Лев Скрягин - Тайны Морских Катастроф
Итак, «Нортфлит» лежал на дне рейда, а протаранивший его незнакомец скрылся в ночи, погасив огни.
Английское управление торговли, начав тут же расследование этого небывалого происшествия, объявило награду в 100 фунтов стерлингов любому лицу, кто укажет пароход, потопивший «Нортфлит». Через неделю в испанском порту Кадис британский консул получил письменное заявление от Самуэля Белла и Джеймса Гудъива – английских подданных, которые только что высадились с испанского парохода «Мурильо». В их заявлении подробно рассказывалось о том, как они погрузились на это судно в Антверпене, как начался рейс, как они у Дувра высадили лоцмана и как пароход пошел в сторону Данджнесса. В самый момент удара оба англичанина находились в каюте. Почувствовав сильный толчок и услышав крики, они выбежали на палубу. Оба видели, как «Мурильо», дав задний ход, выдернул свой нос из борта неизвестного парусного корабля, стоявшего на якоре, погасил свои огни и ушел в сторону открытого моря. В заявлении говорилось, что они просили капитана парохода Беррутэ остановить судно, спустить на воду шлюпки и оказать тонущему паруснику помощь. Но испанский капитан выгнал их из своей каюты...
Вмешательство британского консула в Кадисе привело к тому, что над командой парохода «Мурильо» назначили суд, а на судно наложили арест. Но на этом суде никто не мог доказать, что «Мурильо» налетел и потопил именно «Нортфлит», хотя нос парохода был поврежден и всем было очевидно, что судно во что-то врезалось. Заявление, поданное англичанами, суд отказался рассматривать, признав его предвзятым. Арест с парохода был снят.
Прошло восемь месяцев, и 22 сентября 1873 г. «Мурильо» оказался в английском порту Дувр.
Решением адмиралтейского суда Великобритании он был там задержан и его команда арестована. Под давлением общественности страны над испанским пароходом был снова назначен суд. В числе спасенных с «Нортфлита» оказался лоцман корпорации «Тринити хауз» Джордж Брак, боцман судна Джон Истер, несколько матросов и пассажиров, которые выступили как свидетели.
На основании решения суда «Мурильо» продали с молотка, капитан Беррутэ, который так ни в чем и не признался, лишился капитанского звания и получил пять лет каторги, а его офицеры – чуть меньший срок. И до сих пор никто не может точно утверждать, что именно произошло между капитаном «Нортфлита» Оатсом и капитаном Беррутэ. Большинство английских историков флота полагает, что это была месть. Вероятнее всего, дело было связано с тем, что капитан Оатс выступал в качестве свидетеля по уголовному делу некоего Тичборна, в котором был замешан, видимо, и испанец. Но это лишь предположение.
О «Нортфлите» снова заговорили спустя 24 года после его гибели. Некоторые исследователи пришли к заключению, что столкновение у мыса Данджнесс в 1873 г. носило чисто случайный характер. Они пришли к этой мысли после того, как у того же Данджнесса произошел почти аналогичный (на первый взгляд) случай (о нем мы уже упоминали).
В 1890 г. в Англии, на верфях Хэндерсона в Патрике, по заказу Франции построили гигантский стальной пятимачтовый барк, который назвали «Франс». Он имел дедвейт 6200 т, длину 109,6 м, ширину 14,8 и высоту борта 7,8 м.
В истории мирового судостроения было построено всего шесть стальных барков с пятью мачтами: «Франс», немецкие «Мария Рикмерс» (1890 г.), «Потоси» (1895 г.) и «Р. Ц. Рикмерс» (1906 г.), французский «Франс-II» (1911 г.) и датский «Копенгаген» (1921 г.).
Во время первого рейса из Англии в Рио-де-Жанейро с грузом угля барку «Франс» не хватило одного дня, чтобы установить новый рекорд скорости парусного судна на этой линии (32 суток). На обратном рейсе «Франс» с полным грузом чилийской селитры после 79-дневного перехода встал на якорь у мыса Данджнесс. Барк ожидал буксир, который должен был отбуксировать его в Дюнкерк для разгрузки.
Стояла ясная темная ночь 25 января 1897 г. Вахтенный «Франса» увидел, что какое-то судно быстро приближается со стороны океана и правит прямо им в борт. На палубе барка стали жечь фальшфейеры. Заметив их, корабль в последнюю минуту изменил свой курс и дал задний ход. Но столкновения избежать не удалось, барк получил в правый борт у кормы, сильный скользящий удар. Обшивка была содрана, выломано несколько шпангоутов, разрушена капитанская каюта, снесены шлюпка и поручни. На счастье, дело обошлось без человеческих жертв. Только быстро включенные водоотливные насосы и вовремя заведенный под пробоину пластырь спасли «Франс» от затопления.
