Чарльз Кингсли - Вперед, на Запад!
— Если они вам известны, сударыня (это было сказано более жестко), было бы разумнее с вашей стороны не подвергать их слишком суровому испытанию, спускаясь к берегу в ту самую ночь, когда, как вы знаете, его злейшие враги ждут случая убить его, разграбить ваш дом и, всего вероятнее, увезти вас от него.
— Увезти меня? Я скорее умру!
— Кто может доказать это ему? Видимость по крайней мере против вас.
— Моя любовь к нему и его доверие ко мне, сэр!
— Его доверие? Разве вы забыли, сударыня, что произошло на прошлой неделе, и почему он вчера уехал?
Единственным ответом был поток слез. Евстафий стоял и смотрел на нее; и братья могли видеть, как дергалось его освещенное луной лицо.
— Ох! — всхлипнула она наконец. — Если я и была непослушна… Разве не естественно желать еще раз взглянуть на английский корабль? Разве вы не такой же англичанин, как и я? Разве у вас нет прекрасных воспоминаний о дорогой старой родине?
Евстафий молчал, но его лицо дергалось больше, чем когда-либо.
— Как мог он узнать об этом?
— Почему бы ему не знать этого?
— Ах! — запальчиво вскричала она. — Разумеется, как ему не знать, раз вы здесь? Вы, сэр, искуситель и шпион. Вы — змея, которая нашла рай в нашем доме и превратила его в ад.
— Смеете ли вы обвинять меня в подобных вещах, сударыня, не имея ни малейших улик?
— Смею ли? Смею все, что угодно, потому что я знаю все! Я наблюдала за вами, сэр, и вы слишком измучили меня!
— А разве не вы испортили мне жизнь, не вы разбили мое сердце? А как я отплатил вам? Пожертвовал собой, чтобы отыскать вас за океаном! И вот моя награда!
— Уходите и не мучьте меня больше! Вы спросили меня, что я посмею сделать. Так вот я, донья Рози де Сото, приказываю вам удалиться немедленно и навсегда, так как вы оскорбили меня, осмелившись говорить о своей любви. Ступайте, сэр!
Оба брата слушали, затаив дыхание, столь же удивленные, сколь возмущенные. Любовь и, может быть, гордость преобразили некогда кроткую и мечтательную Рози. Но это был только мгновенный порыв. Едва только слова вылетели из ее уст, как испуганная тем, что она сказала, она разразилась новым потоком слез. Евстафий спокойно ответил:
— Я ухожу, сударыня, но откуда вы знаете, что я не получил распоряжения и что после ваших странных последних слов совесть не принудит меня подчиниться этому распоряжению: взять вас с собой?
— Меня? С собой?
— Мое сердце болит о вас, оно с радостью отдало бы свою кровь до последней капли, лишь бы не знать последнего ужаснейшего мучения… Сказать вам… — и, вплотную приблизившись к ней, Евстафий шепнул ей что-то на ухо; что именно, братья не слыхали, но в ответ раздался крик, который прозвенел в чаще и согнал всех ночных птиц с ветвей.
— Клянусь небом, — воскликнул Эмиас, — я больше не могу так стоять. Я должен перерезать глотку этому дьяволу.
— Она погибнет, если подле нее найдут его труп.
— А мы погибнем, если останемся здесь стоять, — возразил Эмиас, — потому что на ее крик прибегут негры и найдут нас.
— Вы с ума сошли, сударыня, выдавая себя собственным криком! Негры будут здесь в одно мгновение. Я даю вам последний шанс спасти свою жизнь, — и Евстафий изо всех сил закричал по-испански: — На помощь, на помощь, слуги! Бандиты хотят похитить вашу госпожу!
— Что это значит, сэр?
— Пусть ваше женское чутье дополнит остальное, и не забудьте того, кто спас вас от бесчестья.
Неизвестно, слыхали ли братья последние слова или нет, но, предполагая, что Евстафий открыл их присутствие, оба сразу вскочили на ноги, решив обратиться к Рози с последним призывом, а затем продать свою жизнь как можно дороже.
Евстафий отскочил при неожиданном появлении, но сейчас же узнал громадную фигуру Эмиаса и спокойно сказал:
— Видите, сударыня, я звал не напрасно. Добро пожаловать, любезные кузены. Итак, как вам уж ясно, мое милосердие нашло способ предупредить вашу хитрость, хотя прекрасная леди сдержала слово и пришла на свидание.
— Лжец! — крикнул Франк. — Она не подозревала о нашем присутствии.
— Блаженны верующие! — ответил Евстафий, но не успел он кончить, как Эмиас бросился на него через кусты. Нельзя было терять ни минуты, и прежде чем великан выпутался из сучьев и кустарника, Евстафий сорвал свой длинный плащ, набросил его на голову Эмиаса и бросился бежать, призывая на помощь. Обезумевший от ярости Эмиас пустился в погоню, но через две минуты Евстафий был в безопасности среди группы негров, которые с криками и бормотаньем бежали вниз по тропинке. Эмиас бросился обратно. Франк обратился с горячим призывом к Рози.
— Нет, никогда! Лучше смерть, чем разлука с ним. Уходите! Бога ради, оставьте меня!
— Тогда вы погибли, и я погубил вас!
— Идем сейчас или никогда! — крикнул Эмиас, хватая брата за руку и таща его за собой, как малое дитя.
— Вы прощаете меня? — крикнул Франк.
— Прощаю ли я вас? — и она снова разрыдалась.
Когда Эмиас оглянулся, он увидел, что она спокойно стоит, скрестив руки, и ждет приближения Евстафия со слугами. И Эмиас почти решил вернуться. Оба понимали, что роковое стечение обстоятельств отдало Рози во власть Евстафия. Разве он не имел права подозревать, что они были там по уговору с ней, что она собиралась бежать с ними? И не воспользуется ли Евстафий своей властью? Мысль об инквизиции пронзила обоих.
— Так это была та угроза, которую шепнул ей Евстафий? — спросил Эмиас.
— Да, это! — простонал в ответ Франк. Эмиас Лэй стоял в нерешительности. О, если б Эмиас был один, а Франк был в безопасности дома, в Англии! Напасть на всю эту шайку, убить ее, убить Евстафия, а затем с мечом в руках пробить себе дорогу обратно на корабль иль умереть… Не всели равно? Когда-нибудь он должен умереть! Но Франк! И перед его глазами мелькнуло скорбное лицо матери, в ушах прозвучало ее последнее напутствие: беречь брата. Пусть Рози, пусть весь мир погибнет — он должен спасти Франка.
— Гляди: негры подбежали к ней, миновали ее! Вперед, если жизнь тебе дорога! — и он опять потащил брата вниз по горе, через калитку. Погоня была в десяти шагах от них.
— Франк, — резко сказал Эмиас, — если ты хочешь еще раз когда-нибудь увидеть нашу мать, очнись и бейся. — И, не ожидая ответа, он повернулся и обрушился на своих преследователей, которые, увидев длинный светлый клинок, тотчас обратились в бегство.
Опять Эмиас потащил брата вниз с горы. Тропинка шла зигзагами, и Эмиас боялся, что негры спустятся прямо по скале и отрежут им отступление. Но негры боялись колючих кактусов и были вынуждены идти по тропинке, причем братья (Франк как будто пришел в себя) время от времени поворачивались и грозили им своими мечами. Но тропинка была покрыта камнями, и очень скоро эти камни были пущены в ход. К счастью, они были невелики и летели вкривь и вкось из-за недостатка света. Но что-то будет, когда негры достигнут скалистого берега! Наконец пройдены последние двадцать шагов, отделявшие их от воды.
