Александр Пунченок - Пассажир дальнего плавания
На корме стоял боцман и грозил Яшке пальцем. Вот порядки! Ничего толком и посмотреть нельзя. Яшка слез, а проходя по коридору, заметил приоткрытую дверь, через которую доносился шум, похожий на тяжелые вздохи.
Мальчик просунул голову в дверь и чуть не вскрикнул от удивления. Так ведь это машина!
Он стоял над большущим погребом. Вниз уходили железные лестницы и всякие трубы, а весь погреб был накрыт железной решеткой. Зачем это?
Человек в промасленной тужурке и сам весь измазанный маслом, заметив Яшку, крикнул:
— Иди, иди прямо по решеткам, спускайся сюда!
Яшка ступал по решеткам осторожно, с опаской поглядывая на толстые разноцветные трубы.
— Приветствую от имени всех духов, обитателей преисподней! — встретил его внизу машинист и сразу же куда-то убежал за машину. Там раздался свисток.
Яшка остался один на один с огромнейшей машиной. Вот кто так страшно вздыхал и чавкал!
Громадные железные балки в машине раскачивались легко, словно тростинки. Блестящие железные щиты ползали по другим щитам и только шелестели. Увидал бы всё это Колька! Или учительница узнала бы, что Яшка стоит перед такой машинищей. «Кубас, — сказала бы она, — опишите нам, что вы видели?»
Яшка закрыл глаза и стал придумывать, как это описать. Нет, никто не сумеет. Про это разве что напишешь? Ух, ух! — и здесь же: ш-ш! чух! чэх!..
— Это наша главная машина! — крикнул кто-то над самым яшкиным ухом. Он открыл глаза. Машинист уже тащил его за руку. — А это паро-динамо. Погоди-ка, — машинист нагнулся и, подняв железную крышку, показал Яшке, как крутится толстенный вал. — Это упорный подшипник, трется он сильно, и его надо щупать, чтобы не перегрелся, не то беда! — машинист засунул в ящик руку и потрогал вал. — Всё в порядке!
Яшка всегда всё проверял сам, поэтому, едва машинист отвернулся, мальчик осторожно приподнял крышку и тоже засунул в подшипник руку. От толстого, гладкого и намасленного вала сначала сделалось руке приятно — тепло, щекотно, но вдруг как потянуло за ноготь! Хорошо, что Яшка успел выдернуть руку, а то прощай бы палец!
Мальчик вскрикнул, и машинист, даже не обернувшись, догадался, в чем дело.
— Во-первых, — строго сказал он, — никогда не суй пальцы куда не следует. А, во-вторых, если будешь работать в машинной команде, то ногти надо остричь, это тебе не в матросах: узелочки ноготками завязывать да шкертики переплетать.
Но Яшка больше не хотел оставаться здесь. Он выбрался из машинного отделения и снова зашагал по палубе. Набрел на коров. Две настоящие коровы, они стояли в специальном загоне, жевали сено и равнодушно смотрели на Яшку, как будто думали про него: ну, чего ты всему удивляешься? Вот мы тоже попали на пароход и ничуточки не удивляемся. Всё очень обыкновенно.
Коровы Яшке не понравились. Что здесь, деревня, что ли?
Он посмотрел на мостик, вспомнил, сколько интересного там, и полез по трапу[13], но неожиданно натолкнулся на самого капитана.
— Хороша была рыбка, — Александр Петрович погладил Яшку по голове и кивнул старпому. — Вы бы, Борис Владимирович, приспособили молодца к делу. Пусть он с вами на вахте стоит, — глядишь, нашему полку прибыль.
Капитан был доволен хорошим началом рейса. Правда, появилась неожиданная забота — мальчик. Как отправить его домой?
Яшка с интересом следил за капитаном. Старик подошел к блестящей медной тумбе, верхушка которой была похожа на часы, только не с цифрами по кругу, а со словами: «вперед», «назад», «стоп».
Александр Петрович взялся за ручку и осторожно передвинул ее к стрелке.
У Яшки разгорелись глаза: «Зачем это?»
— Так!.. Я пошел к радисту, — сказал Александр Петрович. — Попробуем связаться с ближними судами. Может быть, кто-нибудь из идущих в Архангельск заберет молодца.
Конечно, всё обстояло хорошо. Капитан спустился с мостика и, мурлыча какую-то песенку, не торопясь зашагал к радисту. Но на мостике внезапно и пронзительно-долго затрезвонил машинный телеграф. Пароход затрясло, словно в лихорадке. Что такое? Дали задний ход.
Капитан поспешил обратно на мостик. В шестьдесят три года немногие так бегают.
— Почему дали задний ход?
На мостике возле машинного телеграфа стояли старпом и Яшка.
— Что это значит? Почему вы дали задний ход?
— Понимаете, Александр Петрович, — виновато стал докладывать старпом, показывая на Яшку, — он меня спрашивает: «Что это за штука?» Я ему и объясняю, что это, мол, машинный телеграф, по нему передают приказания в машинное отделение. Поставь, мол, ручку на «стоп» — механик тебе сразу остановит машину. Поставь на «полный назад» — и механик переведет назад. Потом я отвернулся, а товарищ решил проверить.
Капитан слушал хмуро, но в душе смеялся. Он приблизился к телеграфу, зачем-то потрогал его и, не взглянув на Яшку, пошел с мостика. Спускаясь по трапу, проворчал:
— Высадить на любой пароход, куда бы он ни следовал!
Яшка обиделся:
— Да, — заявил он вслед капитану, — палтуса моего съели, а теперь высаживать.
— Марш вниз! — скомандовал Борис Владимирович.
Так прошла первая яшкина вахта.
Вечером в каюте у старшего помощника Яшка вспомнил про капитанскую угрозу.
Старпом что-то быстро записывал, будто не замечая Яшку.
— Куда высаживаться-то? — ворчал Яшка, но это только для отвода глаз. Думал он о другом: как бы загладить свою вину. Конечно, не дело, если все начнут дергать за ручку да останавливать пароход.
Старший помощник отодвинул бумаги, встал и, сердито кашляя, прошелся несколько раз по каюте.
— Как ты отвечал капитану? Как ты смел? — Борис Владимирович наступал на Яшку, тряся поднятым пальцем.
— А как?
— Да знаешь ли ты, какой это капитан?
— Поди особенный, — буркнул Яшка, но сам внимательно следил за пальцем Бориса Владимировича.
Тогда старпом решительно выдвинул из стола один ящик, порылся в бумагах, достал газету и разложил ее на столе.
— А вот посмотри! — и ткнул пальцем в картинку.
Там была фотография парохода «Большевик», а поверх, в кружочке, — портрет капитана Степанова. Да, да, именно его. А под картинками написано…
Яшка читал и не вдруг всему поверил. Как же это так? Оказывается, он попал на пароход, который шел в самую арктическую даль: из Архангельска в бухту Мелкую. И он, Яшка, едет на «Большевике», сидит вот в каюте.
Над головой у него круглое окошко. Он уже знал, что эти окошки называются иллюминаторами. На фотографии они вышли маленькими точками. Интересно, за которой помещается он, Яшка?..
А в бухте той «Большевик» собирался взять груз, доставить его в Архангельск, и всё это без помощи ледоколов. «Врут, не пробьются через такие льды, — подумал Яшка. — Вот и в газете написано:
