Джеймс Купер - Блуждающий огонь
Рауль немедленно распорядился, чтобы принялись за дело. На трех лодках стали вывозить вещи. Рауль сразу увидел, что полумеры не помогут и что придется многим пожертвовать; главное — спасти во что бы то ни стало судно и людей. Бросали в воду все, без чего можно было обойтись, оставляя провизии лишь столько, чтобы хватило дойти до Корсики.
Рауль сделал все, к чему его обязывала его ответственность, как капитана. Час деятельного, разумно организованного и настойчивого труда уже принес много. Между тем ему донесли, что волной снизу уже начинает немного поднимать значительно облегченный люгер. Фелука, захваченная Итуэлом, приближалась, и можно было рассчитывать, что она плотную подойдет к люгеру через десять минут. На палубе люгера было множество различных предметов, предназначенных для перемещения на фелуку; кругом по скалам разложены были бочки, ящики, снасти, балласт и другие вещи; только с оружием и припасами Рауль не расставался, для себя решив защищаться до последних сил, но, по-видимому, нападения ниоткуда не предвиделось. Чтобы не терять времени даром, и с приходом фелуки прямо приняться за окончательную разгрузку, Рауль отдал приказ команде завтракать. Эта минута отдыха дала ему возможность осмотреться и поразмыслить. Много раз его глаза тревожно обращались к высотам Санта-Агаты. Помимо образа дорогой ему Джиты, его влекло туда и беспокойство, как бы какой-нибудь случайный путник не заметил его потерпевшего судна и как бы весть об этом не дошла до англичан. Но было еще слишком раннее утро, и никого не было видно; к тому же Итуэл приближался с фелукой и, конечно, убрал на ней флаг.
Как все изменилось! Давно ли Рауль гордо стоял на своем маленьком люгере с головой поднятой вверх, с сознанием преимущества своих сил и молодости. А теперь? Его голова поникла, он имел вид человека, настигнутого несчастьем. Но все же он не утратил своей врожденной предприимчивости и, сидя на деке своего потухшего «Блуждающего Огня», строил планы возможности захвата какого-нибудь хорошего английского судна, если не удастся спасти люгер. Ожидаемая фелука давала ему эту возможность, а экипаж его был достаточно многочислен и смел, чтобы предприятие удалось.
Пока он еще сидел, погруженный в свои соображения, подъехал и Итуэл. Фелуку привязали к люгеру, матросов, бывших с Итуэлом, отправили завтракать, а Итуэла Рауль пригласил разделить с ним его скромную трапезу. За едой обе стороны обменялись сообщениями о том, что произошло за это короткое время, и Рауль с тревогой узнал, что все люди с фелуки сели в лодку при первом приближении Итуэла с матросами, считая сдачу фелуки несомненной, и уехали. Из того, в какую сторону они отправились, Раулю стало ясно, что они поняли, какое судно оказалось зажатым в расщелине скал Сирены, и теперь можно было наверное поручиться, что еще в течение утра об этом происшествии будет сообщено англичанам.
Глава XXVII
Теперь веди меня вперед; я готов. Идти с тобой — это остаться здесь; остаться здесь с тобой — это поступить против моей воли. Ты для меня все пространство, все вещи, существующие под небом.
МильтонИзвестие, сообщенное Итуэлом, совершенно меняло положение дел. Менее чем через час могли явиться неприятельские лодки с такими военными силами, против которых маленькому люгеру нельзя было бы устоять; самих фрегатов и корвета нельзя было ожидать вследствие полного безветрия.
Рауль еще раз взвесил все обстоятельства, посмотрел на своих матросов, спокойно завтракавших со свойственным морякам равнодушием к опасностям, и увидел, что вся ответственность лежит на нем. Но он не был человеком, уклоняющимся от своих обязанностей, и употребил те свободные секунды, которыми еще мог располагать, на окончательное, зрелое обдумывание возможного выхода из почти безвыходного положения.
Все вооружение люгера находилось еще на нем, но часть его необходимо было снять, чтобы сдвинуться с места. Рауль решил часть оружия перенести на фелуку, куда перевести также и часть экипажа. Кроме того, он решил воспользоваться развалинами древнего храма на одном из островов Сирен, чтобы за ними укрыть также часть вооруженных людей. Он сам отправился на ялике обследовать вблизи эти руины и из осмотра вынес благоприятное впечатление. Вот чем пока ограничивались его приготовления, и он находил их не совсем безнадежными.
Между тем время, определенное для завтрака, прошло, и весь экипаж был созван наверх. Рауль распределил офицеров, дав им соответственные инструкции и надлежащее число матросов. На фелуку перешел Итуэл, которому Рауль предоставил по его усмотрению наилучшим образом употребить четыре перенесенные туда пушки.
Второй отряд под командой первого лейтенанта был перевезен к руинам; туда же доставили достаточное количество припасов, воды и более легкого оружия.
В то же время Рауль с помощью одного из офицеров попытался изменить положение люгера. Это дело требовало ловкости, сообразительности и осторожности. По расчетам Рауля, английский фрегат в настоящую минуту уже должен был знать о несчастии с люгером, и надо было дорожить каждой минутой. Рауль всем распоряжался; но соединенные силы всех матросов и офицеров не привели ни к чему — люгер не двигался с места. У Рауля уже мелькнула было мысль поджечь люгер, а самому со всем экипажем и тем, что можно было еще спасти, пересесть на фелуку и спасаться пока еще не было поздно. Он даже высказал это предположение офицерам, хотя и скрепя сердце, но те были не такими людьми, чтобы согласиться бросить такое прекрасное, совершенное судно, пока еще была хотя малейшая надежда спасти его.
Рауль с точностью осторожного командира высчитал время, когда можно было ожидать врага; оставалось всего несколько минут, но никто еще не появлялся. Тогда он начал надеяться, что, может быть, судовщики с фелуки ошибочно сообщили о месте нахождения люгера судам, стоящим в Неаполитанском заливе, вместо того, чтобы известить фрегат «Прозерпину». Такой промах, если он действительно был сделан, давал в распоряжение Рауля еще целый день, и он мог отплыть под благоприятным покровом ночи.
Рауль Ивар чувствовал, что наступает решительная минута, употребляются последние усилия. Как нарочно прибой значительно ослабел с наступлением утра, а экипажу необходима была помощь со стороны самого моря: надо было, чтобы волной подняло дно люгера. Рауль напряженно следил за ходом дела и вселял бодрость и энергию в души своих бравых молодцов матросов.
— Еще одно усилие, ребята, набегает волна! Сильнее! Вот так! — подбодрял он.
В первый раз закаменевшее в своей неподвижности судно сделало чуть заметное движение вверх; это придало энергии экипажу, а Рауль со своей стороны постарался не дать остыть этой энергии.
