Александр Чернобровкин - Морской лорд. Том 2
Мои солдаты заорали так громко, что им бы позавидовали фанаты любого футбольного клуба в двадцать первом веке.
Я подъехал к маврскому коню, взял его за повод и повел к своему отряду. На поле боя жеребец будет мешать. В отличие от своего хозяина. Пропустив меня, солдаты сомкнули строй. Симон забрал трофейного жеребца и вернул мне копье.
Мы вновь ждали нападения. Мавры тоже чего-то ждали. Я уже подумывал, не скачет ли в обход второй их отряд? Альмогавары утверждали, что на поле боя все, кто отправился сражаться с нами, за исключением пехотинцев с обозом. Трудно начинать бой, особенно, если лучший боец так быстро проиграл единоборство. Никто не хочет умирать, получать раны, увечья. Нужен эмоциональный порыв.
– Блашку, крикни им что-нибудь оскорбительное, – попросил я.
Альмогавар подъехал поближе к лучникам и прокричал несколько фраз. Ругательства всех народов начинаются и заканчиваются ниже пояса. Дополняются примерно одинаковыми жестами. Воинов к тому же обязательно обвиняют в трусости и показывают, что и в какой позе настоящий мужчина делает со слабаком. Португальский вариант был эмоциональней норманнского и даже валлийского.
И мавры пошли в атаку. Видимо, до них еще не дошли сведения о моих лучниках. Летели прямо на нас, сужая лаву, потому что фланги поджимались к центру. Ломиться через кусты или завалы никто не хотел. История повторилась. Стрелы быстро погасили порыв мавров, выкосив середину лавы. Только те, кто был на флангах, добрались до первой линии, но сразу развернулись и поскакали в обратную сторону. Удрать сумели немного больше сотни мавров. В основном легкая, более быстрая, кавалерия.
Альмогавары, а вслед за ними и мои рыцари с оруженосцами, а затем и брабантские, которым оруженосцы привели лошадей, поскакали в деревню, чтобы захватить обоз. Ускакал и Симон, оставив захваченного мною коня на попечение оруженосца какого-то брабантца. Пехотинцы принялись добивать раненых и собирать трофеи. Обычно все присматривают за сбором, чтобы кто-нибудь не ныкнул что-нибудь ценное, но на этот раз трофеев было слишком много.
38
Маврский городишко Алкобаса был обнесен двухметровой стеной, сложенной из камня. Несколько ударов тараном – и она развалится. Ни рва, ни вала. Такое впечатление, что построили стену не для обороны, а чтобы волки не забредали. Городок имел форму неправильной трапеции. Самая длинная сторона проходила по берегу речки, которая сейчас была узка и мелководна, по колено. Судя по следам, иногда разливается в ширину еще метров на пять-шесть в каждую сторону. Со стороны реки было двое ворот, с других трех – по одним. Дома с плоскими крышами, одноэтажные, за исключением четырех двухэтажных в центре. Все ворота были заперты. Поверх стен выглядывали крестьяне, вооруженные чем попало.
Крепость находилась на другом берегу речки. Прямоугольная, с каменными стенами высотой метров шесть, прямоугольной надворотной башней и четырьмя круглыми угловыми. Камни плохо обтесаны, как будто крепость делали на скорую руку, собираясь пересидеть в ней несколько месяцев, а потом поленились разрушить. Ее окружал ров шириной метров пять и глубиной метра полтора, сейчас сухой. Ближе к реке возвышалось здание этажа на три—четыре. Видна была только плоская крыша с круглой дозорной башней высотой метров пять, расположенной примерно по центру. Здание шло от стены до стены и делило крепостной двор на две неравные части – большую со стороны ворот и меньшую со стороны речки. Скорее всего, в большей находится хозяйственный двор, а в меньшей – внутренний, семейный дворик. Сказывалась привычка мусульман делить любое жилье на мужскую половину и женскую. Мужская половина всегда больше, а женская – красивее. По моим подсчетам, в крепости не более полусотни воинов и примерно столько же слуг и жителей городишка, которым разрешили там укрыться. Догадываюсь, что это хозяева четырех двухэтажных домов и их приспешники.
Я приказал пехоте вырыть ров и насыпать вал с трех сторон замка, оставив только по одному проходу к каждой куртине. Когда закончат, точно такой же ров и вал будут рыть позади наших позиций, чтобы защитить на случай внезапного подхода помощи. Надеюсь, что высланные во все стороны разъезды альмогаваров предупредят нас заранее. Со стороны реки выставил патрули из лучников, приказав им пресекать любое сообщение городка с крепостью. Никаких подготовок для штурма не делали: ни таранов, ни лестниц. Пусть защитник думают, что будет брать их измором. Они поверили. Позволяют себе добавлять разные слова и жесты в наш адрес, сообщая, что выдержат в осаде несколько лет.
Блашку был послан на переговоры с жителями Алкобаса.
– Передай им, чтобы до конца осады не выходили за ворота. Каждый день они должны давать нам по быку или равное количество мяса другими животными. Если будут помогать крепости, захватим сперва город и вырежем всех. Если не будут, все их имущество останется в целости и сохранности, только поменяют сеньора. Какому богу они молятся – мне плевать, – сказал я.
Жители, выслушав альмогавара, посовещались часа два, а затем приоткрылись ближние к моей ставке ворота и из них вышел бык. Приятно иметь дело с разумными людьми.
Мы с Умфрой и Джоном объехали крепость, внимательно осмотрели стены. По ним можно было забраться даже без «кошек». Решили, что лучше всего напасть с боков, рядом с тем местом, где было здание. Со стороны ворот нападения ждут в первую очередь, поэтому там усиленные караулы днем и ночью. Со стороны реки тоже всю ночь будут бдительны, потому что, не смотря на объявленный нейтралитет, ночью жители Алкобаса наверняка будут общаться с защитниками крепости. Зато по бокам нападения не ждут. Эти куртины охраняются хуже всего.
На четвертую ночь, темную, безлунную, когда был вырыт ров и насыпан вал вокруг крепости и начали копать второе кольцо обороны, когда защитник крепости убедились, что нападать на них не собираются, два отряда по тридцать валлийцев в каждом с двух сторон забрались на крепостные стены. Одним отрядом командовал Умфра, вторым – Джон. Я не полез. Без меня справятся. Ждать оказалось тяжелее, чем действовать самому. Я стоял напротив крепостным ворот в окружении рыцарей и внимательно прислушивался к звукам. Особенно в самом начале операции. Если благополучно поднимутся на стены и снимут караул, дальше будет легче. Ночь была тихая, безветренная. Костры в нашем лагере потухли. Я не видел, а чувствовал три сотни человек, включая оруженосцев, которые стояли за моей спиной в ожидании приказа, изредка обмениваясь шепотом короткими фразами. Со стороны крепости я ничего не услышал, что говорило об успешном протекании операции.
