Александр Белый - Славия. Паруса над океаном
– В уголке делаю короткий надрез, смотрите все, завожу пальцы под брюшину. Чтобы не зацепить мочевой пузырь, дотягиваю скальпель до края реза и раздвигаю пальцами мышцы. Видите, здесь тоже есть кровоточащие сосуды, придется зашить и их. Давай, Оксана, зашивай.
Да, наша акушерка оказалась действительно одаренной, схватывала все на лету.
– Степа, теперь аккуратно оттяни рукой мочевой пузырь на себя и так держи. Саша, пульс?
– Нормально, как у спящего. Толчки четкие и ровные.
– Отлично. Вот сейчас мы добрались до матки. Ох, какая здесь война, чувствуешь, Степа?
– Ага, – флегматично ответил он, стукнув по полу протезом.
– Теперь, чтобы никого там не зацепить, ищу свободное пространство, делаю прокол, вот так, и рез. Что-то здесь еще есть… А, рубашка! Трону скальпелем и ее. Вот разошлась. О! Чувствую маленькое шевелящееся тельце. Все, Оксана, твоя очередь, доставай! – Отошел в сторону и уступил место акушерке. Она осторожно, как бы прислушиваясь, завела левую руку в глубь полости, правой сверху что-то поправила и вытащила на свет божий, перехватив животиком вниз, маленький сморщенный комочек. Девочка! Пуповину, которая вытянулась следом, слегка оттянул вниз, перетянул.
– Правильно, Оксана?
– Правильно, теперь можно отрезать, – кивнула она, я сразу же отрезал. Как только акушерка развернула мелкое создание животиком вверх, оно набрало полные легкие и громко запищало: «Ваа-ваааа»! Оксана отложила девочку на устеленную полотном широкую лавку и извлекла следующее дите.
– О! А Костя Новиков хотел пацана, – прокомментировал Степан, когда второе создание тоже оказалось девочкой.
– Так здесь еще одно есть! – сказала Оксана и вытащила на всеобщее обозрение мальчика. Этот орал громче всех.
– Хм, ни хрена себе, – хмыкнул Николай. – Такое маловатое, а тройню выносило.
– Сейчас уберу послед и все. – Оксана вытащила и выбросила в ведро плаценту. Помнилось мне, что ее как-то используют в фармакологии и получают стволовые клетки, и еще препараты из плаценты применяют для омоложения организма. Как все это делается, абсолютно не знал, но на бумажке для будущих исследователей все равно решил написать.
– Подождите минуту. – Прикрыл Настю простынкой, подошел к двери и ударил ее локтем. Она сразу же открылась. Боже мой, какая огромная толпа собралась на орудийной палубе, кого здесь только не было. В дверь засунули головы сразу человек десять, даже моя скво была тут как тут.
– Ну что? – хором спросили они.
– Тройня, две девки и парень. И – тихо! – сказал, глядя в перепуганные глаза молодого папаши, потом сразу заткнул эмоции: – Теперь будем спасать Настю. Нужны три девчонки, желательно молодые мамы, которые закутают детишек, отнесут в мою каюту, там отмоют и покормят. Или что там с ними надо делать, Оксана скажет. Просто здесь нет места. И пара ребят нужна, пусть заберут одно корыто и теплую воду.
– Мы, мы! – сразу же нашлись желающие. После пары минут, выслушав указания Оксаны, помещение освободили, и дверь опять закрыли.
– Что ж, еще раз протрем руки хлебным вином и продолжим. Итак, если матку не зашивать, а все остальное заштопать, то роженица обязательно умрет. Если кто-то не знает, как правильно сделать шов, то матку лучше вообще удалить. Но для того, чтобы будущую маму с гарантией на девяносто процентов сохранить живой и здоровой, разрез нужно зашивать специальным трехэтажным швом. Смотрите внимательно, я начинаю. Гадство, неудобно-то как руками лезть. Коля, поддерживай за краешек. Иголка в пальцах скользит, давай наперсток. Перехватывай, Степа, иголку пинцетом.
– Щипцами?
– Это не щипцы, Степа, а пинцет. Вот, очень хорошо, процесс пошел. Теперь ты, Оксана, этот шов продолжай сама. Понятно всем?
– Ага, да, да, – глухо пробурчали ребята.
– Отлично, Оксана, вроде получилось. Теперь делаем ревизию брюшной полости, аккуратно пройдись ручками, внимательно все осмотри и проверь, не оставили ли мы здесь чего-то лишнего, иначе все наши труды пойдут насмарку, рана воспалится, и человек умрет. Да в любом случае серьезное воспаление нам пока лечить нечем, так что исправить ошибки не сможем, и повторная операция ничего не даст.
Блин, с антибиотиками надо что-то делать. Эта мысль давила на мозги уже давно, поставлю себе и на этот счет срочную галочку. Знахари инков, ныне обитающие в Боливийских Андах, пенициллин делают уже тысячу лет, надо отправлять экспедицию.
