Алистер Маклин - Роковой рейд полярной «Зебры»
— Вы строите безупречную линию защиты для Джолли и Киннэрда, — сказал Свенсон.
— Вовсе нет. Я лишь говорю то, что на моем месте сказал бы любой адвокат.
— Хьюсон, — медленно проговорил Свенсон. — Или Нэсби, повар. Или они оба. Получается чертовски странная штука, вам не кажется? Они оба спали в дальнем конце восточного крыла столовой, куда огонь перекинулся в первую очередь, и все же умудрились выскочить наружу, тогда как двоим другим, — Фландерсу и Брайсу, так? — которые спали в средней комнате, спастись не удалось — они задохнулись? Нэсби сказал, что он тряс их и кричал что было сил. Но он мог это делать хоть всю ночь, без всякого результата. Возможно, к тому времени они уже были без сознания или мертвы. Может, Фландерс с Брайсом видели, как Нэсби или Хьюсон или они оба выносили запасы продовольствия и их заставили замолчать. А может, им заткнули рот еще раньше. И не забудьте про пистолет. Его спрятали в бензобаке тягача — странное место, не так ли? Только не для Хьюсона, верно? Ведь он — водитель тягача. Следовательно, он вполне мог сунуть пистолет в бензобак, когда ушел будить капитана Фольсома. Он говорит, что ему пришлось сделать большой крюк, чтобы не попасть в пламя, которое, по его словам, уже бушевало вовсю, хотя Нэсби утверждал, что, когда он шел в радиорубку, пожар еще не успел разгореться во всю силу.
А вот вам еще одна, на мой взгляд, странная штука: Хьюсон сказал, что баки с горючим на складе начали взрываться в тот момент, когда он шел к основному жилому домику. Но, если они взорвались только тогда, как могло случиться, что все домики к тому времени уже были охвачены огнем, причем пять из них сгорели дотла? Потом, во время пожара, Хьюсон особенно не перетрудился: единственное, что он сделал, так это пошел предупредить о случившемся капитана Фольсома, который и без него уже все знал.
— Ну что ж, капитан, а вы, в свою очередь, успешно выступили в роли обвинителя. Однако, не кажется ли вам, что ваши доводы против Хьюсона слишком легковесны? Неужели умный человек оставил бы после себя столько улик? Вы, очевидно, полагаете, что в довершение всего ему следовало бы проявить героизм и участвовать в тушении пожара, чтобы привлечь к себе внимание?
— Нет. А вам не кажется, что он попросту не предполагал, что кто-то потом начнет проводить расследование, чтобы выяснить, почему возник пожар? И что ему придется оправдываться за свои действия в том случае, если против него будут выдвинуты обвинения?
— Я уже говорил вам и повторю еще раз: такие люди никогда не рискуют и всегда готовы к тому, что их могут разоблачить.
— А как их разоблачишь? — возразил Свенсон. — Откуда они могут знать, что на них пало подозрение?
— Стало быть, по-вашему, они не догадываются, что мы их подозреваем?
— Вот именно.
— А прошлой ночью, когда меня чуть не прибили крышкой люка, вы говорили совсем другое, — подчеркнул я. — Тогда вы были твердо убеждены, что меня пытались убрать.
— Слава Богу, мне приходится только командовать подводной лодкой, — тягостно вздохнул Свенсон. — Скачать по правде, я теперь даже не знаю, что и думать. А как насчет этого малого — повара Нэсби?
— Вы думаете, он был сообщником Хьюсона?
— Если, как мы уже говорили, надо было заткнуть рот свидетелям, спавшим в столовой, значит, это вполне мог сделать Нэсби — он должен был это сделать, ведь так? Но тогда, черт побери, как объяснить, что он потом бросился спасать Фландерса и Брайса?
— Возможно, Нэсби рисковал, но с умыслом. Он видел, как Джереми сбил с ног Киннэрда, когда тот попытался проникнуть в радиорубку во второй раз и, очевидно, решил, что Джереми остановит и его, кинься он туда же.
— А что, если Киннэрд тоже на это рассчитывал? — предположил Свенсон. — Ведь Джереми уже раз его остановил.
— Может, и так, — согласился я, — но в таком случае зачем Нэсби понадобилось говорить, что дверь в радиорубке обледенела так, что ему даже пришлось ее вышибать? Ведь тем самым он обеспечил железное алиби Киннэрду и Джолли — настоящий же убийца вряд ли допустил бы такой промах.
— Это безнадежное дело, — невозмутимо сказал Свенсон, — говорю вам, давайте посадим всю эту чертову компанию под замок.
— Думаю, это не самое разумное решение, — ответил я, — поскольку в таком случае нам никогда не вычислить убийцу. Все куда сложнее, чем вам кажется. Так вы исключаете двух наиболее вероятных подозреваемых — Джереми и Хассарда, парней весьма неглупых. Будь они убийцами, у них хватило бы ума замести за собой следы. Может, это они убрали Фландерса и Брайса, может, именно поэтому Джереми остановил Нэсби, когда тот было рванулся в столовую. Так или нет?
Свенсон пронзил меня испепеляющим взглядом. Потом сказал:
— Прекрасно. В таком случае пускай убийца разгуливает себе по кораблю, а мы будем сидеть и ждать, когда он всех нас отправит на дно.
— Впрочем, что тут говорить. Я полностью доверяю вам, доктор Карпентер, и считаю, что рано или поздно вы остановите его. Но объясните мне напоследок вот что: почему сегодня утром вы, первоклассный следователь, не задали этим молодцам один, на мой взгляд, очень важный вопрос?…
— Кто распорядился перенести тела погибших в лабораторию? Ведь он прекрасно сознавал, что тогда к его тайнику с запасами продовольствия и прочим никто не подкопается.
— Прошу прощения, — Свенсон едва заметно улыбнулся, — но, может, у вас на то были свои причины?
— Конечно. Вы даже не знаете, догадывается убийца о том, что мы его подозреваем, или нет. А я знаю — не догадывается. Но задай я тогда этот вопрос, — он бы наверняка все понял. Как бы то ни было, я допускаю, что именно капитан Фольсом отдал такое распоряжение, однако истинные соображения на этот счет я, с вашего позволения, оставлю при себе.
Если бы описываемые события происходили несколькими месяцами раньше, когда в небе Арктики сияло летнее солнце, день был бы восхитительный. Однако зимой в этих широтах солнца быть не могло, и все же, несмотря ни на что, погода радовала своим поразительным спокойствием, совершенно необычным для этого времени года. Пронзительный восточный ветер полностью утих. А вместе с ним улегся и шальной ледяной шторм. Температура воздуха резко подскочила минимум градусов на двадцать, и видимость стала почти идеальной, что в царстве полярных льдов, особенно в зимнюю пору, случается крайне редко.
Капитан, который целиком и полностью разделял точку зрения Бенсона по поводу того, что команда «Дельфина» ведет крайне малоподвижный образ жизни, а также учитывая тот факт, что погода наладилась, посоветовал всем свободным от вахт воспользоваться представившейся возможностью малость поразмять ноги на свежем воздухе. Тем более, что и самим морякам не терпелось собственными глазами взглянуть на дрейфующую полярную станцию «Зебра» — а вернее, на то, что от нее осталось, — ради чего они, собственно, забрались на самую макушку земного шара.
