Татьяна Смирнова - Покойники в доле
Рик стал внезапно очень серьезным.
– Вас смущает знакомство с пиратом?
– Господи! Ну, конечно, нет. Дело не в этом. Вы сами сказали – мы вместе прошли рядом со смертью, а такие вещи учат зоркости. Я узнала вас. И думаю, что неплохо. Что бы не говорили о вас другие, и что бы не говорили вы сами, я знаю, что могу гордиться этим знакомством.
– Теперь вы смущаете меня, Ирис, – заметил он шутливо. – Но если вас не задевает мой сомнительный титул, тогда что?
– Вас могут убить, – сказала она то, что думала.
В памяти Рика тотчас всплыл ночной разговор после «военного совета», и он ощутил тревогу. Ниточка доверия, которая протянулась меж ними тогда, была еще слишком непрочной. Он знал, как опасно давать волю чувствам до того, как возникнет полное понимание. И перевел разговор на другую тему.
– Возможно, вы знаете, а возможно, никто не удосужился просветить вас на эту деликатную тему, но я – приемный сын. Мои настоящие родители… очень далеко. Я верю, что они еще живы и все еще наверное надеются что их сын когда-нибудь вернется. Да и я собственно тоже хотел бы… Я все еще храню тот цветок.
– Цветок? – удивилась девушка.
– Да. Это странная история. Вы верите в предсказания?
– Во что? – девушка так удивилась, что корсар почувствовал себя неловко.
– Ну… в гадания.
– На кофейной гуще? Боже мой, конечно нет. Это все лишь ловкий способ заработать на нашем страхе перед будущим.
– Перед будущим? – Рик ухватился за это слово. Нужный разговор сам шел в руки, – А вы не боитесь будущего? Вы ведь тоже не можете его знать…
Она, казалось, колеблется. Рик замер, ожидая сногсшибательного откровения.
– Ну, во всяком случае, не свое, это точно, – улыбнулась Ирис, – так что там с предсказаниями? Вам нагадали долгую дорогу, казенный дом и марьяжный интерес к бубновой даме?
Он помолчал, слушая, как журчит вода, и устойчивый бриз давит в паруса.
– Это было условие, которое я должен обязательно выполнить – сказал он, наконец. – Вас зовут Ирис. И я постепенно начинаю думать, что это именно вы – тот цветок, который я должен обязательно сберечь. Чтобы когда-нибудь вернуться домой.
– Домой… в Англию? – спросила она вполголоса, отчего-то робея.
Рик покачал головой. Его улыбка была очень странной. «Глупышка, она даже не догадывается, какая пропасть разделяет нас», – подумал капитан. Он больше не сказал ни слова, попрощался и ушел. Разговор не получился.
Глава десятая
Призрак
Карибское море, Золотой остров, июль 1686 года
…Отчаяние. У него много лиц. Иногда это бурный поток слез, чаще – каменное молчание, безмолвные клятвы из тех, которые легче дать, чем выполнить, тупое нежелание жить, череда мелких и крупных глупостей. Отчаяние может выглядеть и так, что сразу его не узнаешь.
Человека, который уже вторые сутки упрямо блуждал по подземному лабиринту, в полной темноте, практически, без воды, никто бы не назвал отчаявшимся. Он думал и деятельно искал выход, он строил планы на будущее, его движения утратили живость, но все еще были довольно энергичными. Но бывший капитан «Морского Коня» Ричмонд Кларк прекрасно понимал, что это – самое настоящее отчаяние. И впал он в него не тогда, когда погасла последняя свеча. И не тогда, когда, ощупью выйдя на главную дорогу, он наткнулся на тупик и сообразил, что ход был обрушен взрывом. И даже не тогда, когда потряс флягу и понял, что воды остается дай бог часов на двенадцать.
Ричмонд впал в отчаяние, когда понял, что Приз, который он отыскал и добыл, заберут другие. Те, кому он от души желал покоиться на дне морском.
…В неверном свете фонаря он смог лишь то, что смог: острым камнем сбил замок с сундука с самыми тонкими петлями. То, как он был закрыт, без слов говорило: здесь имущество, которое старый Ферье считал не слишком ценным. И верно: в сундуке оказалось несколько старинных, но не слишком редких пистолетов с серебряной инкрустацией, семь или восемь табакерок, довольно ценных, но не до такой степени, чтобы из-за них умирать, кое-какие дамские украшения: золотые, с красиво ограненными драгоценными камнями, но… пожалуй, на большой дороге где-нибудь в графстве Норфолк можно было взять добычу и посерьезнее. Ричмонд слегка воспрянул духом, когда на самом дне обнаружил россыпь полновесных дублонов, пару кисетов с золотым песком и небольшими слитками и один с крупным жемчугом очень редкого, розового оттенка. Все это было гораздо меньше той доли, которую он надеялся взять. Вообще-то, в глубине души он надеялся взять все. Но судьба распорядилась иначе. Ричмонд без сожаления отцепил и бросил так и не пригодившиеся пистолеты, отрезал от сорочки широкую полосу и, соорудив подобие пояса, постарался сложить туда как можно больше дублонов. К сожалению, все не влезли. Остальное: песок, жемчуг и украшения он постарался рассовать по карманам. Вот и все, что досталось ему от Большого Приза.
Когда закончилась небольшая война в пещерах, и Ричмонд смог высунуть свой нос из укрытия, первым делом он проверил, не оставил ли кто факела или свечи. К сожалению, до рождества было еще далеко и такого подарка ему не сделали.
Самый просто выход: сквозь дыру в скале, головой вниз в воду, вслед за самой отчаянной братией Рика, был самоубийственным. С таким количеством спрятанного на теле золота вообще не плавают, с ним тонут. А бросить дублоны… Тогда уж проще жизнь свою, никчемную, бросить тут же. По крайней мере, в этом была хоть какая-то логика.
Он пробовал считать повороты, но быстро понял, что не в состоянии удержать в голове карту, которую мог нарисовать лишь мысленно. Вот если бы набросать на бумаге… Ток воздуха не ощущался даже у земли, хотя Ричмонд, наткнувшись на очередную развилку, каждый раз добросовестно ложился на пол и слюнявил палец. Без паники, но со все возрастающим отчаянием Ричмонд думал о том, что вполне мог пройти мимо выхода уже десяток раз – если на улице в это время была ночь, то света, проникающего в пещеры, он, конечно, видеть не мог. Стены штреков «давили» на него со всех сторон и в какой-то момент Ричмонд почувствовал, что просто не в силах двигаться дальше. Он слишком устал и ослаб. Он сел на пол и бездумно допил всю оставшуюся воду. Выхода не было.
Наверное, он задремал. Или надышался какой-то гадости, чем иным можно было объяснить то, что произошло дальше? В полной темноте перед ним вдруг возник неясный силуэт, который смутно напоминал человека в белом и слабо светился в темноте. Некто не сказал ни слова, просто поманил Кларка за собой и тот, к своему удивлению, встал и пошел, не делая ни малейших попыток выяснить, что происходит, и куда ведет его этот пещерный дух. Да и какая разница? В глубине души Ричмонд уже смирился с судьбой неудачника и собственной гибелью. Как оказалось – рано. Дух, или кем он там был на самом деле, знал всю систему пещеры как свои пять пальцев (если только они у него были, эти пальцы). Не прошло и получаса, как измученный подземельем Кларк ощутил на лице явственный ток воздуха. Еще десяток шагов, и своды пещеры расступились, выпуская его обратно, в мир живых, в прохладную ночь с запахом воды, соли и гниющих листьев, самым упоительным запахом на свете.