– Ну что, золотко, все проверила? Чистенько? Тогда протри хлебным вином вокруг разреза и накладывай наружный шов. Тоже сделай с десяток стежков.
Когда Оксана вязала последний стежок, зашевелилась Настя. Я в это время повернулся и взглянул на открытую крышку хронометра – было пятнадцать минут второго. Ого, возились час и семнадцать минут. А с моей супругой и первый и второй раз минут за пятнадцать – двадцать управились.
– Пульс стал чаще, – сообщил Саша.
– Значит, скоро очнется. Что ж, больше настойки не давать, пусть терпит.
– Почему?
– Опий – это не только лекарство, к нему очень быстро привыкают, человек становится в сто раз хуже пьяницы. Болезнь называется наркомания. Излечиться от нее редко кто способен, только те, у кого действительно очень крепкая сила воли, а это, поверьте, единицы. Остальные подохнут под забором, как шелудивые собаки.
– Не может быть, что же там лечиться? Просто не пей и все!
– Уж поверь, Сашка, даже лично я не уверен, смог бы вылечиться или нет.
– Вона как, оказывается. – Ребята в недоумении переглянулись.
– Именно так. Скоро опий расползется по всему миру, и мы к этому должны быть готовы, а все население обязаны изначально воспитать, чтобы не стали пьяницами и наркоманами. Кстати, Оксана, напомни мне о выброшенном последе, я некоторые соображения должен записать. Из плаценты тоже можно получить ценнейший продукт, правда, мы пока не знаем как. Но ничего, скоро сюда приедет доктор Янков, и мы заложим основание университета, в котором вы, ребята, доучитесь. Возможно, сами станете преподавателями и займетесь научными изысканиями, тогда-то и разберемся. И это, Оксана, – кивнул на роженицу, – у нее молока может не быть, а может, и будет, не знаю. Короче, ты в этом сама разберешься и решишь, что делать, ты лучше меня все знаешь. Но учтите, детки должны быть живы и здоровы, я их через месяц крестить буду. Да, и на живот роженице холодный компресс надо положить, быстрее матка сократится, и кровь сочиться перестанет.
Еще целые сутки после операции я не находил себе места. Оксана тоже к делу отнеслась очень ответственно, первую ночь просидела рядом с Настей и глаз не сомкнула. Боялась, не загноится ли рана, не откроется ли кровотечение? Но все, слава богу, обошлось, и роженица и новорожденные оказались крепенькими и главное приключение в своей жизни перенесли нормально. Молоко появилось, было его мало, но другие молодые мамы Настю в обиде не оставили и с этим делом помогли.
Не буду рассказывать, с каким благоговением народ стал относиться к нашим лекарям. О себе даже не говорю. Оказывается, когда стало известно, что Настя умирает, большинство девчонок просто плакали навзрыд, примеряли ее судьбу, ведь почти все они были беременны в первый раз. Но когда заорали новорожденные и улыбнулась роженица, атмосфера изменилась. Радовались абсолютно все, особенно будущие мамы. Теперь неизбежность не преследовала их, а в душах поселилась надежда.
Несмотря на юный возраст моего физически крепкого тела, после операции чувствовал себя уставшим до невозможности, как после длительного серьезного боя. Поэтому искренне сочувствую всем врачам, особенно хирургам. Однако трудно переоценить значение того, что случилось. Не только для нашего княжества, но и для всего мира. Ведь сколько раньше умирало девчонок при первых родах. Теперь их жизни можно будет сохранить, а именно для нас при нашем демографическом дефиците это особенно важно.
Геология, новые технологии крупных и мелких производств, народные промыслы и новинки сельского хозяйства – все это хорошо, но по моему глубокому убеждению ни о каком развитии государственности без развития собственной науки вообще и медицины в частности речи быть не может.
Разве способен правитель принимать адекватные решения по отношению к своей стране и своему народу, если его дети учатся в Оксфорде или Гарварде, а сам он лечится в Вене, Кельне или Тель-Авиве и при этом рассчитывается за услуги деньгами со счетов Бернского банка?
Глава 6
Уже целую неделю стояла прекрасная погода, и сейчас прямо по курсу наблюдался безумно красивый закат – на линии горизонта среди седоватых зимних волн в океан нырял диск огромного золотого солнца. Вдоль борта накатом шуршали волны, а устойчивый норд-вест, заполнив упругие паруса, все дальше и дальше уносил нас от берега и нового дома.
День подходил к концу. Только что в курсантской школе окончился мой последний на сегодня урок. Как обычно, после занятий я прошел к своему излюбленному месту на баке и облокотился о ствол пушки, надраенной до сияющего блеска. Мне нравилось стоять здесь в одиночестве, с удовольствием вдыхать запах океана, анализировать день уходящий и думать о дне завтрашнем.
