Вячеслав Коротин - Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»
Пока там сделали расчеты и открыли беглый огонь, башня успела сделать еще два выстрела. Оба мимо. А вот следующий, данный под аккомпанемент среднего калибра, снял всякие сомнения по поводу дальнейшей судьбы «Якумо».
Взрывом смяло или снесло три вентиляторных трубы из пяти находившихся в кормовой части – третья кочегарка стала немедленно «задыхаться». О принудительном наддуве топок речь вообще идти не могла, да и просто нормальное поступление воздуха для сжигания угля было необратимо нарушено. Крейсер потерял еще полтора узла хода, и теперь можно было не сомневаться относительно его дальнейшей участи. Не оставалось шансов ни уйти, ни отбиться: Мацумото, получив доклад механика, уже прекрасно понимал, что на протяжении нескольких минут «Пересвет» приблизится так, что сможет задействовать свою кормовую башню, и это конец.
Нет, если бы «Якумо» с русским облегченным броненосцем были один на один – шанс имелся. И неплохой шанс. Но никак не в данной ситуации, когда еще три крейсера засыпают тебя снарядами, когда выбита практически половина артиллерии стреляющего борта, когда пожары вспыхивают все чаще, а людей, имеющих возможность их тушить, все меньше.
Классика «жанра»: если в морском бою слабейший не может отступить, то он уничтожается полностью, причем сильнейший имеет минимальный ущерб.
Сотокити Уриу тоже это понял[8]. И понял, что не в состоянии ничего изменить. Вообще. Как только доложили, что «Якумо» стал отставать – никаких иллюзий на хоть сколько-нибудь благоприятный исход боя не осталось. Адмирал не пожалел бы ни «Нанивы», ни себя, ни сотен жизней экипажа своего крейсера, если бы имелся хоть малейший шанс…
Мелькнула мысль о попытке таранить «Баян» или «Богатырь», хоть как-то отомстить гайдзинам за столь бесславное поражение… Глупо – они легко уйдут, а потом спокойно расстреляют покинувший строй слабый и пожилой крейсер, а броненосец уничтожит смертельно раненный «Якумо» в любом случае…
– Кенсуке, – повернулся чуть ли не мгновенно превратившийся в старика Уриу к командиру «Нанивы», – поворачиваем влево. Уходим.
– Как? – не поверил своим ушам Вада. – Нас не обстреливают, мы бьем практически в полигонных условиях. Смотрите – «Баян» горит…
– Горит. Но не тонет. Ни крена, ни дифферента не наблюдается. А вот у Мацумото дела совсем плохи… И здесь не только «Баян»… Хочешь сразиться со всей этой армадой, когда «Якумо» не станет?
Да его уже практически нет…
– «Якумо» несет сигнал… – раздался голос сигнальщика, которому было совершенно не до разборок на мостике – он просто выполнял свои обязанности. – «Тону. Благодарю за помощь! Уходите. Тенно хейко банзай!»
– Видишь? – мрачно посмотрел адмирал на командира крейсера. – Сейчас русские добьют «Якумо», а потом возьмутся за нас. И не уйти будет – у них три-четыре узла преимущества. Лево на борт! Это приказ!
Эмоции адмирала Уриу были сейчас тигром, бьющимся в клетке рациональности. Ему до жути хотелось остаться в строю или даже броситься в атаку на русские крейсера, но это привело бы к быстрой и неотвратимой гибели «Нанивы», а значит, к дополнительной победе русских в данном сражении.
«Якумо» еще совсем не собирался тонуть, но его командир, капитан первого ранга Мацумото, прекрасно понимал, что корабль доживает последние минуты. А «Нанива», старенький и слабенький, упорно старается прикрывать своего «большого брата». Напрасно. Было совершенно ясно, что такое упорство только увеличит количество вымпелов, которые утопят русские.
А с броненосным крейсером все ясно: не имея сколько-нибудь серьезного хода, но имея таких противников, корабль обречен. Огневая мощь таяла просто на глазах, надежда, что сумеет подойти и выручить Того со своими силами, растаяла давно.
А Уриу все пытается прикрывать… Бесполезно. Пусть бы лучше попытался спасти от скорого истребления подбитые «Кассаги» и «Читосе». Может, и сумеет продержаться до подхода остатков отряда Катаоки, о приближении которого доложили сигнальщики…
– Аринобу, может, все-таки в лазарет? – старший офицер крейсера и друг еще с гардемаринских времен, Исида пренастырно пытался спровадить Мацумото к докторам (один из осколков снаряда с «Богатыря» буквально взрезал живот командира крейсера, но тот категорически отказывался покинуть боевую рубку).
– А смысл, Масао? – криво улыбнулся Мацумото. – Я уже не жилец на этом свете. Да и все мы тоже.
Словно подтверждая слова каперанга, очередной тяжелый снаряд вломился в кормовой каземат и не только «испарил» своим взрывом всю орудийную прислугу, но и вызвал детонацию поданных к орудию боеприпасов. «Якумо» ощутимо встряхнуло, и еще один пожар, разгораясь, совершенно конкретно собирался проникнуть в погреба, взрыв которых гарантировал гибель крейсера на протяжении нескольких минут.
На самом деле корабль и так прожил бы немногим больше: подключилась к обстрелу кормовая башня «Пересвета» и из трех десятидюймовых стволов, с расстояния в полторы мили, русский броненосец буквально за четверть часа поставил «гранитную» точку в жизненном пути одного из лучших детищ немецких корабелов. Шесть попаданий только главным калибром в область кормы (а с такой дистанции не спасает уже никакая броня) и взрывы внутри «Якумо» следовали уже один за другим. Полыхающий крейсер стал быстро крениться на правый борт, задирая нос.
Что и куда попало, ни на «Пересвете», ни на крейсерах практически не видели. Но то, что главная на этот момент задача выполнена, наблюдали все, кто имел возможность смотреть в сторону противника.
Глава 33
– Скажу откровенно, Оскар Адольфович, – обратился Иванов к адмиралу, после того как на «Баяне» отгремело последнее «Ура!» при виде тонущего броненосного крейсера, – даже жалко их порой было. Избиение какое-то…
– Много они наших жалели, когда всемером на одного наваливались, – Энквист отнюдь не разделял мнение командира своего флагманского крейсера.
– Так я же и не спорю. В свое время «Отову» истребили без всяких сантиментов, просто…
– Знаете, Федор Николаевич… Давайте об этом потом поговорим. Разворачивайте отряд и пойдем заниматься еще раз «неблагородным» делом…
– Добьем подранков?
– Именно.
– Так я как раз и хотел это предложить.
– Вот и замечательно! Командуйте!
На мачте «Баяна» поднялся флажный сигнал: «Преследовать противника в юго-западном направлении».
Крейсера Энквиста стали разворачиваться. «Баян», «Богатырь» и «Изумруд» нацелили свои тараны в сторону покалеченных «Кассаги» и «Читосе». «Пересвет» явно не успевал за лучшими ходоками флота, но тоже развернулся в указанную сторону. Туда же направился уже готовый вернуться в строй «Олег».
