Роберт Стивенсон - Английский язык с Р.Л.Стивенсоном. Остров сокровищ
aperture [`æpətʃə] smooth [smu:ð] shining [`ʃaɪnɪŋ] dust [dʌst]
Crawling on all-fours, I made steadily but slowly toward them; till at last, raising my head to an aperture among the leaves, I could see clear down into a little green dell beside the marsh, and closely set about with trees, where Long John Silver and another of the crew stood face to face in conversation.
The sun beat full upon them. Silver had thrown his hat beside him on the ground, and his great, smooth, blond face all shining with heat, was lifted to the other man’s in a kin’ of appeal.
“Mate,” he was saying, “it’s because I thinks gold dust of you — gold dust, and you may lay to that! If I hadn’t too to you like pitch, do you think I’d have been here a-warning of you? All’s up — you can’t make nor mend; it’s to save your neck that I’m a-speaking, and if one of the wild ’uns knew it, where ’ud I be, Tom — now, tell me, where ’ud I be?”
“Silver (Сильвер),” said the other man (сказал другой человек) — and I observed he was not only red in the face (и я заметил, /что/ он был не только красный лицом), but spoke as hoarse as a crow (но и говорил хрипло, словно ворона), and his voice shook, too, like a taut rope (и его голос дрожал, как туго натянутая веревка) — Silver (Сильвер),” says he, “you’re old, and you’re honest, or has the name for it (ты немолод, и ты честный /человек/, или тебя таким считают; to have the name for — считаться, прослыть /кем-то/); and you’ve money, too, which lots of poor sailors hasn’t (и у тебя есть также деньги, которых многие бедные матросы не имеют); and you’re brave, or I’m mistook (и ты храбр, или я ошибаюсь = как я считаю). And will you tell me you’ll let yourself be led away with that kind of a mess of swabs (так скажи = объясни же мне, /как/ ты позволяешь этим гнусным негодяям помыкать собой; to lead away — увлечь, увести; mess — аморальный, невежественный, спутанный)? not you (не ты = ты не можешь быть заодно с ними)! As sure as God sees me (верно, как Господь видит меня), I’d sooner lose my hand (я скорее лишился бы руки = дам руку на отсечение). If I turn agin my dooty— (чем изменю своему долгу…; agin = against; to turn against — восстать, обратиться против)”
And then all of a sudden he was interrupted by a noise (затем внезапно он был прерван шумам). I had found one of the honest hands (я нашел одного из честных матросов) — well, here, at that same moment, came news of another (и вот тут, в тот же самый момент, пришла весть о другом /таком же/). Far away out in the marsh there arose, all of a sudden, a sound like the cry of anger (далеко за болотом раздался неожиданно звук, похожий на крик ярости = гневный крик; to arise — возникать, доноситься, явиться), then another on the back of it (затем другой /крик/ последовал за ним: «на спине»); and then one horrid, long-drawn scream (а потом — ужасный продолжительный вопль). The rocks of the Spy-glass re-echoed it a score of times (скалы Подзорной Трубы повторили его много раз); the whole troop of marsh-birds rose again, darkening heaven (вся стая болотных птиц поднялась вновь, затмевая небо; to darken — затемнять, заслонять), with a simultaneous whirr (с одновременным шумом /крыльев/); and long after that death yell was still ringing in my brain (и долго потом еще тот предсмертный крик звучал в моем мозгу = стоял в ушах), silence had re-established its empire (/хотя/ тишина восстановила свое царствие = вновь воцарилось безмолвие), and only the rustle of the redescending birds and the boom of the distant surges disturbed the languor of the afternoon (и лишь шорох /крыльев/ вновь опускающихся птиц и гул дальних волн нарушали тишины вечера; to descend — спускаться, сходить; languor — слабость, апатичность, неподвижность).
