Отважные капитаны. Сборник - Киплинг Редьярд Джозеф

— Я попытаюсь! — спокойно отвечал Харви и схватил веревку и железный длинный крюк, пока Дэн притащил устройство, которое он называл «верхний лифт». В это время к ним подплыл Мануэль в своей лодке. Португалец улыбнулся Харви и начал бросать рыбу на дек.

— Двести тридцать одна штука! — воскликнул он.

— Дай ему багор! — сказал Дэн.

Мануэль схватил багор, зацепил им за корму и прыгнул на шхуну.

— Тащи! — скомандовал Дэн, и Харви тащил, удивляясь, что лодка так легка.

— Держи! — и Харви держал, потому что лодка находилась на весу, над его головой.

— Спускай! — кричал Дэн, и, когда Харви спустил, Дэн поднял легкую лодку одной рукой и поставил ее позади грот-мачты.

— Легко! Эта лодка очень удобна для пассажиров!

— Ага! — подтвердил Мануэль. — Ну, как ты себя чувствуешь, милый? Вчера ночью мы поймали тебя вместо рыбы. Теперь ты сам ловишь рыбу. Каково!

— Я очень благодарен вам! — сказал Харви, снова роясь в своих карманах и вспомнив, что у него нет денег.

— Меня нечего благодарить! — возразил Мануэль. — Разве я мог допустить, чтобы ты утонул? Теперь ты — рыбак. Я сегодня не успел вычистить лодку. Слишком много дела. Дэн, дитя мое, вычисти за меня!

Харви двинулся вперед. Он мог и хотел помочь человеку, который спас ему жизнь.

Дэн бросил ему швабру, и юноша принялся чистить лодку, счищать ил, тину; делал он это, правда, неловко, неумело, но с полным усердием.

Целый ливень блестящей рыбы полетел в загородку.

— Мануэль, держи лодку! Харви, почисть ее!

— Эта лодка — словно утка на воде! — сказал Долговязый Джэк, высокий человек с седым щетинистым подбородком и длинными губами.

Троп в своей каюте что-то ворчал и громко сосал карандаш.

— Двести три штуки! Дай-ка взглянуть! — попросил человек, который был ростом еще выше Долговязого Джэка. Лицо его было безобразно из-за огромного рубца, тянувшегося от левого глаза до правого угла рта.

Не зная, что делать дальше, Харви вымыл дно лодки, снял поперечины и положил их на дно.

— Он — молодец! — произнес человек с рубцом, имя которого было Том Плэт, критически оглядывая Харви. — Есть два способа работать: один — это ловить рыбу, другой…

— То, что мы делали на старом «Орио»! — прервал его Дэн. — Не мешай мне, Том Плэт, дай мне накрыть на стол!

Он прислонил конец стола к перилам и ткнул его ногой.

— Дэн, ты ленив и способен спать целый день, — сказал Долговязый Джэк, — ты также достаточно дерзок; но я уверен, что ты исправишь в неделю этого молодца, если захочешь!

— Его имя — Харви! — сказал Дэн, размахивая двумя ножами очень странной формы. — Он стоит пятерых из южного Бостона!

Юноша положил ножи на стол, покачал головой и полюбовался на производимый ими эффект.

— Я думаю, тут сорок два! — произнес где-то снаружи тонкий голос.

— Счастье изменило мне, — ответил другой голос, — у меня сорок пять штук!

Раздался смех.

— Сорок два или сорок пять! Я сбился со счета!

— Это Пенн и дядя Сальтерс считают улов! — сказал Дэн. — Это вся их дневная добыча? Надо взглянуть!

— Назад, назад! — прогудел Долговязый Джэк. — Сыро там сегодня, детки!

— Сорок два, ты сказал? — спросил дядя Сальтерс.

— Я пересчитаю! — ответил ему чей-то голос.

Обе лодки причалили к шхуне.

— Постой! — вскричал дядя Сальтерс, расплескивая воду веслом. — Терпеть не могу таких людей, как ты! Ты только сбил меня со счету!

— Мне очень жаль, мистер Сальтерс. Я пошел в море, рассчитывая вылечить нервную диспепсию!

— Убирайся ты со своей нервной диспепсией! Провались ты совсем! — проворчал дядя Сальтерс, жирный, плотный маленький человек. — Сколько ты сказал, сорок два или сорок пять?

— Я забыл, мистер Сальтерс! Надо пересчитать!

— Конечно, сорок пять штук, — ворчал Сальтерс, — ты плохо считаешь, Пенн!

Диско Троп вышел из каюты.

— Сальтерс, — сказал он, — убери рыбу как следует! — Голос его звучал повелительно.

Пенн, стоя в лодке, продолжал считать улов.

— Это улов всей недели! — сказал он, жалобно посматривая кругом.

— Одна, две, четыре, девять! — считал Том Плэт. — Сорок семь всего!

— Подержи! — ворчал дядя Сальтерс. — Держи, я опять сбился со счета!

— Кто-нибудь из наших будет собирать «клубнику», — сказал Дэн, обращаясь к восходящему месяцу, — и наверное, найдет много!

— А другие, — возразил дядя Сальтерс, — будут есть и лентяйничать.

— За стол! За стол! — кричал чей-то голос, которого Харви еще не слышал.

Троп, Том Плэт, Джэк и Сальтерс пошли к столу.

Маленький Пенн наклонился над рулем. Мануэль лежал, вытянувшись, на деке, а Дэн вколачивал молотком гвозди в бочку.

— Скоро будем ужинать и мы, — сказал он, — Том Плэт и отец ужинают вместе с другими, это — первая смена! Ты, я, Мануэль и Пенн — юность и красота нашего общества. Это — вторая смена!

— Ну что же, — сказал Харви, — я очень голоден!

— Они скоро кончат. Хорошо пахнет? Отец держит хорошего повара. Сегодня славный улов! Какова была вода, Мануэль?

— Двадцать пять локтей! — ответил португалец.

Луна уже высоко поднялась на небе и отражалась в спокойных водах моря, когда старшие кончили ужин. Повару не пришлось звать «вторую смену».

Дэн и Мануэль уселись за стол в то время, когда Том Плэт, самый рассудительный из старших, усердно вытирал рот рукой. Харви последовал за Пенном и сел за стол перед кастрюлей с вареной треской, за которой следовали свинина со свежими овощами и горячим хлебом и крепкий черный кофе. Как они ни были голодны, но ждали, пока прочтут молитву. Затем они принялись за еду. Наконец Дэн тяжело вздохнул и спросил Харви, как он себя чувствует.

— Хорошо, но место в желудке еще есть! — отвечал Харви.

Кок — огромный черный негр — почти не говорил, ограничиваясь улыбками и знаками.

— Смотри, Харви, — сказал Дэн, — молодые и красивые люди, ты, я и Мануэль, — мы — вторая смена и едим после первой. Они — старые рыбаки. Их желудки не любят ждать. Они едят первые. Не правда ли?

Кок кивнул головой.

— Разве он не говорит? — спросил Харви шепотом.

— Немного. Его язык очень смешон. Он явился с Бретенского мыса, где говорят на каком-то наречии шотландского языка.

— Это не шотландский язык, а гэльский, — сказал Пенн. — Я читал в одной книге!

— Пенн много читает!

— Твой отец, Дэн, уже спросил, сколько они наловили рыбы? Они его не обманут?

— Нет. Какой смысл им лгать из-за какой-то трески?

Вторая смена кончила ужин. Тень от мачт и оснастки черным пятном ложилась на палубу.

Целая груда рыбы на корме светилась, словно серебро. Диско Троп и Том Плэт ходили взад и вперед. Дэн передал Харви вилы и повел его к грубому столу, по которому дядя Сальтерс нетерпеливо барабанил рукояткой ножа.

У его ноги стоял ушат с соленой водой.

— Помоги дяде Сальтерсу солить рыбу, да береги глаза, когда Сальтерс начнет размахивать ножом, — сказал Дэн, качаясь на подпорке. — А я буду передавать соль вниз.

Пенн и Мануэль стояли на коленях, размахивая ножами. Долговязый Джэк, в рукавицах, разместился против дяди Сальтерса.

— Га! — вскричал Мануэль, взяв одну рыбу под жабры, и бросил ее в загородку. Сверкнуло острие ножа, и рыба с распоротым брюхом упала к ногам Джэка.

Долговязый Джэк держал в руке черпак.

Вот печень упала в корзину. Еще удар, и треска, обезглавленная, выпотрошенная, шлепнулась в ушат, разбрызгивая соленую воду в лицо удивленному Харви.

Все работали молча. Скоро ушат был полон рыбы.

— Натирай солью! — крикнул дядя Сальтерс, не поворачивая головы, и Харви начал натирать рыбу солью.

Мануэль ревностно работал, стоя неподвижно, как статуя, но его длинные руки непрестанно загребали рыбу.

Маленький Пенн также работал добросовестно, но видно было, что он неловок.

Иногда Мануэль находил возможность помочь Пенну, не пропуская в то же время и своей очереди. Раз Мануэль уколол палец о французский крючок и закричал от боли. Крючки эти делаются из мягкого металла, чтобы можно было вторично загнуть их после употребления, но треска часто срывается с этих крючков и уносит их с собою, пока не падет вновь. Вот почему глостерские рыбаки не жалуют французов и их изобретений.