Эдвард Чупак - Джон Сильвер: возвращение на остров Сокровищ
Полагаю, ты тоже очень скоро вернулся за короной, несмотря на уговор, — но уже после меня. Жаль, я не видел твоего лица в тот миг, когда ты узнал о пропаже.
Впрочем, нет лучшего способа поквитаться со старым другом, кроме как выйти под королевским флагом, захватить его судно, а самого запереть в каюте под угрозой повешения, пока не скажет, где спрятал корону и остальное золото, верно? Все оно мое. Все, до последней монеты.
Столько лет прошло… столько лет. Долго ли ты меня искал? Долго ли пытался найти мой клад?
Вот так и разошлись наши пути — до тех пор, пока мы не встретились снова.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. КОРАБЕЛЬНЫЙ ТОВАРИЩ
Лихорадка меня потрепала. Видел бы ты мои руки — кожа да кости. Пальцы тощие, как у призрака.
Эдвард, я не скажу тебе, где зарыл сокровища. Ты отпустил Соломона и Джима, да не где-нибудь, а в Бристоле. Мальчишка, верно, теперь ходит в подмастерьях у чаеторговца. Не такую судьбу я ему готовил. Юный Джим должен был стать пиратом, чтобы за его головой охотились по всему свету, как было с нами.
Мир потускнел и обветшал.
Надо было тебе разрубить Соломона на куски. Ты же отпустил его мне назло. Людям в жизни нужна здоровая злость, как нужны пища, вода, воздух. У нас ее было навалом.
Я не готов умереть.
Я четырнадцать раз обошел вокруг света за те четырнадцать лет, что мы не разговаривали, но не пожил достаточно. Мне еще не конец. Я хочу большего. Большего, слышишь?
Ты поймал мертвеца, Эдвард, а это невеликая заслуга.
В горле пересохло.
Ты — подлец.
Что за потеха вешать Джона Сильвера? Пока мы не виделись, я взял много добычи. У меня есть золото, мерзавец ты этакий. Горы золота.
Ты ходишь по моей палубе. Это мой корабль.
Ты отпустил Джима и Соломона, и не ради короля или Англии, а мне назло, и никак иначе.
И все-таки я тебя проведу: умру от лихорадки раньше, чем твой король сможет меня повесить. Подумай об этом, когда будешь вышагивать по моей палубе.
Чертова жажда.
Мы были друзьями. Корабельными братьями.
Снова жар.
«Линда-Мария» еще может пойти на дно. Твои корявые руки ее не удержат. Она верна своему Сильверу, верна до конца.
Я тону в этом бреду. У меня остались только ром и заточение. Ты забрал даже воду.
Впрочем, золото осталось.
Я бы утолил им жажду, да боюсь, ты меня выпотрошишь ради последней монеты. Вспорешь, как треску, и деньги польются ручьем.
Взгляни на этого рыжего парня у меня в зеркале. Он держит саблю с костяной рукояткой.
Друг или враг?
Не молчи. Вот он — стоит со мной плечом к плечу.
Я с тобой разговариваю!
Эта сабля — клинок Смоллетта, который он выронил, когда Флэнинг рассек ему голову. Мои люди валились один за другим, как несчастья.
Я положил пятерых из твоей команды. У одного был золотой дукат на цепи вокруг шеи. Ты прошелся по баку и отдал приказ перебить всех на моем корабле.
Теперь они покойники.
— Капитана не трогать! — крикнул ты. — Скажи, где сокровища, Сильвер. Говори.
— Будь проклят! — ответил я.
— Раз так, поплывешь со мной в Англию. Где тебя и повесят.
— Это вряд ли, — сказал я, пока твой штурман вязал мне руки за спиной.
— Напротив, Сильвер. Я буду стоять у виселицы и смотреть, как ты болтаешься.
День, помню, выдался жаркий. Или меня уже одолевал жар? Нет, просто погода была такая. Ты расстегнул камзол, ослабил ворот рубашки.
— Тебя тоже повесят, — сказал я и не солгал ни на Йоту. Они не знают всей тяжести твоих грехов. Как ты был мелким вором, так и остался.
— Нет, меня наградят, Сильвер. Наградят. — И снова улыбка. Чтоб тебе провалиться!
— Тебя повесят, — повторил я. Посмотрим, сбудется ли мое пророчество. Я прав. Я всегда был прав. Во всем. Ты сказал, что будешь стоять у виселицы и смотреть, как я болтаюсь в петле. — Не забудь шляпу снять! — крикнул я.
— Твой Соломон бродит на свободе, — заметил ты в ответ. — Я отпустил его, Сильвер. И мальчишку тоже. Теперь они вольные люди. — Ты взял свою шляпу и напялил мне на голову. — Не совсем корона, но все-таки.
— Подлец, — выдавил я, отбиваясь от Флэнинга. Он был моложе и крепче, но я все-таки ухитрился освободить ногу, прежде чем меня поволокли по палубе. — Жалкий подлец, и больше никто.
— Ошибаешься, Сильвер. Я — свободный человек. Как и твои друзья. Они избавились от тебя, и я скоро избавлюсь.
— Ты подохнешь. Я пущу тебя на корм рыбам, — ответил я, пихая Флэнинга ногой.
— Свободный и богатый. Я богат, Сильвер.
— Тебе от меня никогда не избавиться. Никогда. — Я почти сумел вырваться.
— Отведи его вниз, — приказал ты Флэнингу.
— Давай драться! — крикнул я. — На шпагах, один на один! Один на один, слышишь!
Ты повернулся ко мне спиной.
— Запри его в каюте.
— Я дам тебе золотой, — шепнул я Флэниигу. Заметь, я даже тогда не потерял хватку. — Он лежит у меня в кармане. — И чуть погодя: — Там, на палубе, есть шпага. Гляди, вон она. Освободишь меня — и меньше чем через миг станешь капитаном «Евангелины».
— А ты не так уж могуч, Джон Сильвер, — отозвался он. — Долговязый Джон Сильвер.
— Капитаном, Флэнинг, — напомнил я.
— Он хочет, чтобы я его освободил, сэр, — рассмеялся тот.
В этом мире бытуют все виды преступлений. Мое море никогда не простит тебя. Никогда. Наступит день, и оно потопит твой корабль. Помяни мое слово.
Ты выстроил моих людей перед собой и порубил тех, кто никогда не присягнул бы тебе и твоей Англии.
Когда мне дадут на том свете корабль, я отдам им лучшие места. Жди меня там, друг мой. Да берегись: Старый Ник уже готовит нам теплый прием.
Хотел бы я оказаться рядом, когда мое море сбросит тебя за борт. Хотел бы я на это взглянуть. Если бы не лихорадка…
Однако же благодаря ей твой король останется с носом. Сокровище у меня, и тебе никогда не узнать, где я зарыл его. А потому никогда не избавиться от Сильвера. Обыщи хоть целый свет, все равно не найдешь.
Мое имя будет звучать еще сотни лет, а о тебе и не вспомнят.
Долговязый Джон Сильвер.
Я чую каминный дым. Это Лондон, ошибиться нельзя. Твои люди повисли на снастях. Дует свежий ветер. Славный денек для виселицы, и все равно придется тебе обойтись без моего участия.
Долговязый Джон Сильвер бросил тень на море. В ней все смешалось. Я узнаю черный плащ слепого Тома. В бристольских закоулках сейчас темно — полночь. Взгляни на мою тень. Вот — трость Черного Джона, а вот — та проклятая церковь в Испании. Вот мы в винном погребе дона Хорхе. Вот пьяные сны Билли Бонса. Вот те, кого я убил. Взгляни сюда: видишь рыдающих вдов?
