Кристина Хойновская-Лискевич - Первая вокруг света
Восходящее солнце погасило огни. Я поставила кливер и начала медленно двигаться в сторону наружного волнолома. Весь горизонт перед носом заслонила Гран-Канария — в прямом и переносном смысле. Я была счастлива, что заканчиваю двухлетние скитания в одиночку вокруг света. Вместе с тем мне было необычайно жаль свободных просторов открытого океана. Суша закрывала горизонт, отнимала прекрасное чувство ничем не ограниченной свободы. Свободы, которую дает только морской горизонт.
Навстречу мне из порта выехало множество испанских моторок. Одна была переполнена до предела головами и фотоаппаратами — это приступала к своим обязанностям пресса. В 6.00 палубного времени я миновала край наружного волнолома — формально была в Лас-Пальмасе.
Два мощных пожарных буксира образовали ворота и радостно обливали водой все живое, а «Мазурку» особенно. Вокруг вертелись испанские моторки и рабочие шлюпки с советских судов. Я прошла между буксирами — они так старались — и направилась к якорному месту «Реал Клуб Наутико». Подошла к указанному бую. Кто-то из тузика протянул мне два элегантных швартова. Секунду размышляла, что с ними делать. Последний год швартовные маневры на «Мазурке» состояли в основном в выбрасывании за борт якоря вместе с цепью и канатом. А за прошедшие 75 дней я вообще забыла, для чего служат швартовные устройства. А тут такая цивилизация.
Заложила их на утки. На палубу вскочил мой муж. С моторки сфотографировали встречу и довольного капитана «Мазурки» в разных местах на яхте. Можно было ехать на сушу. Во время путешествия к берегу в тузике я едва не свалилась в воду, когда военно-морской флот произвел салют в мою честь из двух исторических пушек, стоявших на берегу.
На клубном причале меня встречали посол ПНР в Испании, гражданский и военный губернаторы Канарских островов, толпы испанцев и все местные поляки. Разумеется, была семья Щенсновичей в полном составе, вся делегация из Польши и пресс-фотокорреспондентская толпа. Я получила массу поздравлений и цветов. Потом было еще шампанское в честь и за успех. Все было тщательно сфотографировано и записано. Наконец я могла вырваться в дом Ядвиги — вымыться и переодеться. Через час должна была состояться пресс-конференция, а затем прием, устроенный послом в клубе. Начинался официальный круговорот. Лас-Пальмас, действительно, заслонил морской горизонт.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Верфь им. Конрада Коженевского могла начать проектирование и постройку яхты, предназначенной для одиночного женского кругосветного рейса, только после того как 27 июня 1975 г. стало известно решение Польского союза парусного спорта. И хотя срок выхода яхтсменки в рейс (на стыке 1975–1976 гг.) чрезвычайно ужесточал темпы работ, приступить к ним раньше было невозможно: яхта должна была строиться с непременным учетом двух аспектов — планируемой трассы и личности капитана, который будет ее вести. От трассы зависела автономность судна, т. е. яхтсменке должна была быть обеспечена возможность спокойно проходить самые длинные участки трассы без пополнения запасов воды, топлива и продовольствия. От человека, который должен был обслуживать яхту, причем в течение минимум полутора лет, зависели ее размеры, кроме того, следовало по возможности учесть при постройке его опыт, привычки и вкусы, чтобы ему хорошо жилось и работалось на ней такой длительный срок.
Не скроем, что нас обрадовало решение Союза. Яхтенный капитан Кристина Хойновская-Лискевич была инженером-судостроителем, членом большой семьи работников верфи. Это гарантировало, что все дискуссии будут деловыми, а требования точно сформулированными и логичными. Кристина много плавала на яхтах самых разных размеров и с различным парусным вооружением, в том числе на всех типах яхт, выпускаемых верфью им. Конрада Коженевского.
При обсуждении проекта яхты для кругосветного рейса она поставила вопрос ясно: площадь максимального паруса не должна превышать 30 м2 — при таком его размере могла обеспечить безопасное обслуживание с учетом своих физических возможностей. Поскольку к тому же она предпочитала парусное вооружение типа шлюп, исходя из верной предпосылки, что одна мачта — одна забота, была определена максимальная длина корпуса — не более 10–11 м. С учетом условий эксплуатации яхты (полтора-два года без консервации и возможности тщательного осмотра корпуса), а также производственных возможностей верфи для корпуса можно было применить только один материал — стеклопластик на основе полиэфирных смол.
Установленные основные предпосылки сузили выбор до двух типов яхт, для постройки которых верфь располагала необходимой оснасткой: «Изумруд III» и «Конрад 30». О новом проекте не могло быть и речи, учитывая отсутствие оснастки и сроки реализации заказа. Яхта типа «Конрад 30» была сравнительно новой и современной, однако мы оба не чувствовали к ней симпатии из-за довольно нежного корпуса и свободно подвешенного плавникового киля, доставляющего немало хлопот в случае посадки на мель и не обеспечивающего хорошей курсовой остойчивости. Таким образом, осталась яхта типа «Изумруд III». Кристина отлично знала эту яхту, так как много плавала на прототипе данной серии — «Изумруд I». Несмотря на то что «Изумруд III» был на полметра шире своего старшего брата, обводы обеих яхт были очень похожи.
Классические формы обводов подводной части корпуса гарантировали хорошую курсовую остойчивость, что было немаловажно при одиночном плавании и трудной работе подруливающего устройства во время длительных океанических пробегов, а также отличные мореходные качества. Это было особенно существенно, так как, по крайней мере, на двух отрезках трассы можно было ожидать трудных условий плавания и сильного волнения: в Индийском океане и на этапе Дурбан — Кейптаун вокруг мысов Игольный и Доброй Надежды. Правда, выбор «Изумруда III» создавал для верфи дополнительную трудность: Кристина отказалась от высокой деревянной рубки и деревянной палубы, которые были на серийной яхте, в связи с чем следовало найти быстрый и дешевый способ изготовления этих элементов также из стеклопластика, исключив при этом необходимость создания трудоемкой оснастки (формы для изготовления палубы). Зато решение об изменении палубы позволило спроектировать ее форму так, чтобы максимально облегчить одиночной яхтсменке работу, а также высвободить по возможности больше пространства внутри.
Теперь к работе мог приступить коллектив КБ верфи при активном участии яхтсменки (с 15 октября 1975 г. она являлась представителем заказчика). В результате совместной деятельности конструкторов, технологов, производственников и других служб верфи была построена яхта под шифром «Конрад 32», заводской номер один, которая впоследствии была известна только как «Мазурка».
