Майкл Крайтон - Пиратские широты
Дон Диего спокойно кивнул.
— А вот что предложил этот флорентиец, — сказал Хантер, набрасывая очередное схематическое изображение корабля. — Он сказал: «Не позволяйте командирам расчетов наводить пушку перед каждым залпом. Вместо этого нацеливайте их заблаговременно, до битвы». Вот, смотрите, что получается.
Хантер начертил схематические линии стрельбы, начинающиеся от корабля и сходившиеся в одной точке.
— Понимаете? Весь огонь сосредоточивается в одном месте. Ядра поражают цель в одной точке и наносят значительные повреждения.
— Да, — согласился дон Диего. — Либо все ваши ядра пролетают мимо цели и падают в воду в одной и той же точке. Сознаюсь честно, я не понимаю ценности вашего плана.
— Эта самая ценность заключается в том, как именно стреляют пушки, — объяснил Хантер, постукивая по схеме. — Подумайте вот над чем. Если они нацелены заблаговременно, то я могу дать залп, имея всего одного человека при каждом орудии. Может, даже одного на два ствола. Если мишень уже в радиусе попадания, то я буду знать, что каждое ядро поразит цель.
Еврей, знающий о нехватке рабочих рук в экипаже, захлопал в ладоши.
— Конечно! — воскликнул он, а затем задумался. — Но что произойдет после первого залпа?
— Пушки от отдачи отскочат назад. Затем я соберу всех людей в единый артиллерийский расчет, который будет переходить от пушки к пушке, заряжать каждую и снова выкатывать на позицию для стрельбы по заранее заданным параметрам. Это можно проделать довольно быстро. Если обучить людей, то второй залп можно будет дать через десять минут.
— Но за это время местонахождение второго судна изменится.
— Да, — согласился Хантер. — Оно окажется еще ближе, в пределах зоны поражения. Так что огонь будет не столь кучным, но все равно достаточно плотным. Понимаете?
— А после второго залпа?
Хантер вздохнул.
— Сомневаюсь, что у нас будет третий шанс. Если мы не потопим противника или не выведем его из строя, то, несомненно, потерпим поражение.
— Ну что ж, — подумав, подытожил Еврей. — Это лучше, чем ничего.
Впрочем, судя по тону, особого оптимизма он не испытывал. В морском сражении противоборствующие корабли обычно обменивались не менее чем полусотней бортовых залпов. Два равных по силам судна с дисциплинированными экипажами могли вести бой чуть ли не целый день и дать за это время больше сотни залпов. На этом фоне два казались чем-то несерьезным.
— Ну да, — согласился Хантер. — Если только мы не попадем в кормовую надстройку, пороховой погреб или склад ядер.
Он назвал единственные по-настоящему уязвимые места военного корабля. На кормовой надстройке пребывали все офицеры корабля и рулевой у штурвала. Удачный выстрел мог оставить противника без руководства. Попадание в склад ядер и пороховой погреб, расположенные в носу, просто разнесло бы корабль в щепки в мгновение ока.
Но попасть что туда, что туда было непросто. Если целиться в корму, то вероятность того, что промажут вообще все пушки, возрастала.
— Проблема в прицеливании, — сказал Еврей. — Вы выставите ориентиры, чтобы пушкари потренировались здесь, в бухте?
Хантер кивнул.
— Но как вы будете прицеливаться, когда выйдете в море?
— Вот поэтому я и послал за вами. Мне нужен инструмент для наводки, чтобы выставить угловую высоту. Тут требуется геометрия, а я уже плохо помню то, чему меня учили.
Еврей почесал нос левой рукой, той самой, на которой недоставало пальцев.
— Надо подумать, — произнес он и вышел из каюты.
Эндерс, невозмутимый мастер морского дела, переживал редкий для него момент замешательства.
— Что вы хотите? — переспросил он.
— Я хочу установить все тридцать две пушки по левому борту, — повторил Хантер.
— Но судно накренится влево, как беременная корова, — заявил Эндерс.
Похоже было, что сама эта идея оскорбляла его представления о приличиях и искусстве судовождения.
— В том, что оно сделается неуклюжим, я и не сомневаюсь, — сказал Хантер. — Сможете ли вы им управлять при таком раскладе?
— До какой-то степени — да, — ответил Эндерс. — Я могу управлять даже гробом Папы Римского с салфеткой миледи вместо паруса. До какой-то степени. — Он вздохнул и продолжил: — Конечно, вы переставите пушки, когда мы выйдем в открытое море?
— Нет, — ответил Хантер. — Я сделаю это здесь, в бухте.
Эндерс снова вздохнул.
— Так вы желаете пройти сквозь рифы на вашей беременной корове?
— Да.
— Значит, груз надо переместить на среднюю палубу, — произнес Эндерс, устремив взгляд куда-то в пространство. — Переставим эти ящики по правому борту, вдоль ограждения, и принайтовим. Это немного поможет, но мы и сейчас уже неустойчивы, а тогда будет просто ужас что такое. Мы станем мотаться на волнах словно поплавок. Стрелять при таком раскладе окажется чертовски трудно.
— Я всего лишь спросил, сможете ли вы управлять кораблем.
Воцарилось продолжительное молчание.
— Смогу, — в конце концов произнес Эндерс. — Проведу его так, что жаловаться вам не придется. Но стоило бы привести его в порядок, прежде чем налетит ураган. При дурной погоде этот корабль не продержится на плаву и десяти минут.
— Я понимаю, — откликнулся Хантер.
Собеседники обменялись взглядами. Весь их разговор проходил под раскатистое громыхание у них над головами. Моряки перетаскивали первую пушку с правого борта на левый.
— Вы ввязываетесь в драку с неравными шансами, — сказал Эндерс.
— Других у меня не имеется, — ответил Хантер.
Стрельбы начались вскоре после полудня. На берегу, в пятистах ярдах от галеона, был натянут кусок белой парусины. Пушки стреляли по отдельности, до тех пор, пока каждая не попадала в цель. Точка, с которой был произведен удачный выстрел, отмечалась ножом прямо на палубе. Это был долгий, медленный, утомительный процесс, продолжавшийся и ночью, только в темное время белую парусиновую мишень заменили небольшим костром. К полуночи все тридцать две пушки были пристреляны, заряжены и поставлены на место. Груз перетащили на среднюю палубу и принайтовили к ограждению правого борта, отчасти скомпенсировав этим крен на левый борт. Эндерс заявил, что состояние судна его устраивает, но вид у него был несчастный.
Хантер приказал всем работникам поспать несколько часов и объявил, что они отплывут с утренним приливом. В последний миг перед тем, как погрузиться в сон, капитан успел еще подумать о том, как расценил Боске эту пушечную стрельбу в заливе. Догадался ли он, что означает вся эта пальба? И если догадался, то что станет делать?
