Чарльз Нордхоф - Бунт на «Баунти»
Мистер Грэхем несколько секунд мрачно смотрел на Эллисона.
— Предпочитаю не высказывать своего мнения на этот счет, — проговорил он. — Пусть этот вопрос решит суд.
— Я не боюсь правды, сэр. Если, по-вашему, рассчитывать мне не на что, мне бы хотелось услышать это от вас.
Однако мистер Грэхем был непреклонен:
— Позвольте мне посоветовать всем вам не делать скоропалительных выводов. Я присутствовал на многих судебных заседаниях и знаю, что нельзя предугадать решение суда до того, как не выслушаны все свидетели.
Дни тянулись мучительно медленно. Прошел июль, за ним август, а мы все ждали.
Глава XX. Корабль флота его величества «Дьюк»
Утром 12 сентября десятерым заключенным на борту «Гектора» было велено приготовиться перейти на корабль флота его величества «Дьюк». Стоял пасмурный безветренный день, такой тихий, что мы слышали, как бьют склянки на кораблях в другом конце гавани. «Дьюк» стоял на якоре на расстоянии около четверти мили от «Гектора». Около восьми мы увидели, как от борта «Дьюка» отваливает баркас с охраной на борту, а ровно в восемь прозвучал пушечный выстрел, возвещавший о том, что суд начался. Наш час пробил.
Суд заседал в просторной кают-компании, занимавшей всю ширину корабля. На квартердеке толпились офицеры с других кораблей, прибывшие на судебное заседание в качестве зрителей. Было там и несколько человек в гражданской одежде и среди них сэр Джозеф Банкс. Доктор Гамильтон стоял у фальшборта в группе офицеров с «Пандоры».
У другого борта столпились офицеры с «Баунти», чувствовавшие себя, по-видимому, не очень-то уютно в компании командиров кораблей, адмиралов и вице-адмиралов.
Когда двери в большую каюту отворились, гул голосов сразу затих. Публику пригласили занять места. После этого вошли мы, впереди следовал лейтенант морской пехоты с саблей наголо. Нас выстроили в ряд у переборки справа от двери. В течение всего первого дня мы вынуждены были стоять, но поскольку суд затянулся, потом для нас принесли скамью.
Посредине каюты стоял длинный стол; за ним в центре сидел председательствующий, а по обе стороны от него располагались остальные члены суда. Чуть правее и сзади находился столик для прокурора, с другой стороны еще один — для писцов. Еще за одним столом сидели защитники обвиняемых. Вдоль стен располагались зрители.
Ровно в девять дверь снова отворилась, и члены суда вошли в каюту. При этом по приказу профоса все встали и сели лишь после того, как члены суда заняли свои места.
Нас назвали поименно, после чего началось чтение обвинительного акта. Этот довольно длинный документ содержал подробную историю экспедиции «Баунти» — от выхода из Англии и до захвата корабля бунтовщиками. За ним следовали письменные показания капитана Блая.
Когда чтение закончилось, наступило глубокое молчание. Все взгляды устремились на меня. Трудно было придумать более губительные для меня показания; на суд они произвели, понятное дело, очень сильное впечатление. Как можно доказать их несостоятельность без показаний Тинклера? Я почувствовал всю безнадежность своего положения.
Прокурор спросил:
— Следует ли мне зачитывать прилагаемые списки, милорд?
— Читайте, — кивнул председательствующий лорд Худ.
В одном списке содержались имена тех, кто ушел на баркасе с Блаем, в другом — тех, кто остался с Кристианом. Меня поразило, что Блай умолчал о Коулмане, Нормане и Макинтоше. Он ведь прекрасно знал, что они хотели уйти вместе с ним и что их не пустили бунтовщики. Справедливости ради он должен был заявить об их невиновности, однако он не делал ни малейшего различия между ними и отъявленнейшими из мятежников.
После того как списки были зачитаны, суд вызвал штурмана с «Баунти» Джона Фрайера. Он ничуть не изменился с тех пор, как я видел его в последний раз, в утро мятежа. Фрайер быстро взглянул в нашу сторону и, подойдя к концу стола, произнес слова присяги. Затем его попросили рассказать все, что ему известно о захвате «Баунти». Я не стану пересказывать здесь его показания — штурман нарисовал вполне правдивую картину мятежа, вспомнив, кстати сказать, о тех, кто не смог уйти вместе с Блаем.
Начался допрос свидетеля.
Суд. Вы назвали семерых, кто в момент бунта был вооружен. Полагаете ли вы, что вооружены были только эти люди?
Фрайер. Нет.
Суд. Почему вы так думаете?
Фрайер. На баркасе потом об этом говорили, однако я больше никого с оружием не видел.
Суд. Каждый раз поднимаясь на палубу, как долго вы там оставались?
Фрайер. Минут десять — пятнадцать.
Суд. Когда вы находились на квартердеке, видели ли вы, чтобы кто-нибудь из подсудимых по своей воле выполнял приказания Кристиана или Черчилля?
Фрайер. Видел Беркитта и Миллворда, они стояли на часах с оружием в руках.
Суд. Когда баркас отводили к корме, слышали ли вы, чтобы кто-нибудь из подсудимых сквернословил по вашему адресу?
Фрайер. Насколько, я помню, нет. Я видел Миллворда над фальшбортом с мушкетом в руках.
Суд. Вы говорили, что когда на баркас передавали сабли, это сопровождалось мерзкой бранью со стороны мятежников. Участвовал ли в этом кто-нибудь из подсудимых ?
Фрайер. Такого я не помню. Бранились тогда многие.
Суд. Видели ли вы подсудимого Томаса Эллисона в день мятежа?
Фрайер. Вначале нет, потом видел.
Суд. Что он делал?
Фрайер. Стоял рядом с капитаном Блаем, но что делал, не помню.
Суд. Был ли он вооружен?
Фрайер. Не могу сказать наверное.
Суд. Видели ли вы Уильяма Маспратта?
Фрайер. Нет.
Суд. Скажите, когда мистеру Блаю и вам приказали перейти на баркас, кто-нибудь помогал или предлагал помочь мистеру Кристиану в исполнении этого приказания?
Фрайер. Да, Черчилль, Самнер, Куинтал и Беркитт.
Суд. Как много матросов требуется для того, чтобы вывалить за борт баркас?
Фрайер. Для этого требуется десять человек.
Суд. Кто-нибудь из подсудимых помогал мятежникам в этом?
Фрайер. Да, мистер Байэм, мистер Моррисон, мистер Коулман, Норман и Макинтош, но они делали это по приказу боцмана, которому в свою очередь отдал приказ мистер Кристиан.
Суд. Как вы считаете: эти люди помогали бунтовщикам или капитану Блаю?
Фрайер. Думаю, капитану Блаю, ведь они давали тем самым ему возможность спастись.
Суд. Почему вы решили, находясь под стражей у Джона Миллворда, что он расположен к вам дружески?
Фрайер. Мне казалось, что ему не по себе и что оружие он взял неохотно.
Суд. Вы сказали, что получили для Тинклера разрешение уйти вместе с вами. Его заставили остаться на корабле?
Фрайер. Черчилль приказал ему остаться на борту, и Тинклер зашел ко мне в каюту и сообщил об этом.