Михаил Попов - Илиада Капитана Блада
— Думаю, нам осталось пройти ярдов двести пятьдесят или триста, — сказал командор.
— Несколько меньше, я укажу, где остановиться.
— Близится восход луны, нам надо спешить, — нервно сказал алькальд.
— Луна осветит поле, заваленное трупами.
— Такое впечатление, сэр Блад, что вы вообще не способны волноваться.
— Я не могу себе этого позволить.
Испанцы старались не шуметь: они осторожно перебирались через поваленные стволы, обходили камни, стараясь не задеть их ножнами или прикладом мушкета. Совсем рядом был корсарский лагерь, посреди которого горел одинокий костер.
* * *Как раз в этот момент Лавиния со своими людьми высадилась на каменистой отмели чуть западнее стен Санта-Каталаны.
Гребцам было приказано ждать.
— Куда идти, Троглио?
— Вон там, миледи, чуть дальше по берегу, домик смотрителя. Я с ним договорился, что он проведет в город, если это будет нужно. Я дал ему десять монет.
— Идемте, и побыстрее, что там у вас, одышка?
— Нет, миледи, нога, — управляющий постанывал сквозь зубы, — ударил о камни при высадке.
— Вы что, совсем не можете идти?
— Я попытаюсь. — Троглио действительно попытался опереться на ушибленную ногу, но тут же со стоном присел.
— Эй вы! — скомандовала Лавиния. — Живо сажайте его на спину — мне все равно на чью. У нас нет ни одной лишней минуты. За то, что вам придется поработать еще и мулами, я увеличиваю вознаграждение вдвое.
* * *— Элен, скажи, Элен, что нам теперь делать?
Аранта сидела рядом с подругой и время от времени подносила ей скляночку с нюхательной солью. С того времени, как дон Мануэль покинул их комнату, унося с собой синий флакон, девушки были в отчаянии. Положение Элен выглядело безнадежным, катастрофическим. Уже после того как они дали сигнал Лавинии, оказалось, что свадьба отложена и Энтони посадили обратно в тюрьму. Таким образом, бегство с Лавинией становилось бессмысленным. Энтони все равно погибнет. Если же отказаться от побега, то придется по-настоящему идти под венец и по-настоящему стать женою дона Мануэля. Мысль об этом рождала в душе Элен ужас. Это замужество действительно было бы предательством Энтони. Яда у нее не было, а искать какой-нибудь другой способ умереть у Элен уже не было ни сил, ни времени.
Неужели он победил? — раз за разом задавала себе этот вопрос Элен. Неужели его бахвальство о том, что ему все удается в этой жизни, окажется правдой? Где же тогда справедливость твоя, Господи?! Почему ты на стороне негодяя и предателя?! Неужели таков твой промысел, но тогда дай мне силы смириться с ним! Почему все в душе восстает против жребия, который ты навязываешь?!
Выхода не было. Девушки уже не могли даже плакать, будто слезы иссякли. Они сидели в оцепенении, и только Аранта механически повторяла, как заведенная:
— Что нам делать, Элен, что нам делать?
Неожиданно Элен спросила у подруги:
— А что дон Франсиско, как он себя чувствует?
Аранта ответила не сразу. Сначала по ее заплаканному лицу пробежала тень мысли, потом она даже подпрыгнула на диване.
— Как же я сразу не подумала?
— О чем ты, Аранта?
— Ведь у папы должны быть ключи от всех... У него должны быть ключи от тюрьмы!
В глазах у Элен вспыхнула надежда.
— Что ты говоришь?
— Я сейчас пойду и уговорю его. По крайней мере попытаюсь.
— Что же ты ему скажешь?
— Мой папа хороший человек, очень хороший.
— Он хороший испанец, а Энтони англичанин.
— Нет, папа хороший человек, он должен понять.
— Ну тогда скорее, Аранта, умоляю тебя. Сейчас Мануэля нет в городе, у нас все может получиться.
Аранта вскочила, лицо ее сияло.
Поскольку последние фразы были сказаны девушками громко, Сабина до некоторой степени поняла, о чем идет речь, она заворочалась на топчане, села и угрюмо сказала:
— Не к лицу приличной девушке освобождать преступника из тюрьмы.
Пробегая мимо нее, Аранта весело прикрикнула на нее:
— Молчи, дурында, — не отдавая себе, конечно, отчета в том, что это слово значит по-русски.
* * *— Ну что, скоро? — Дон Мануэль положил руки на плечо капитана Блада, покрытое его легендарным плащом.
— Я жду ответного сигнала.
— Надо сказать, мне уже надоела ночная прогулка.
— Мы будем здесь стоять столько, сколько потребуется. Они, видимо, слегка запаздывают.
— Кто это запаздывает? — быстро спросил дон Мануэль. — Кто такие эти они.
Капитан Блад не знал, что ему ответить; он проговорился, и трудно сказать, что произошло бы в следующее мгновение, если бы не раздался из темноты ответный сигнал.
— Все, — облегченно сказал сэр Блад, — нам имеет смысл перейти в тыл, очень скоро здесь будет очень жарко.
Ряды пехотинцев разомкнулись, пропуская алькальда и его будущего тестя.
— Так я все-таки не понял, кого вы имели в виду только что, говоря...
— Не время, дон Мануэль, не время, чуть позже я отвечу вам на все ваши вопросы. А сейчас командуйте.
— Что командовать?
— Вперед, шагом марш, огонь!
Бешеное сомнение искажало лицо дона Мануэля! Он с явной неохотой отпустил плечо капитана Блада и отдал нужную команду. В ту же секунду ночь словно лопнула по шву. Огонь, крики, стоны! Все шесть рот защитников Санта-Каталаны решительным шагом двинулись вперед. Передняя шеренга, встав на колено, давала залп, и тут же ретировалась в тыл, освобождая место для следующей шеренги. Но довольно быстро этот стройный порядок нарушился. Судя по всему, противник отнюдь не был захвачен врасплох. Он тоже отвечал мощным залповым огнем. Тьма впереди взрывалась, и оттуда прилетала стена горячих пуль, которые легко прошибали кирасы и каски, калечили руки, ноги. Солдаты падали с проклятиями и предсмертными хрипами. Свирепые команды командора Бакеро и других офицеров упорно гнали их вперед, ведь впереди их ждала желанная победа. Командор был убежден, что это сопротивляется внешняя охрана лагеря; если подавить ее слабое сопротивление, больше никаких проблем не будет — остальных корсаров можно будет взять тепленькими. Очень долго и солдаты, и офицеры не могли поверить в тот очевиднейший факт, что из неожиданного нападения ничего не вышло, что противник встречает их во всеоружии и даже, кажется, контратакует. Линия встречного огня, несомненно, наплывала.
Дон Мануэль сориентировался первым; то, что его люди попали в хитроумно придуманную ловушку, было несомненно. Некоторое время он как завороженный смотрел на наплывающую по всему фронту линию мушкетных выстрелов, потом, очнувшись, резко обернулся, чтобы поделиться своим недоумением с капитаном Бладом, но обнаружил, что англичанина скрыла темнота.
