Барбара Картленд - Влюбленная в море
Она шагнула к двери, собираясь войти, но дверь не распахнулась перед ней, как она того ожидала. Вместо этого Эдита загородила дорогу, и ее фигура слегка показалась в дверном проеме.
— Вам лучше уйти, — тихо и мрачно сказала она. — Я ни за что не открыла бы вам, если бы не испугалась, что вы всполошите своим криком всю округу.
— Почему вы себя так странно ведете? — удивилась Лизбет. — Дайте мне войти, Эдита, невозможно разговаривать, стоя на холоде.
Ее настойчивость, кажется, подействовала на дочь доктора. Дверь открылась, и секунду спустя Лизбет оказалась в холле. Дверь тут же немедленно затворилась. Несколько мгновений девушки стояли в темноте, но Эдита нашарила и зажгла свечу. Свеча разгоралась медленно, с неохотой, и при ее свете Лизбет наконец-то по-настоящему разглядела Эдиту. То, что она увидела, поразило ее.
Девушка, несомненно, тяжело болела. Она была неестественно худой, острые скулы выступали из-под кожи, запавшие глаза лихорадочно блестели. Она разительно отличалась от той знойной красавицы Эдиты, которая, как подозревала Лизбет, завлекала Френсиса для каких-то темных целей.
Случилось что-то страшное, Лизбет поняла это по глазам Эдиты, когда та повернулась к ней лицом, по ее мелко трясущимся пальцам. В холле было холодно и пахло сыростью. Страх медленно начал заползать в душу Лизбет. Она повторила свой вопрос — на этот раз почти шепотом:
— Где Френсис?
Теперь не оставалось сомнений в том, что Эдиту гложет смертельный страх. Дрожа с ног до головы, девушка бросила затравленный взгляд на дверь, словно подозревала, что кто-то может с той стороны подслушать то, что она собиралась сказать. По ее лицу пробежала судорога, и Лизбет догадалась, что у нее стучат зубы. Ее охватил настоящий ужас.
— Отвечайте же! — воскликнула она. — Сию секунду отвечайте: где мой брат?
— Он умер!
И Лизбет поняла, что именно эти слова она ожидала услышать.
— Когда он умер? Что случилось? — Она услышала, как ее голос эхом прозвенел и рассеялся по темным углам холла.
— Тише! Вас могут услышать. — Эдита оглянулась через плечо, и ее зубы снова застучали.
— Как он умер? — повторила Лизбет, понизив голос.
— Он отправился с моим отцом в дом одного нашего друга в Норт-Хэмптоне, — выговорила Эдита. — Там должна была состояться встреча… Но о ней узнали. Пришли солдаты… — Голос Эдиты перешел в хрип, она спрятала лицо в ладонях.
— Продолжайте! — нетерпеливо воскликнула Лизбет. — Под встречей вы, видимо, подразумеваете заговор против королевы, в котором принимал участие и мой брат?
Эдита даже не пыталась возражать, она снова заговорила хрипло и глухо:
— Их судили и приговорили к смерти… всех, кто находился там. Мой отец назвался вымышленным именем… Френсис тоже.
— Их повесили? — спросила Лизбет.
Эдита кивнула.
— И утопили, и четвертовали, — прошептала она. В этот момент ее глаза казались безумными от страха, но Лизбет, несмотря на ужас, сжавший ей сердце ледяной рукой, сумела спросить почти спокойно:
— Когда это случилось?
— Почти месяц назад, — ответила Эдита. — Я с тех пор прячусь здесь. Но уже скоро я уеду, мне помогут… У меня есть друзья, которые переправят меня в Испанию… Там я буду в безопасности, там меня не смогут достать убийцы моего отца. Да, его убийцы! — И она, содрогаясь всем телом, судорожно зарыдала.
— Кому об этом известно? — спросила Лизбет, но Эдита не расслышала ее, и она положила на плечо девушки руку, призывая ее овладеть собой. — Кому об этом известно? — повторила Лизбет.
Эдита подняла на нее измученное, залитое слезами лицо:
— Откуда мне знать? Может быть, они играют со мной? Стараются поймать меня в ловушку… Но если они решат, что дом пуст, они уйдут и… со мной ничего не случится.
Лизбет видела, что Эдита обезумела от страха, но сейчас не испытывала к ней сочувствия. Ей не терпелось узнать подробности о Френсисе.
— Вы говорите, Френсис назвался чужим именем, — сказала она. — Кто знает, что это было не его имя?
— Только те, кто был арестован в ту ночь вместе с ним, — сказала Эдита. — Двоим удалось спастись, они прибежали сюда и рассказали мне, что случилось. Мой отец к тому времени был уже мертв… Они долго прятались в доме нашего сторонника, пока длился суд. Они рассказали мне, что случилось, а потом покинули меня. Я умоляла их взять меня с собой, но тщетно, — В голосе Эдиты прозвучало отчаяние. — Я на свободе потому, что меня не могут найти. Только в Испании я буду в безопасности… — Она снова закрыла лицо ладонями.
Лизбет направилась к двери. Френсис мертв! Сказанное Эдитой начало постепенно проникать в сознание Лизбет через оцепенение, сковавшее ее в первый миг потрясения. Френсис мертв — ленивый, меланхоличный, беззаботный Френсис, пределом мечтаний которого было лежать на солнышке и сочинять поэмы. Он умер, потому что позволил своим так называемым друзьям уговорить себя принять участие в их гнусных происках. Френсис не был по своей природе конспиратором, он не обладал для этого достаточным умом и вот заплатил за предательство самую высокую цену.
Лизбет надеялась, что он принял смерть стойко, но не осмеливалась спросить об этом, боясь услышать противное… Она уже взялась рукой за щеколду, когда Эдита заговорила снова.
— Помогите мне, пожалуйста, помогите! — С этими словами, напоминавшими надсадное карканье, она подбежала к Лизбет и вцепилась в ее плечо, словно когтями. — Помогите! — Она молила униженно, снедаемая животным страхом за собственную жизнь.
— Я ничем не могу вам помочь, — медленно произнесла Лизбет. — А если бы и могла, то не стала бы… Вы погубили моего брата.
Она вышла из дома не оглядываясь, закрыла дверь и, пока отыскивала в темноте свою лошадь, слышала, как задвигаются засовы и лязгают цепочки. Свет в окне холла потух, Эдита снова осталась одна в темноте наедине со своим страхом и совестью;
Лизбет медленно поехала по дороге. Дождь усилился, но она даже не чувствовала, как вода струится по лицу. Она думала о Френсисе, об их тесной дружбе, о своем обещании, данном умирающей матери, присматривать за ним, которое она не выполнила. И вот ее брат лежит в одной могиле с изменниками Англии… утопленный, четвертованный…
Она представила его таким, каким видела в последний раз. Он украдкой выскользнул из плимутской гостиницы, довольный тем, что сестра займет его место на корабле, снова избежавший ответственности, переложив ее на чужие плечи. Ее брат был слабым и безответственным человеком, но Лизбет любила его! Да, и любовь эта была скорее материнская, чем сестринская, подумала Лизбет. Она всегда чувствовала, что должна защищать брата, но в час его смерти она была далеко.
