Александр Чернобровкин - Князь Путивльский. Том 2
– Моя тоже не успеет, – сообщил Орду.
– Обойдемся без пехоты, – отмахнулся Байдар. – Выступим рано утром. К вечеру надо быть возле армии Генриха, чтобы он не начал отступать. Бой дадим на следующий день. Предупредите воинов, что преследовать будем только до вечера. Может быть, на следующий день придется биться с чехами.
– А если потягать чехов за собой пару дней, пока войско отдохнет? – предложил я.
– После сражения с поляками решим, – подвел итог Байдар.
На этом военный совет и закончился. Байдар рассказал нам и другие новости. Армия Бату разбила передовой отряд гуннов возле горного перевала, который называется Русские ворота. Половцы, срывавшиеся у гуннов, узнав об этом, побежали в Болгарию. Во время переправы через Дунай болгарский царь перебил большую их часть. Остальных прикончили гуннские магнаты.
– Ты ведь знаешь этого царя, – обратился ко мне Байдар. – Он сильный полководец?
– Не столько сильный, сколько удачливый, – ответил я.
– Лучше быть удачливым, чем сильным, – произнес Орду.
Наверное, и себя имел в виду.
– Если запросить не много и пообещать помощь в войне с ромеями, он согласится стать вашим вассалом, – подсказал я.
– Может быть, так и сделаем. Везучего лучше иметь на своей стороне, – сказал Байдар.
Надеюсь, Иван Асень запомнил, что послов убивать нельзя. Иначе ему не позавидуешь.
Утром мы пошли к городу Легница, на поле возле которого расположилась армия Генриха, князя Великопольского. Стояла сырая погода. Климат в этой части Польши теплее, чем в юго-восточной, но дождливее. На берегу Одера расположен морской порт Щецин, в котором я бывал. К порту надо идти несколько часов по Щецинскому заливу. На островках в заливе стоят голые, высохшие высокие и толстые деревья, покрытые в верхней части зеленовато-белыми подтеками. В последние годы деревья облюбовали вороны, расплодившиеся на городских свалках, и так загадили, что те погибли. Экологи никак не могли решить, вороны важнее или деревья? Поэтому ничего не предпринимали. О Щецине мне многое сказало то, что, когда гулял в темное время по улицам, особенно в малолюдных местах, все старались обойти меня стороной. От поляков я ничем не отличался, но в зимней куртке выглядел достаточно громоздким, вызывающим опасения. И это в две тысячи втором году, когда их «лихие восьмидесятые» давно уже были в прошлом.
Князь Генрих не зря остановился на поле под Легницей. Оно было длинное, широкое и сравнительно ровное, удобное для атаки тяжелой конницы. Поляки знали о нашем приближении. Они на всякий случай построились, хотя уже темнело и ясно было, что сражение случиться не раньше утра. В придачу небо затянуло тучами. Ночью будет слишком темно для атаки. На левом фланге у поляков был город, а на правом стояла вся их конница. Впереди заняли место рыцари-тевтоны и тамплиеры. У первых на сюрко и щитах кресты черного цвета, концы которых расширялись и напоминали основания равнобедренного треугольников, у вторых – красного и с раздвоенными концами, как хвост у ласточки.
Байдар приказал, чтобы три сотни всю ночь беспокоили противника, а остальные могут отдыхать. Шатер его остался под Вроцлавом, поэтому мы собрались у костра под навесом во дворе крестьянского дома. В дома монголы заходили только за добычей или в сильный мороз, дождь. Ели мы поджаренное на костре мясо, которое во время перехода, порезав на куски толщиной около сантиметра, отбивали под седлом. Мясо становилось мягким, а испеченное буквально таяло во рту.
– Что скажите? – обратился Байдар к нам с Одру.
У монголов считается особым шиком выиграть сражение с помощью какой-нибудь хитрости. Чтобы было, чем похвастаться. Мол, победить каждый дурак может, а вот с малыми потерями, благодаря хитрой уловке, – это дано только великим полководцам. Мне кажется, и воюют они только для того, чтобы прослыть великими полководцами.
– Можно обойти их, – предложил Одру.
