Эмилио Сальгари - Черный Корсар
— Этот маленький бастион окажется крепким орешком и для Ван Гульда, если он захочет пожаловать к нам в гости, — сказал Кармо, весело потирая руки.
— Не хватает, однако, одной вещи, нужной любому гарнизону, как бы мал он ни был, — заметил Ван Штиллер.
— А именно?
— Тех запасов, что были у нотариуса в Маракайбо, друг Кармо.
— Гром и молния! Мы совсем забыли, что у нас нет с собой даже сухой корки.
— А тебе, конечно, известно, что эти камни мы вряд ли сможем превратить в хлебные караваи.
— Прочешем лес, друг Ван Штиллер. Если испанцы еще некоторое время не будут нас беспокоить, мы найдем себе пропитание.
Задрав голову кверху, он посмотрел на Черного корсара, который со скалы наблюдал за движением испанцев.
— Они шевелятся, капитан? — спросил он.
— Нет еще.
— Тогда мы пойдем на охоту.
— Идите, а я буду на страже.
— В случае опасности предупредите нас выстрелом.
— Хорошо.
— Пойдем, Ван Штиллер, — сказал Кармо. — Посмотрим, что есть на деревьях, и постараемся подстрелить какую-нибудь летающую или бегающую по земле дичь.
Взяв носилки, служившие им для переноски сучьев, оба флибустьера спустились вниз и вошли в лес.
Они отсутствовали до рассвета, однако вернулись нагруженные, как мулы, ибо в лесу наткнулись на участок, обработанный, вероятнее всего, каким-нибудь индейцем, и собрали все найденные там плоды. Они принесли кокосовые орехи, апельсины, пальмовые кочны, заменяющие хлеб, и огромную болотную черепаху, выловленную в небольшом озерке. При экономном расходовании с этими продуктами можно было жить по крайней мере четыре дня.
Кроме того, флибустьеры сделали одно важное открытие, которое могло помочь им ослабить врагов хотя бы на некоторое время.
— Ха-ха! — покатывался со смеху Кармо, находившийся, по-видимому, в отличном настроении. — Мой дорогой Ван Штиллер, губернатор и его моряки небось не один раз чертыхнутся, если им взбредет в голову заняться регулярной осадой холма. Слава богу, в этих краях людей часто мучает жажда, и не будут же бегать они на каравеллу и носить с собой бутылки с водой. Ха-ха! До чего же хитры индейцы! «Нику» в самом деле страшная штука.
— А ты уверен в этом? — спросил Ван Штиллер. — Я не очень-то в это верю.
— Гром и молния!.. Я это испытал на своей шкуре и если не сдох от боли, то только благодаря чуду.
— А испанцы непременно пойдут туда за водой?
— А разве есть другие водоемы в округе?
— Нет, Кармо.
— Значит, они будут вынуждены пить из того, которое мы с тобой нашли.
— Вот бы посмотреть, как действует твой «нику».
— Придет время, и ты увидишь, как целая толпа людей будет кататься от колик в животе,
— А когда мы сделаем это?
— Как только будем уверены, что наши враги пошли на штурм высоты.
В этот момент корсар, оставив вершину скалы, служившую ему наблюдательной вышкой, спустился в укрепленный лагерь и сказал:
— Шлюпки окружили остров.
— Готовятся нас осадить? — спросил Кармо.
— Разумеется!
— Но мы готовы, капитан, выдержать любую осаду. За этими камнями и колючей изгородью мы продержимся до прибытия Олоннэ и его флибустьеров.
— Да, если испанцы потеряют много времени. Я видел, что на берег высадилось более сорока человек.
— Ох! — сказал, поморщившись, Кармо. — Их слишком много, но я рассчитываю на «пику».
— Что это за «нику»? — спросил корсар.
— Пойдемте со мной, капитан… Прежде чем испанцы до нас доберутся, им потребуется три-четыре часа, а нам хватит одного.
— Что ты задумал?
— Увидите, мой капитан. Пойдемте, Ван Штиллер останется охранять нашу скалу.
Захватив аркебузы, они спустились с холма и углубились в заросли кедров, пальм, симаруб и хлопковых деревьев. Дорогу пришлось прокладывать сквозь сплошные переплетения лиан.
Спустившись метров на пятьсот и распугав по пути стаи попугаев и несколько пар обезьян, они вскоре добрались до водоема, который Кармо торжественно окрестил озером, хотя в действительности речь шла всего лишь о небольшом пруде окружностью шагов в триста.
Это был единственный водоем, по всей видимости весьма неглубокий и полный водорослей. Там были целые заросли мукумуку.
На берегу пруда Кармо обратил внимание корсара на скопление ветвистых растений с коричневатой корой, похожих на лианы. Их там было великое множество. Переплетаясь друг с другом, они напоминали клубки змей или заросли перца.
— Вот растения, от которых испанцам не поздоровится, — сказал флибустьер.
— Каким же образом? — осведомился с любопытством корсар.
— Увидите, капитан.
С этими словами моряк обнажил абордажную саблю и принялся обрубать ветвистые побеги, которые индейцы Гвианы и Венесуэлы называют «нику», а натуралисты — робинией. Набрав несколько охапок, он поместил их на скале, круто обрывающейся в пруд.
Когда число вязанок достигло тридцати — сорока, он вырезал две длинные толстые палки и, вручив одну из них капитану, попросил его:
— Расплющите ее, капитан.
— Но что ты намерен делать, в конце концов?
— Отравить воду в пруду, капитан.
— Этими лианами?
— Да, синьор.
— Ты с ума сошел, Кармо.
— Вовсе нет, капитан. «Нику» опьяняет рыбу и вызывает колики у людей.
— Опьяняет рыбу? Да ну тебя!.. Что за сказки ты мне рассказываешь, Кармо?..
— Значит, вам не известно, что делают карибы, когда хотят поймать рыбу?
— Берут сети.
— Нет, капитан. Они растворяют в воде сок этих растений, и через некоторое время обитатели вод всплывают наружу, бултыхаясь, словно пьяные. Тут-то их и берут голыми руками.
— Так ты говоришь, что у людей от них бывают колики?
— Да, капитан, и поскольку на этом холме нет других водоемов или источников, то испанцы, которые придут нас осаждать, будут вынуждены пить отсюда воду.
— Ты хитер, Кармо. Значит, мы подсыплем «перцу» в воду.
Вооружившись палками, они стали колотить ими изо всех сил, расплющивая срезанные растения, сок из которых в изобилии потек прямо в пруд.
Воды быстро окрасились в молочный цвет, а затем приобрели перламутровый оттенок, который, однако, вскоре исчез. По окончании этой операции вода стала такой же прозрачной, как и прежде, и никому в голову не пришло бы, что эта заманчивая влага таит в себе если не опасный, то, во всяком случае, малоприятный сюрприз.
Сбросив в пруд остатки растений, оба флибустьера собрались было уходить, как вдруг они увидели множество всплывших рыб.
Опьяненные «нику», бедняги отчаянно били хвостами, пытаясь выскочить из разонравившейся им воды, а некоторые направлялись к берегу, словно предпочитая медленную смерть на суше неприятному состоянию, вызванному соком этих удивительных растений.