hoarse [hɔ:s] taut [tɔ:t] simultaneous [sɪməl`teɪnɪəs] whirr [wə:] languor [`læŋgə]
“Silver,” said the other man — and I observed he was not only red in the face, but spoke as hoarse as a crow, and his voice shook, too, like a taut rope — Silver,” says he, “you’re old, and you’re honest, or has the name for it; and you’ve money, too, which lots of poor sailors hasn’t; and you’re brave, or I’m mistook. And will you tell me you’ll let yourself be led away with that kind of a mess of swabs? not you! As sure as God sees me, I’d sooner lose my hand. If I turn agin my dooty—”
And then all of a sudden he was interrupted by a noise. I had found one of the honest hands — well, here, at that same moment, came news of another. Far away out in the marsh there arose, all of a sudden, a sound like the cry of anger, then another on the back of it; and then one horrid, long-drawn scream. The rocks of the Spy-glass re-echoed it a score of times; the whole troop of marsh-birds rose again, darkening heaven, with a simultaneous whirr; and long after that death yell was still ringing in my brain, silence had re-established its empire, and only the rustle of the redescending birds and the boom of the distant surges disturbed the languor of the afternoon.
Tom had leaped at the sound, like a horse at the spur (том подскочил при этом звуке, как лошадь пол шпорой); but Silver had not winked an eye (но Сильвер и глазом не моргнул). He stood where he was (он стоял, где был = на месте), resting lightly on his crutch (опираясь слегка на костыль), watching his companion like a snake about to spring (и глядя на своего собеседника, как змея, готовая ужалить; to spring — броситься, прыгнуть).
“John!” said the sailor, stretching out his hand (сказал матрос, протягивая руку).
“Hands off (руки прочь)!” cried Silver, leaping back a yard (вскрикнул Сильвер, отпрыгивая на ярд), as it seemed to me, with the speed and security of a trained gymnast (как мне показалось, со скоростью и уверенностью тренированного гимнаста).
“Hands off, if you like, John Silver (/я уберу/ руки прочь, если хочешь, Джон Сильвер),” said the other (сказал тот). “It’s a black conscience that can make you feared of me (это черная совесть может заставить тебя бояться меня). But, in heaven’s name, tell me what was that (но, умоляю тебя: «именем небес», скажи мне, что это было)?”
leaped [li:pt] security [sɪ`kjuərɪtɪ] gymnast [`ʤɪmnæst] conscience [`kɔnʃəns] heaven [`hevn]
Tom had leaped at the sound, like a horse at the spur; but Silver had not winked an eye. He stood where he was, resting lightly on his crutch, watching his companion like a snake about to spring.
“John!” said the sailor, stretching out his hand.
“Hands off!” cried Silver, leaping back a yard, as it seemed to me, with the speed and security of a trained gymnast.
“Hands off, if you like, John Silver,” said the other. “It’s a black conscience that can make you feared of me. But, in heaven’s name, tell me what was that?”
“That (это)?” returned Silver, smiling away, but warier than ever (ответил Сильвер, улыбнувшись, но осторожнее = не так широко, как всегда), his eye a mere pin-point in his big face (его глаз /стал/ маленьким, словно острие булавки на его огромном лице = глаза его сузились; mere — всего лишь, не более чем), but gleaming like a crumb of glass (но сверкали, как стеклышки: «кусочки стекла»). “That? Oh, I reckon that’ll be Alan (это? По-моему, это Алан; to reckon — считать, полагать).”
And at this poor Tom flashed out like a hero (на это Том отреагировал как герой = принял весть с отвагой; to flash out — вспылить, вспыхнуть).
“Alan (Алан)!” he cried (воскликнул он). “Then rest his soul for a true seaman (да упокоится душа этого настоящего моряка = мир праху его)! And as for you, John Silver (а что касается тебя, Джон Сильвер), long you’ve been a mate of mine, but you’re mate of mine no more (ты долго был моим товарищем, но больше ты мне не товарищ). If I die like a dog, I’ll die in my dooty (если = пускай я умру, как собака, /но/ я умру в своем долге = не нарушу своего долга; dooty = duty). You’ve killed Alan, have you (/ведь/ вы убили Алана, да)? Kill me too, if you can (убейте меня тоже, если можете). But I defies you (но я плюю на вас; to defy — пренебрегать, бросать вызов).”
