Владимир Трошин - Любимцы Богини
Такая же судьба постигла пирс с гидроподъемниками. Он вполне мог на некоторое время решить проблему обеспечения наших первых авианесущих кораблей. Кто не видел одинокий силуэт стоящего на якоре в заливе Стрелок авианесущего корабля «Минск», для которого не нашлось подходящего места стоянки? Порт Сонг был местом постоянного базирования авианосца «Энтерпрайз». Одной из особенностей этого типа кораблей является высокая надстройка, высотой почти с пятиэтажный дом. Чтобы пополнить запасы такого корабля, необходимо использовать различные специальные грузоподъемные средства. А что делать, если такие средства отсутствуют? Американские инженеры нашли выход, построив для этих целей плавучий пирс-лифт. Машины, груженные необходимыми припасами, оборудованием, боеприпасами и вооружением, заезжали на платформу лифта, которая гидроподъемниками поднималась на высоту палубы корабля. Автомобили съезжали на обширную палубу авианосца, разгружались и тем же путем возвращались назад. Сейчас, уникальное оборудование пирса потихоньку разбиралось на металлолом.
Порт Сонг также был заброшен. Причальная стенка, которая не ремонтировалась со времен ухода из Вьетнама американцев, медленно разрушалась. Под действием агрессивной морской среды толстые металлические прутья арматуры превращались в ржавую труху и громадные бетонные плиты, ломаясь от своей тяжести, с грохотом съезжали в море, обнажая частокол забитых в береговую полосу свай. Вьетнамцы не могут, а наши не хотят. Какой смысл заниматься ремонтом, того, что нам не принадлежит?
Непонятной была политика официального Вьетнама. Даже когда из сотрудничества можно было извлечь реальную выгоду. Заломив сумасшедшие цены, они заставили советскую сторону отказаться от закупок вьетнамского продовольствия для снабжения кораблей базирующихся в бухте Сонг. Картошку стало дешевле покупать у капиталистов. Раз в неделю, в Сингапур, благо, что до него сутки хода, снаряжалось небольшое судно за продовольствием. Вьетнамцы смотрели на это, скрипя зубами, но цены на продукты не сбавляли.
Из-за приезда Устинова, причальная стенка стала головной болью командования эскадры. Министру обороны не объяснишь, почему причальная стенка в таком неприглядном виде. Суров он. Среди офицерского состава ходили рассказы о том, как один полковник, вызванный к нему для доклада, вышел из его кабинета майором. Проблему решили привычным латанием дыр. Стройбат, кое-как укрепив арматуру, начал укладывать портландцемент марки «400» в образовавшиеся проемы. Месяца три может, простоит. Лишь бы не рухнул во время приезда грозного маршала. Скопившиеся груды обработанного камня, который привозили сюда из каменоломен для отправки на баржах на один из островов для строительства каких-то укреплений, должны были убрать сами вьетнамцы. А вот разлитый по всей территории порта гудрон будет собирать личный состав кораблей. Гудрон в порту разлили американцы, покидая Вьетнам. Более простого и дешевого способа парализовать работу порта просто не придумать.
Бобылева с командой моряков выделили на уборку гудрона. Был полдень. Солнце в зените обжигало кожу через одежду. Казалось, что какой-то очень ненормальный человек согнал несколько десятков человек на работу в это время. Но это было единственное время, когда растаявший под лучами солнца гудрон можно было отделить от бетонных плит. Штыковыми лопатами его соскребали с поверхности бетона и бросали в бадьи.
Боцман выдал команде Бобылева штыковые лопаты, и работа началась. Собирать асфальт только на первый взгляд кажется легко. Несмотря на небольшой объем, черная вязкая масса, оторванная от бетонной плиты, перевешивает черенок лопаты, а донесенная до бадьи не хочет от нее отрываться. Солнце безжалостно палит. Вокруг ни деревьев, ни навесов. Можно получить тепловой удар. Работа, начатая с энтузиазмом, начинает тормозиться.
– Сколько нам еще работать в этом пекле! – начинают задавать вопросы морячки.
– Отсюда и до обеда! – неудачно шутит Василий.
– Обед-то был! – напоминают ему. Василий объясняет, что нормы как таковой нет.
– Товарищи, надо работать так, чтобы убрать как можно больше! – слышит Василий показавшийся знакомым голос. Голос действительно принадлежит известному человеку. К ним направляется заместитель начальника политотдела эскадры капитан 2 ранга Горбатюк.
– Ничего, ребята, потерпите! Сейчас привезут мой плуг! – говорит он и рассказывает о том, как ему пришла мысль убирать асфальт хорошо отточенным краем металлического листа. Подъехал грузовик. Из него выгрузили широкий и длинный металлический лист, с привязанными к высверленным по краям отверстиям веревками.
– Впрягаемся по три человека на каждую веревку, четверо направляют плуг, – командует изобретательный капитан 2 ранга, – и как бурлаки на Волге!
Металлический лист долго не хотел сохранять равновесие и не упал только с третьего раза. После каждого прохода его приходилось очищать от налипшего асфальта. Убедившись в бесперспективности своего детища, Горбатюк куда-то ушел. Василий, недолго думая, вернул своих людей к привычным приемам уборки асфальта.
Асфальт с горем пополам убрали. Все думали, что к работам на пирсе больше привлекать не будут. Но нет. Оказывается, вьетнамцы не справляются со своей работой. Горы камня на площадке не уменьшались, несмотря на пришвартованное к стенке для их вывоза вьетнамское военное судно. Когда-то оно было американским десантным кораблем. Окрашенный в камуфляжные цвета, десантный корабль постройки сороковых годов своим характерным силуэтом должен был напоминать о славных для американского военного флота временах – битвах у атолла Мидуэй, высадке десантов на Тараву и Окинаву. Но поросячий визг и хрюканье, раздававшиеся из клеток для свиней на его палубе, служивших вьетнамцам живыми припасами, портили впечатление и говорили об обратном.
Сначала камни пытались убрать с помощью проституток. К проституткам во Вьетнаме относили не только обитательниц борделей, но и тех несчастных женщин, которых постигла судьба небезызвестной Чио-Чио-Сан. Их доставили в Сонг на небольшом суденышке из концлагеря, расположенного на одном из островов на выходе из бухты. Кто бы мог подумать, что эти согбенные фигурки под охраной автоматчика, с всклокоченными грязными волосами, в сшитой из клочков ткани одежде, всего лишь несколько лет назад были симпатичными девушками, пленявшими своими кокетливыми взглядами бравых американских «джи-ай». Наших на площадку не выпустили. Все это можно было видеть только с надстроек плавбазы и пирса. Моряки вслух жалели женщин, а кое-кто даже посылал недружелюбные выражения в адрес жестоких вьетнамцев. Работа у них не заладилась по той единственной причине, что изможденным узницам был не под силу вес громадных камней. Больше их не привозили.
