Алистер Маклин - Сан-Андреас
— Что? Что это?
— Вы что, не слышите?
Паттерсон прислушался, а затем медленно кивнул головой.
— Кажется, слышу. Да, слышу.
— «Кондор», — сказал Маккиннон. — Или же «фокке-вульф». — Он показал пальцем. — Я его уже вижу. Летит прямо с востока, а Тронхейм сейчас — к востоку от нас. Лётчику точно известно, где мы находимся. Ему сообщила об этом — возможно, через Тронхейм — подводная лодка, что следует за нами.
— Я почему-то считал, что лодка должна подниматься на поверхность, чтобы передать своё сообщение?
— Совсем не обязательно. Ей надо только поднять над водой антенну. Лодка может быть в двух милях от нас, и, естественно, антенны мы не увидим. Вполне возможно, что она даже на большем расстоянии от нас.
— Интересно было бы знать, каковы намерения «кондора».
— Мы, к несчастью, не можем проникнуть в замыслы командующих немецкими подводным и воздушным флотами, базирующимися в Тронхейме.
Предполагаю, что они не собираются уничтожить нас, и не только потому, что они потратили массу усилий, лишь бы не потопить нас. Если бы они хотели потопить нас, одной торпеды с подводной лодки вполне хватило бы.
Если же они хотели бы отправить нас на дно с воздуха, они не стали бы прибегать к «кондорам», которые являются разведывательными самолётами.
«Хейнкели», «хейнкели 111» или «штуки» проделали бы эту работу с большей эффективностью, а Тронхейм всего лишь в паре сотен миль отсюда.
— Что же он тогда делает?
«Кондор» уже находился примерно на расстоянии двух миль, быстро снижая высоту полета.
— Собирает информацию. — Маккиннон посмотрел на мостик и увидел, как Нейсбай выглянул на левый борт и стал смотреть в сторону кормовой части.
Он сложил руки рупор и крикнул: «Джордж!».
Нейсбай обернулся.
— Ложись! Ложись!
Маккиннон сделал соответствующий жест рукой. Нейсбай поднял руку в знак того, что он все понял, и исчез внутри мостика.
— Мистер Паттерсон, надо укрыться. Все — в надстройку. Немедленно.
Паттерсон прекрасно понимал, когда можно задавать вопросы, а когда — нет. Через десять секунд они остановились в покорёженных дверях надстройки.
— Собирает информацию, — повторил Паттерсон. — Что за информацию?
— Секунду, — бросил боцман, быстро подошёл к борту корабля, секунды две смотрел в сторону кормовой части, а затем вернулся в их укрытие.
— В полумиле, — сказал Маккиннон. — Медленно, очень медленно, примерно пятьдесят футов. Вы спрашиваете, что за информацию? Ну, скажем, о наших повреждениях, пробоинах, состоянии надстройки, в общем обо всем, что может свидетельствовать о том, что мы вступали в сражение с другим кораблем. Он не увидит наши пробоины по левому борту.
Паттерсон начал что-то говорить, но его слова потонули в неожиданном стрекоте пулемётов, в яростной какофонии сотен пуль, угодивших в считанные секунды в надстройку и в борт корабля, в резком вое мощных двигателей самолёта, пронесшегося всего лишь в каких-то пятидесяти ярдах от судна. Ещё несколько секунд — и все стихло.
— Теперь я понимаю, почему вы приказали Нейсбаю лечь, — заметил Джемисон.
— Собирать информацию, — чуть ли не жалобным голосом произнёс Паттерсон. — Веселенький способ они избрали для сбора информации. А я действительно думал, что они, как вы сказали, не собираются нападать на нас.
— Я сказал, что они не будут топить нас. Любые наши потери им на руку. Чем больше из нас им удастся отправить на тот свет, тем больше они будут уверены в том, что мы — в их власти.
— Вы хотите сказать, что они получили нужную им информацию?
— Даже не сомневаюсь. Можете быть уверены, что весь экипаж «кондора» во все глаза рассматривал нас, когда они пролетали в пятидесяти ярдах.
Они не видели повреждений в нашей носовой части, потому что они находятся под водой, но они не могли не заметить, что наша грузовая ватерлиния тоже под водой, что наша головная часть осела. Если они не тупицы, они должны донять, что мы либо ударились обо что-то, либо кто-то ударил нас. Это не может быть мина или торпеда, иначе мы уже были бы на дне. Они наверняка сразу же поняли, что мы, скорее всего, кого-то протаранили, и уж, конечно, нетрудно догадаться, кого.
— О боже, — простонал Джемисон. — Мне это совсем не нравится, боцман.
— Мне тоже, сэр. А вам не кажется, что кое-какие изменения произошли.
Наш вопрос, насколько я понимаю, стал приоритетом верховного немецкого командования. Вопрос о том, оставить нас в живых или нет. Что более важно для них: подобрать нас более или менее живыми или же отомстить за гибель своей подводной лодки?
— Что бы они там ни решили, мы всЁ равно ничего поделать не можем, — сказал Паттерсон. — Пойдемте лучше перекусим.
— Думаю, надо немного подождать, — сказал Маккиннон и несколько мгновения молчал, а затем сказал; — Он возвращается.
И он действительно вернулся, летя на той же самой высоте, высоте волн. Второе появление самолёта было зеркальным отражением первого: тот же самый стрекот пулемётов, тот же самый свист пуль. После того как стрельба закончилась, Маккиннон вместе с другими вышел из своего укрытия и вернулся к лееру по левому борту.
«Кондор» взмыл вверх и стал удаляться в противоположную от их движения сторону.
— Ну и ну, — произнёс Джемисон. — Похоже, мы ещё легко отделались.
Наверняка они заметили следы от пушечных выстрелов по правому борту. Как вы считаете, боцман?
— Они не могли их не заметить, сэр.
— Чтобы свести счеты с нами и сбросить на нас бомбы, им нужно набрать соответствующую высоту.
— Он мог разбомбить нас с высоты ста футов без особой опасности для себя.
— Может, у него просто не было бомб?
— Ну что вы. Бомбы у него наверняка были. Только «фокке-вульфы», летающие над Британскими островами в радиусе между Тронхеймом и Лорьяном во Франции или же ведущие наблюдение в таком дальнем районе, как Датский пролив, не несут бомб. Вместо этого они несут дополнительные баки с топливом. Те же самолёты, что осуществляют разведку на более близких расстояниях, обычно имеют 250 килограммовые бомбы, а не такие маломощные, что использовал лейтенант Ульбрихт. Лётчик «кондора», вне всякого сомнения, поддерживает прямую радиосвязь с Тронхеймом. Он наверняка сообщил туда, почему больше не слышно позывных от их подводной лодки. Тем не менее, ему приказали оставить нас в покое. По крайней мере, на какое-то время.
— Вы правы, — согласился Паттерсон. — Что-то не слышно его возвращения. Странно. Он же мог провести вести день, кружась над нами и сообщая о нашем положении. Но он вместо этого улетел. Странно — почему?
— Ничего странного здесь нет, сэр. Появление «кондора» — доказательство того, что за нами следует подводная лодка. Этого вполне достаточно, так что использовать самолёт больше нет необходимости.