– Заметят, – возразил я. – Все население за них, сразу сообщат.
– Большой крюк сделать, – не унимался Орду.
Ума у него не хватает, зато напористости через край.
– Пока ты будешь обходить, мы уже разобьем их, – остановил его Байдар и сам предложил: – Надо бы где-нибудь спрятать отряд и ударить им во фланг. Только где здесь спрячешь?!
– За дымовой завесой, – подсказал я.
– За какой завесой? – не понял Байдар.
– Распалить костры между армиями, чтобы дыма было побольше. Тогда они увидят нас только, когда мы выскочим из дыма, – объяснил я.
– И мы их тоже, – возразил в отместку Орду.
– Поставим сигнальщиков у костров, – казал я.
– И без сигнальщиков будет ясно, что их конница преследует наших застрельщиков, – поддержал меня Байдар и развил мое предложение: – А потом погонимся за оставшимися в живых и неожиданно выскочим прямо перед строем, успеем обойти их правый фланг, где стояла конница.
– Лучше пусть вместе с ними поскачут мои тяжелые всадники. Они ничем не отливаются от рыцарей, их примут за своих. Обойдут с фланга и ударят по ставке, а в это время лучники навалятся на пехоту, – предложил я.
– Научи их, пусть кричат на языке рыцарей, что они окружены, спасайтесь! – радостно хлопнув себя ладонями по бедрам, развил мою мысль Байдар. – Прикажу сейчас, чтобы приготовили костры.
– Пусть стрехи с домов поснимают, – посоветовал я. – Снизу солома сухая, я сверху влажная. Будет хорошо гореть и давать много дыма.
– Так и сделаем, – согласился Байдар. – Завтра поставишь своих людей на левом фланге.
Утро было пасмурным, но сухим. На поле, немного ближе от середины к польской армии появились высокие костры. Они тянулись неровной линией через все поле, отстоя друг от друга метров на двадцать. На солому сверху накидали веток, жердей, досок. Войско Генриха, князя Великопольского было готово к бою. Они построились также, как вчера. Всю ночь их беспокоили наши отряды, но пока поляки и их союзники выглядели бодро. От нас на поле выехали только три тысячи легких всадников. Остальная армия скрывалась в леске и в деревне. Мы не то, чтобы прятались, просто пока не строились для боя. Пусть поляки думают, что остальная часть войска не готова сражаться. Наши всадники подожгли костры и неспешно приблизились к противнику. За это врем костры разгорелись. Ветра не было, дым поднимался не высоко. Был он густой и сизовато-белый. Мы еще успели заметить, как наши лучники начали обстреливать врага с дистанции метров сто-сто пятьдесят.
Когда дым скрыл нас от польского войска, воины выехали на поле и построились. Моя гвардия и тысяча Бодуэна заняли место на левом фланге. Построились плотной колонной. По моему совету дружинники привязали свои сюрко на спину, чтобы свои не перепутали их с рыцарями. Перед ними и на флангах по краю поля встали конные лучники. Они должны будут встретить рыцарей, которые поскачут сломя голову за струсившим, удирающим врагом. В том, что это случится, никто не сомневался. Вроде бы простая уловка, а почти все на нее попадаются. Потому что основана на инстинкте. Человек не далеко ушел от собаки, которая бросается в атаку на любого, бегущего не на нее. Я с Байдаром и Одру находился позади главных сил. По бокам от нас стояли гвардия Байдара справа и Орду слева. Все были уверены в победе. Кони, стоявшие в первой шеренге, дощипывали светло-коричневую прошлогоднюю и короткую зеленую траву перед собой и пытались переместиться вперед, но наездники не позволяли. Орду, как обычно, что-то жевал. Байдар часто почесывал нос. По русской примете должен получить по носу или выпить. Первое вряд ли случится, потому что в бой, скорее всего, не пойдет, а вот выпьет обязательно. В этом плане монголы не отличаются от русских. Подсели они на хорошее вино из Болгарию. Греции, Италии. Я тоже спокоен. Сражаться будем не с чехами, а полякам монголы во время этого похода не проигрывали.
