Дончо Папазов - С «Джу» через Тихий океан
Спустя немного Дончо, увешанный фотоаппаратами, с кинокамерой в руках, разговаривал с девушками. Сказал им, что они очень красивы и что он хотел бы, чтобы они еще потанцевали, а он будет снимать. Девушки обрадовались, что понравились чужеземцу, что он выделил их среди других, и с удовольствием начали танцевать перед Дончо, хлопая при этом в ладоши, так как без музыки исполнять танец трудно. И все время улыбались ему, как будто он им оказывал услугу, а не наоборот.
Лесли все это время стоял как зачарованный, а потом признался: если бы он был на месте Дончо, то, пока бы он собрался снимать, все бы кончилось. По дороге Лесли рассказывал нам о Бразилии, о том, как он попал в эту страну из-за навигационных ошибок. На самом деле он направлялся на Барбадос. «Навигационная погрешность» составила 2000 миль! Лесли построил себе яхту и пустился в плавание через Атлантический океан, не имея ни малейшего понятия о правилах кораблевождения. Поэтому он систематически совершал различные навигационные ошибки, которые и привели его в конце концов вместо Барбадоса в Бразилию. И как же он удивился, когда понял, что попал совсем в другую страну, в которой, «представляете себе, никто не говорит по-английски». Во время плавания он получил сильные солнечные ожоги, и его поместили в больницу. А пока он там находился, его яхту начисто обокрали. Откуда Лесли взял деньги, я не знаю, но в Панаме он купил книги по навигации и всю дорогу их изучал. На Таити и Маркизские острова он прибыл с победным кличем: «Я навигатор», потому что достиг задуманной цели. Захотел остановиться в Папеэте и привел яхту именно сюда. Теперь собирается поработать в Новой Зеландии, а когда вернется в Англию, построит себе новую яхту и отправится в кругосветное путешествие «нон-стоп» – безостановочное.
Лесли – удивительный человек. При всей его рассеянности и отсутствии инстинкта самосохранения у него достаточно смелости и силы воли, чтобы совершить нечто подобное. Во всяком случае, мы с Дончо верим в него.
К Б. Даниельссону мы приехали, испытывая чувство неловкости и скованности. Ведь наш визит могут воспринять уже и как нахальство. Но нам очень хотелось, чтобы почитатели таланта писателя в Болгарии могли увидеть и услышать его. Однако и сам Даниельссон, и его жена Мария-Тереза держались так просто и Дружески, что мы забыли о своем страхе и неловкости. Оба они любят Полинезию, очень много знают о ней и немало путешествуют. Они долго рассказывали нам об истории и этнографии островов. Б. Даниельссон провел одно из самых глубоких и тщательных исследований в этих областях, а Мария-Тереза во всем ему помогала. Даниельссоны пообещали нам, что приедут в Болгарию, и подарили по книге с автографами. Лесли получил «Большой риск», книгу об Эрике де Бишопе, и был чрезвычайно счастлив – вечером побывал на всех яхтах и хвалился подарком.
Расставались мы с грустью, но и с верой, что снова увидимся. Но когда и где?
Теперь нам оставалось только побывать на Муреа.
Воспоминание об этом острове сохранилось как яркая, красочная картина. Бухта Кука окутана голубовато-сизой дымкой, золотые песчаные пляжи, множество людей, занятых чисткой копры в сумерках уходящего дня, дом двух художников, изготавливающих украшения из дерева, цветных камней, зубов акулы, красивая женщина с благородной осанкой в лиловом одеянии. Очень чистый, приветливый остров. Мы дважды объехали его в открытом джипе. Когда взбирались на гору, меня пронзила мысль: «Здесь никогда не опадают листья, не бывает осени. Красиво, но без нюансов».
Остров Муреа оставил во мне такое чувство, будто я побывала в каком-то модно обставленном доме. Хозяйка его красива и безупречно одета. Держится непринужденно, мило, спокойно и обладает даром и тебе передать эту непринужденность.
Все осматривали наскоро, но, может быть, это и к лучшему. Мы были непоседливы, нетерпеливы, так как знали, что давно пора отправлятья: путь неблизкий, и всякая задержка нам не на пользу.
Не могу утверждать, что нам везет при отплытии. За исключением дня прибытия на Таити все двадцать пять дней стояла прекрасная погода: ветер ровный, преимущественно восточный. И лишь таитяне по вечерам начали надевать жилетки – наступила зима. Как они это узнали, не понимаю. Вероятно, по дате. Но в день нашего отплытия неожиданно подул сильный северный ветер, и к 4 часам он стал еще крепче. Мосье Локай и Дончо несколько раз измеряли силу ветра в порту – 7 баллов. Мосье Локай озабоченно посматривал на небо и убеждал нас отложить выход. Однако мы из одного лишь честолюбия скорее умрем, но отправимся! Ведь мы заранее объявили о дне отплытия. Дончо сказал, что люди сейчас восхищаются нами, и им, конечно же, интересно – отчалим ли мы в назначенное время. Если отложим, то завтра же утром нас объявят трусами. Я вспомнила случай с пирогой «Окулеа» и не посмела спорить.
Таитяне умеют встречать и провожать гостей. По древнему обычаю, каждый, кто пришел провожать, вешал нам на шею огромное ожерелье из раковин. На счастливый путь, на память об острове и – чтобы опять вернулись сюда. Мы перецеловались абсолютно со всеми стоявшими на пристани, обещали снова посетить Таити и ровно в четыре ноль-ноль оттолкнули лодку от причала.
– Дончо, мы когда-нибудь вернемся на Таити?
– Обязательно, Джу.
Катер с мосье Локаем, несколькими фотокорреспондентами и журналистами еще немного покружил вокруг нас, дал прощальный гудок и умчался в порт.
Снова мы одни и снова в океане.
Дончо несет вахту, а я использую свободное время, чтобы навести порядок. Ищу удобное место для множества ожерелий из морских раковин, которые мы получили на прощанье. Мне очень хочется сохранить подарки до Болгарии, и потому я осторожно и аккуратно укладываю их.
Вдруг я вздрогнула от неожиданного сильного гула самолета. Едва успела выскочить из рубки, как самолет был уже совсем рядом. Он пролетел над нами, чуть не коснувшись мачты, сделал два круга и на прощанье помахал крыльями. Сделать это мог только Пьер. Но чем виноваты несчастные пассажиры самолета, что летчик не смог нас проводить, то есть прийти на прощальный обед: в полдень он должен был улетать в очередной рейс. Мы сообщили Пьеру свой курс, и он пообещал, что любой ценой отыщет нас. Представляю, как перепугались пассажиры, когда самолет неожиданно, по неизвестной причине, ринулся к воде. Пьер летал на гидросамолете, и его трудно чем-либо испугать: он, вероятно, совершал и более рискованные фокусы, чем этот. Как бы там ни было, а факт остается фактом: Пьер попрощался с нами. Мы страшно обрадовались его появлению и еще долго говорили о нем.
Остров ХуахинеЯ и не заметила, как пролетели целые сутки, и вот уже перед нами загрохотал прибой острова Хуахине. Только теперь поняла, почему некоторые американцы специально приезжают на этот остров, чтобы потренироваться в серфинге. Волны здесь наступают как батальоны и со страшной яростью и ожесточением набрасываются на рифы. Мы медленно прошли мимо, зачарованные удивительным зрелищем. Есть что-то гипнотическое в этих свободно несущихся массах воды. Нужно обладать истинным мужеством, чтобы, стоя на незатейливой доске, вступать в единоборство с грозной стихией.
