Алекс Белов - Зелёные Созвездия
— Ты расстроена?
— Я… — Лира смотрит на меня. — Не знаю. Я пока ничего не знаю. Всё в голове перемешалось. — Как я её понимаю. И вдруг она говорит что-то такое, от чего мне становится очень тепло: — Ты только не уходи. Одной страшнее всё это осознавать.
Всё как у меня недавно.
— Не ухожу. Я здесь, — говорю, и теперь меня выгонят из палатки только либо метлой, либо если Лира сама попросит.
Она протягивает ко мне ладошку.
— Дай мне руку, — просит.
Я смело пододвигаюсь и сжимаю её пальцы. Ладонь у неё горячая и влажная.
— Так лучше, — улыбается Лира. — Расскажи о себе.
— Я… в общем… — Что мне рассказать о себе? Она ждёт хорошей истории, а у меня ничего хорошего не было в последнее время. Не рассказывать же девочке в таком состоянии о смерти матери или — упаси Боже — как я срубил Каштан. — Я был недавно в кораблекрушении! — восклицаю я. — Представляешь, три дня один в море плыл. Ни еды, ни воды.
— Тебя должно было Море питать, — отвечает Лира. — Ты же водный.
— Тогда я был не водный, — улыбаюсь я. — Тогда я был просто… просто Никита.
И вдруг у Лиры улыбаются не только губы, но и глаза.
— А как же ты выжил?
— Так я тогда и стал зелёным, — отвечаю. — От стресса, наверное.
Лира вздыхает:
— А мои родители, наверное, уже умерли.
— Наверное, — киваю я, и замечаю, что поглаживаю её пальцы. Думаю и добавляю: — Моиумерли.
— Я догадывалась, — кивает девочка.
— Как? Откуда?
— У тебя сущность такая. Потерянная и одинокая.
Я смотрю на неё, и уже хочется плакать мне. Мы с Лирой теперь двое сирот здесь в лагере.
— А ты мне снилась, — говорю я. — Как раз тогда. В день перед кораблекрушением. В Украине. Во сне ты спала в тёмном круге.
— Это доказывает, что в Природе всё взаимосвязано.
— Ты о чём? — не понимаю я.
— Я думаю, что давно уже было предопределено, что именно ты вытащишь меня.
— А ты… — запинаюсь, потому что следующий вопрос кажется мне очень-очень глупым, но я его уже начал. — Ты видела меня во сне?
— Не знаю, — печально пожала плечами Лира. — Мне показалось, что я только вчера уснула, а потом ты уже тащишь меня на поверхность…
Так разговор ни о чём увлёк меня, засасывая всё глубже и глубже, как водоворот.
* * *Нас прервал Володька, вбежавший в палатку.
— Вот он ты где, — выпалил он. — А я тебя ищу тут, ищу. Как ты себя чувствуешь? — спросил он Лиру.
Взгляд Володьки скользит по нашим ладоням, и я тут же выпускаю руку Лиры. Стараюсь думать, что она просто девчонка… ну… пусть, с которой и не надо воевать, но всего лишь девчонка. Непонятный такой организм со своимиприбабахами.
— Я нормально, — отвечает Лира. — Никита мне всё рассказал.
— А у нас проблемы! — всплескивает руками Володька. — Никто не может понять, что произойдёт завтра и послезавтра. Врата открываются по максимуму завтра, а буря — послезавтра.
Я хмурюсь.
— Может, Тёмная Сила планирует прийти послезавтра по минимуму.
— Издеваешься? — хмыкает Володька.
— Не в его стиле, — усмехается Лира, и её голос сквозит металлической холодностью.
— А как Женька? — спрашиваю я.
— Он живой, — Володька садится на землю по-турецки и зевает. — Ещё поздно уже. Спать охота. А весь лагерь ломает голову.
— Можем и мы поломать, — говорю.
— Не, надоело. Устал, — жмёт плечами Володька.
— А мне бы поесть. Я только завтракал.
— Сходи, поешь, — кивает Володька и поднимается на ноги. Я тоже встаю и секунду мешкаю у кровати Лиры.
— Можно я пойду поем? — спрашиваю я девочку. Зачем? Я же волен сам решать, что делать. Может, сейчас, когда у меня нет ни мамы, ни папы, а дедушка считает меня убийцей, я хочу быть кому-то нужным.
— Иди, — кивает Лира. — Я может посплю, а может скоро тоже поем.
Я улыбаюсь и выхожу из палатки вместе с Володькой. Мы отходим на несколько шагов, и останавливаемся.
— Надо бы поесть и спать что ли. Время, поди, уже за полночь.
Всё это время Володька, щурясь, смотрит на меня, на его губах играет лукавая усмешка.
— Можно я пойду поем? — передразнивает он меня. — Ей шестьдесят, если быть точным.
— Чего? — не понимаю я.
— Лире, по идее, шестьдесят лет.
— Ну да, наверное, — пожимаю плечами. — Я не считал. А что?
— А то, что кто-то у нас влюбился, — хихикает Володька.
Вот что за глупости несёт этот мелкий дурачок? Я улыбаюсь и пытаюсь отвесить ему подзатыльник, но Володька сопротивляется.
— Сам ты влюбился! — бормочу я. — Болван мелкий.
— Сам мелкий. Я всего на несколько месяцев младше тебя, — пыхтит тот, вырываясь из моего зажима. Володька раскраснелся.
— Тогда кончай фигню говорить, — несерьёзно угрожаю я.
— Хорошо. Хорошо. Только, блин… у тебя проблема, браток.
— Какая?
— Кепка твоя, дурак.
Я провожу пальцем по козырьку.
— А что с ней не так?
— Козырёк мешать будет, когда будешь с Лирой целоваться.
— Ах, ты!!!
Володька заливается смехом и убегает. Я пытаюсь догнать его и вскоре настигаю через несколько палаток. Парочка взрослых у соседнего ряда улыбается, глядя на нас. Я поваливаю Володьку на траву и начинаю выстукивать ладонями по его голове простенький ритм. Володька почти визжит и пытается вырваться.
Наконец, мы успокаиваемся и уже за углом находим компанию ребят с гитарой у костра. Они тихо играют и напевают всякие незамысловатые мелодии. А ещё в котле греется какая-то каша. Пару взрослых мужчин и женщина прячутся в задних рядах.
— Думаю, тут я и поем, — сообщаю.
— Ну тогда я тебя оставлю, — говорит Володька. — Пойду побегаю по лагерю. Расскажу всем, что Никитка влюбился в Лирку.
— Так!
Я с улыбкой вскидываюсь, но братишка уже скрылся в темноте.
* * *Я понял, что избранный, после того, как сходил в туалет, хоть это и смешно звучит. Поначалу я перекусил с гитаристами, мне подарили бананчик, я посидел немного в толпе, помычал мелодии, которые витали над маленькими эльфами-искорками костра. Даже когда мне захотелось по-маленькому, я не пошёл, слишком уютно было сидеть в тесном уголочке зелёных. Меня слева обнимал какой-то парнишка, справа — девчонка.
Но вскоре тяжесть в паху становится невыносимой, и я удаляюсь от костра с надеждой вернуться. Как позже выяснилось — с пустой надеждой.
Туалетом в лагере служат травка, кустики и деревья за пределами палаток. Я прохожу последний ряд и заступаю во владения тьмы. Неподалёку растёт Карагач. К нему я и направляюсь. Останавливаюсь вплотную к стволу и говорю:
