Алистер Маклин - Роковой рейд полярной «Зебры»
— Значит, у самой двери?
— Вот-вот. Я встал и тут же закашлялся от едкого дыма. Меня здорово повело. Потом я увидел, что огонь прожег восточную стену домика. Я разбудил Хьюсона и побежал за огнетушителем — он висел снаружи, возле двери. Но он почему-то не работал. Наверное, промерз насквозь. Хотя черт его знает. Тогда я снова вбежал внутрь. И тут меня прямо ослепило — в жизни не видел столько дыма. Я кинулся поднимать Фландерса и Брайса — кричал, чтобы они скорее выбирались оттуда. Потом я наткнулся на Хьюсона и велел ему бежать быстрее и будить капитана Фольсома.
Я посмотрел на Хьюсона.
— Вы разбудили капитана Фольсома?
— Я пошел его будить. Но идти пришлось в обход. Весь лагерь полыхал, как один огромный костер. Пламя поднималось вверх футов на двадцать и закрывало проход между двумя рядами домиков. От гари не было видно ни черта. Чтобы не угодить в огонь, пришлось сделать крюк с северной стороны.
— Откуда дул ветер, с востока?
— Не совсем. В ту ночь, кажется, дуло с юго-востока. А точнее — с востока-юго-востока. В общем, я в обход добрался до генераторной станции — она стояла сразу же за столовой, в том же ряду — и оттуда попал в основное жилое помещение. В то самое, где вы нашли нас потом.
— И разбудили капитана Фольсома?
— Его уже там не было. Не успел я выбежать из столовой, как начали взрываться топливные баки в складе горючего — он стоял южнее жилого домика. Загрохотало так, как будто рвались огромные бомбы, — тут и мертвый бы проснулся. Во всяком случае, капитан Фольсом был уже на ногах. Он и вот Джереми, — Хьюсон кивнул на парня, сидевшего за столом напротив, — взяли из спальной огнетушитель и кинулись к домику майора Холлиуэлла.
— Он стоял к западу от склада горючего?
— Вот-вот. Но там уже все полыхало, как в аду. Огнетушитель работал исправно, но толку-то: капитан не мог приблизиться к домику ни на метр — с такого расстояния потушить огонь было просто невозможно. А воздух до того раскалился, что, казалось, — даже пена того и гляди вспыхнет.
— Стоп, стоп, — прервал я Хьюсона. — И все-таки мне хотелось бы знать: как начался пожар?
— Мы и сами пытались это выяснить, причем не раз, — устало проговорил доктор Джолли. — Но все дело в том, старина, что на этот счет у нас нет ни малейшего предположения. Точно мы знаем только одно: где именно вспыхнул пожар; если же учесть, что домики в ту ночь загорались со стороны, противоположной направлению ветра, пожар начался в складе горючего. Но как все произошло — остается только догадываться. Однако сейчас я не вижу в этом особого смысла.
— Не уверен. Это как раз очень важно. Знай мы причину пожара, можно было бы принять все необходимые меры, чтобы подобная трагедия не повторилась еще раз. Именно поэтому меня и послали сюда. Хьюсон, вы же заведовали складом горючего и генераторной станцией. Что скажете?
— Ничего конкретного. Не исключено, что это связано с электричеством. Возможно, произошла утечка горючего из топливных баков и в воздухе скопились пары бензина. В складе круглосуточно работали два обогревателя, чтобы постоянно поддерживать температуру на нуле градусов по Фаренгейту: это было необходимо для непрерывной подачи топлива. При коротком замыкании от первой же искры пары бензина могли воспламениться. Но это, конечно, только мое личное предположение.
— А может, возгорание произошло от тлевшей ветоши или непогашенных окурков?
Хьюсон побагровел.
— Послушайте, мистер, свою работу я знаю. Ветошь, окурки… Я всегда следил в оба, чтобы на этом чертовом складе был порядок…
— Не кипятитесь, — остановил его я. — Не надо обижаться. Я только выполняю свою работу. — Я снова обратился к Нэсби. — Что было потом, после того, как вы послали Хьюсона будить капитана Фольсома?
— Я помчался в радиорубку — она стояла на южной стороне, прямо напротив столовой и к западу от домика майора Холлиуэлла…
— А как же те двое лаборантов — Фландерс и Брайс, кажется? вы точно разбудили их, прежде чем выскочить из столовой?
— Боже мой, не помню. — Нэсби весь как-то сжался и сумрачно уставился в пол. — Они погибли. По моей вине. Но вы не представляете, что там творилось. Огонь ворвался через восточную стену — все тут же наполнилось едким дымом — не продохнуть, я ни черта не видел, чуть не задохнулся. Я принялся трясти их обоих и крикнул, чтобы они скорее убирались прочь. Я тряс их и орал, что было мочи.
— Что верно, то верно, — спокойно подтвердил Хьюсон. — Я был рядом и все видел.
— Я не стал ждать, — продолжал Нэсби. — О своей собственной шкуре я тогда не думал. Мне казалось, с Фландерсом и Брайсом будет все в порядке, и они выскочат наружу следом за мной. Я кинулся будить остальных. И… только через какое-то время я вдруг понял, что их больше нет. Но… словом, было уже слишком поздно.
— И вы побежали в радиорубку. А там спали вы, Киннэрд, верно?
— Да, верно. — Его рот искривился. — Я и Грант, мой друг, он умер вчера. Еще там был доктор Джолли, он спал в восточном крыле домика, за перегородкой — там находилась комнатушка, где он исследовал пробы льда и хранил свои причиндалы.
— Значит, это крыло, судя по всему, загорелось первым? — обратился я к Джолли.
— Судя по всему, так оно и было, — согласился он. — Но, если честно, старина, я почти ничего не помню — это был какой-то кошмар. Я чуть не задохнулся во сне. Помню только, как этот парень, Грант, тряс меня и что-то кричал. Не скажу точно, но, кажется, он кричал, что у нас пожар. Не помню, что я ему ответил, но, вероятно, ничего вразумительного, потому как следом за тем он принялся хлестать меня по щекам, причем совершенно не по-джентльменски. Но, черт возьми, это здорово сработало! Я тут же вскочил на ноги, и Грант потащил меня из лазарета в радиорубку. Так что я обязан Гранту жизнью. Чисто интуитивно я вспомнил про сумку-аптечку экстренной помощи, которая у меня всегда под рукой, и прихватил ее с собой.
— А кто разбудил Гранта?
— Нэсби, — сказал Киннэрд. — Он так орал и колотил в дверь, что разбудил нас обоих. Если бы не он, мы с доктором Джолли были бы покойниками. Весь домик наполнился удушливой гарью, больше похожей на ядовитый газ, так что, если бы Нэсби не закричал и не начал барабанить в дверь, мы бы уже точно никогда не проснулись. Я велел Гранту разбудить доктора, а сам бросился открывать наружную дверь.
— Она была заперта?
— Ее как назло заклинило. Впрочем, ничего странного тут не было. Днем, когда обогреватели работали на полную катушку, чтобы поддерживать внутри нормальную температуру, лед снаружи вокруг двери начинал подтаивать. А ночью, когда мы убавляли мощность обогревателей и забирались в спальные мешки, талый лед в расщелинах двери снова замерзал, и дверь оказывалась как бы зацементированной. И так каждую ночь, почти во всех домиках. Так что с утра приходилось обычно пробивать себе путь наружу. Но в ту ночь я, поверьте, вышиб дверь буквально с ходу.