Налетевшим на него кораблем оказался английский крейсер «Бленхейм». Дело о столкновении слушалось в адмиралтейском суде. Командир крейсера заявил, что при приближении к своему якорному месту на рейде Данджнесса увидел там стоящие на якоре два судна и, не предполагая, что парусник может иметь такие большие размеры, хотел провести свой корабль... между ними.
Выяснилось, что капитан «Франса» по своей инициативе, дабы подчеркнуть размеры своего барка, зажег, помимо штагового огня, еще и гакабортный (правила тех лет этого не предусматривали). Это и сбило с толку командира крейсера, который шел 13-узловым ходом. Суд снял обвинения с капитана Форгарда, и вся ответственность за столкновение была возложена на французов.
После этого происшествия испанцы пытались доказать, что нечто подобное произошло с капитаном Беррутэ, который, якобы, видя штаговый огонь «Нортфлита», прошел с другой его стороны. Однако эту версию скоро оставили, и гибель «Нортфлита» навсегда вошла в летопись морских катастроф как пример «преднамеренного кораблекрушения».
Но эта драма не прошла бесследно для безопасности мореплавания: в том же 1873 г. в Англии Управление торговли ввело новые правила о применении терпящими бедствие судами красных ракет и фальшфейеров. Вскоре это правило, войдя в свод правил предупреждения столкновений судов, стало международным.
Страховое возмещение
В половине пятого утра 3 января 1933 г. вахтенный помощник капитана французского лайнера «Ла Атлантик» совершал очередной патрульный обход судна. На палубе «Б», в центральном салоне первого класса он увидел молодого стюарда, который усердно подметал крытую линолеумом палубу. Офицеру показалось, что в помещении салона полно пыли, которую, как он решил поначалу, поднял своей метлой стюард. Он с руганью набросился на растерявшегося парня:
– Ну что ты здесь пылишь? Поднял целую завесу! Что, тебя еще не научили обращаться с метлой?
Стюард перестал мести и с недоумением уставился на офицера. Он повел носом, потянул воздух и ответил: «Простите, господин офицер, но это не пыль, это же дым».
Они оба, офицер и стюард, выбежали из салона в коридор правого борта. Из двух смежных, закрытых на ключ кают первого класса, где были сложены матрацы, сквозь щели дверей пробивался светлый серый дым. Офицер нажал кнопку автоматического сигнала звонков пожарной тревоги и бросился на верхние палубы искать капитана. Второй штурман на мостике выключил общую систему вентиляции судна и нажал кнопку закрытия автоматических противопожарных дверей.
Это случилось на борту третьего по величине во Франции и двенадцатого в мире лайнера, который за несколько часов до этого, 3 января 1933 г. вышел из Бордо в свой необычный рейс. Необычный потому, что на его борту, вместо положенных 1200 пассажиров и 670 членов экипажа, находилось всего лишь 229 моряков перегонной команды. «Ла Атлантик» следовал в
Гавр, где должен был стать в сухой док для очистки подводной части корпуса.
Когда аварийная пожарная партия, возглавляемая первым помощником капитана Гастоном, прибыла на палубу «Е», огонь из двух смежных кают у центрального салона уже распространился дальше. Как уже говорилось, каюты, из которых вначале валил светлый едкий дым, были заперты на ключ. Гастон послал матроса за ключами на ходовой мостик. Прошло всего несколько минут, а из-за дыма и жара к каютам уже невозможно было подойти. Хотя на лайнере имелась система пожаротушения, четыре группы насосов водяного тушения и система углекислотного тушения, растерявшиеся офицеры корабля не успели применить ни один из них. Пока матрос бегал за ключами, дым заполнил проходы и коридоры по всей палубе «Е», а пламя, вырвавшись из кают, начало распространяться по судну. На перекрестках коридоров и проходов палубы «Е» бушевали огненные вихри, окутанные серым дымом.
Капитан лайнера Шофс, видя, с какой быстротой распространяется огонь, пожалел, что 10 минут назад приказал радисту дать в правление компании радиограмму: «На борту ночью вспыхнул пожар. Необходимые меры приняты. Следую в Шербур». Всем, кто находился в эту минуту на горящей палубе, стало ясно, что своими силами огонь не одолеть. Требовалась немедленная помощь спасателей, и капитан Шофс снова направился на верхнюю палубу в судовую радиостанцию. Когда он подошел к лифту, на судне погас свет. Капитан ощупью шел по задымленным коридорам, ища трап. Наконец с закрытыми глазами он начал подниматься наверх. Нужно было преодолеть пять палуб. Голова его кружилась, глаза слезились. Кое-как добравшись до палубы мостика, теряя сознание от удушья, капитан успел крикнуть радисту: «Пошлите SOS».
