принялся тереть глаза. Палубный переполох столь же сильно ударил по ушам. Среди множества голосов выделялось ритмичное «Право! Право! Право!» Израэля Хендса. Бонс замер. Команда всего в нескольких футах.
ББУУУММММММ!
И сразу восторженный вопль команды. Чему они там радуются?
Билли мрачно осмотрелся и взялся за дело. Кают-компания… Шутка, почти издевка. Это не тот офицерский клуб, которым хвастают многопушечные боевые единицы короля Георга. Тесный отсек, освещенный верхним лючком, с проходом в середине и крохотными, четыре на семь с небольшим футов, каморками офицеров.
Билли принялся выволакивать все из офицерских нор, в особенное™ обращая внимание на горючие материалы: бумаги, деревянные мелочи. Все это он сваливал в кучу в проходе. Распотрошил матрасы и бросил туда же солому. Подтащил мебель из кормовой каюты.
Из своей конуры Бонс захватил сундук и отправился с ним в трюм. Там он достал из сундука бумагу и галлонную бутыль оливкового масла. Хватило и кучу полить, и провести масляные дорожки во всех направлениях. Разлив и размазав масло, Билли снова вернулся в трюм и занялся последним подарком Флинта; Это бывший карманный пистолет, изящная игрушка со съемным стволом, позволяющим заряжать его с казенной части. Без ствола да без рукояти мало что осталось от этого оружия.
В таком состоянии, заряженный лишь порохом и пыжом, для стрельбы пистолет, конечно, не годился. Зато прекрасная из него получилась зажигалка.
Бонс взвел курок и поднес эту штуковину к куче сухой, не смоченной маслом бумаги. Так Флинт велел.
— Масло труднее зажечь, Билли, мальчик мой, — поучал Флинт. — Сначала вспыхнет сухое, а потом уже, от него, масло.
Билли благоговейно следовал мудрым словам вождя. Все-то он знал наперед. Бонс вспомнил последнюю беседу с Флинтом на «Морже». Флинт был с ним поразительно откровенен. Честнейший человек! Все остальные слышали от капитана разного рода басни и сказки, скроенные по обстоятельствам и с учетом особенностей восприятия аудитории. Но Бонсу Флинт всегда говорил правду.
— Не собираюсь я ни с кем ничего делить, Билли, цыпка моя. Ни монетки, ни пылинки. — Флинт не скрывал от Бонса, что он и своего верного прихвостня исключает из числа пользователей добычей. Он только рассмеялся и дернул Билли за нос. — Ни на сто сорок семь частей, ни на семьдесят четыре, ни на двадцать пять. Ни даже на две…
Вся добыча принадлежит Джо Флинту. В этом великая истина, и к этой истине причастен Билли Бонс.
— Остается еще уладить вопрос, как я попаду в Англию…
— В Англию, капитан? — удивился Бонс, как всегда, соображая с некоторым запозданием, пытаясь следовать в кильватере мудрой Флинтовой мысли.
— Да, в Англию, мистер Бонс, в Англию. Чтобы попасть туда, нужна мореходная посудина, а любое судно требует экипажа, никуда не денешься. Хотя бы сокращенного — чтобы довели корабль туда, откуда Плимут видать. А там — спаси Господь их драгоценные души! Но пока руки их тянут фалы, в головах их бродят нечестивые мысли о пиастрах да восьмериках, дублонах да луидорах. Ума не приложу, что мне с ними делать… Ничего, — рассмеялся Флинт, — верь мне, мы с тобой что-нибудь придумаем, дражайший мистер Бонс.
И Билли верил Флинту. Без Флинта он своего будущего не представлял. Жить — значит служить Флинту, об иной судьбе Бонс не помышлял. Он представлял себя любимым слугой Флинта, богатейшего землевладельца, собственника дворцов в городах и сельских имениях, так что и об участи своей не беспокоился.
