Ханна Мина - Судьба моряка
Что скажешь, о море? Ответь мне, друг мой. Скажи, что ты принимаешь меня в свои объятия, раскрываешь передо мной свои просторы, растворяешь свои двери, подставляешь мне свою спину, заботишься о моем парусе, приветливо встречаешь меня и напоишь своим вином из запечатанной бутылки. Ответь же мне, мой голос уже охрип, силы мои ослабели, мое обнаженное тело дрожит перед твоим великим святилищем. Заговори же наконец, хватит тебе молчать веками, ответь на мою мольбу, я давно изранил колени, ползая перед твоим троном.
Но море ничего не сказало. Ничего. Широкое, как мысль, глубокое, как пропасть греха, кипящее, как дыхание, безмолвное, как голая гора, опасное, как лес, страшное, как ущелье ада, оно не ответило мне. «О сынок, — сказал мне однажды отец, — море разговаривает, но услышать его можно только раз в тысячу лет. Счастлив моряк, с которым заговорит море. Оно обращается к моряку как король. Открывает ему свои сокровища жемчуга и кораллов. Позволяет королеве моря полюбить моряка. И тогда волна подчиняется его воле. И вода покоряется кораблю этого моряка. Для него пляшут морские русалки в лунные ночи, по приказу звучит для него волшебная музыка со дна, и корабль счастливца легко скользит по поверхности, не страшась бури и шторма. А перед ним открываются царства, которых никто не видел, о которых никто не слышал. И море открывает перед ним ворота в сказочные океанские сады, где растут деревья с изумрудными листьями. Море наполняет его дух смелостью, тело — силой, а парус — попутным ветром».
Я спросил отца: «Ты видел когда-нибудь моряка, с которым разговаривало море?» Он ответил: «Нет, я лишь слышал об этом от старых моряков, а им поведали об этом их отцы, а те узнали от своих дедов или на собственном опыте, что все это правда, возлагали на это надежду и били в свои обнаженные груди в нескончаемой мольбе, чтобы это произошло с ними, но этого не случилось. Однако долгими ночами во время дальних странствий они мечтают, чтобы море явилось им в образе старца с голубыми волосами, белой бородой, бирюзовыми глазами, в одежде из кружев, сплетенных волнами, и пообещало быть всегда с ними, охранять и опекать их, ставить ветер им на службу, если они делом докажут, что они его сыновья».
Я спросил отца: «Как моряк докажет, что он сын моря?» Отец ответил: «Тем, что он не дрогнет в шторм, не испугается бури, не струсит в беде, не расслабится и в пригожие дни никогда не станет хулить море или вести себя с ним надменно, а когда явится за ним ангел смерти, душа его не уйдет в пятки».
Я спросил: «А ты смог доказать, что ты сын моря?» Он ответил: «Нет, куда уж мне…» Я сказал: «Но ты ведь не дрогнул во время шторма на реке, бросил вызов буре, мужественно встречал любые беды, был скромен в счастливые минуты, уважал море в любых его состояниях. Разве ты не заслужил того, чтобы море говорило с тобой, было к тебе благосклонно?» Отец сказал: «Возможно, так оно и было, но у моря свое мерило, иное, чем у людей, мудрость его непостижима, людям его не понять». Я спросил: «Сколько лет моряк должен провести в море, чтобы заслужить его милость?» Отец сказал: «Это зависит не от времени, а от того, что делает человек и как…»
С того дня я решил действовать молча. Не льстить морю и не смотреть на него свысока. Не робеть перед ним, но и не пренебрегать им. Не ступать по его воде грязными ногами, не окунаться в него нечистым телом, не входить в него с плохими намерениями. Отец научил меня уважать море, я запомнил эту науку, всегда следую советам отца, выполняю их и в этом моем — первом — сражении с морем.
Я поднял руку: внимание, моряки. «Я начинаю решительный бой с морем. Время атак и отступлений кончилось, наступил решающий момент: либо я присоединяюсь к отцу, либо вытаскиваю его тело на поверхность».
Долгим взглядом обнял я весь мир: небо, побережье, горизонт, бескрайнее море, парящих птиц, маяк вдалеке, суда в море, торчащую из воды мачту затонувшего парохода, его накренившуюся набок палубу, на которой я нахожусь с утра, обветренные лица моряков, на которых застыли усталость и ожидание.
Я нырнул… Мне представилось, что я вступаю в сражение. Я иду к тебе, море, на рыжем коне. С моей каски и от моего копья летит пыль. Я наступаю на тебя с суши. Я человек. И ищу человека. Дай мне пройти. Отдай свою добычу. Это всего лишь мертвое тело. Зачем тебе оно? Ты, о кладбище трупов, уступи его мне, ты ничего не потеряешь, у тебя на дне и так много могил, а земля томится по своему сыну, ничего с тобой не случится, если ты вернешь его земле. А взамен ты получишь прославление и благодарность.
И море раскрылось. Разверзлось перед человеческим телом, погрузившимся в него, затем оба края пропасти соединились, оставив на поверхности белую латку пены. Спускаюсь ко дну. Глаза открыты. Руки — впереди. Ноги — два столба из плоти — с силой отталкивают воду, продвигая тело вперед. Море заволновалось. «Кто этот смельчак?» Открыло один глаз. «Я знаю его! — сказало. — Это несмышленыш». И сжалилось надо мной. Дало мне пройти. Сын ищет отца. Море тоже отец. Знает, что такое отец. Сдержанно улыбнулось: какой удар ожидает этого моряка?!
Тело мое продолжало спускаться, рассекая воду. Разрезало ее, словно острый нож. Я ощущал живительный холод. Исчезли бесчисленные частички, мерцающие в солнечных лучах, пронизывающих толщу воды. Солнце спешило закатиться. И я должен спешить. Вот оно, дно. Слой липкой гнили на дне. А вот и щель. Обгоревшая стена разделяет трюм и то, что за ним. Мне нравится запах пароходов. Но, затонув, они начинают гнить. Этот пароход уже гниет. Я прохожу щель. Доска вернулась на свое место. Я столкнул ее наверх. Она прижалась к потолку. Протянул руку и потащил тело. Голова опустилась вниз. Я подтолкнул его к щели. Не дошло.
Я ухватился за тело. Потянул вниз. Снова подтолкнул к щели. Оно ударилось о край. Поднял наверх и потащил за собой. Вот я выбрался из щели — тело следует за мной. Я держу его за волосы. Волосы густые. Я испугался, что они останутся у меня в руке. Схватил труп за шею. Продолжаю тащить. Тело стало послушным. Прошло наконец сквозь горло щели. Попало в трюм. Я оставил его — пусть всплывает. Я тоже пошел кверху. Грудь вот-вот разорвется. Пора выходить. Я вылетел из воды как стрела. Моряки подхватили меня. Затем я услышал крик:
— Труп всплыл!
Мне стало горько. Впервые после длительной разлуки я встречаю отца. Я ждал этой встречи, представлял, что все будет иначе, а судьба пожелала, чтобы я получил вместо отца труп… Неожиданно я стал сиротой. С тяжким чувством ощутил я свое сиротство. Вот он, мой отец. Он снова со мной. Если бы я не нашел его, в моей душе еще теплилась бы надежда. Ложная, я знаю, но я жил бы с ней, ждал бы, что отец вернется. Теперь вот мы оба: я и реальность, я и тело отца, а завтра я останусь один, расстанусь с ним, чтобы никогда больше не встретиться.
