Жорж Блон - Великие тайны океанов. Атлантический океан. Тихий океан. Индийский океан (сборник)
Его теория никого не убеждает. Бомбар решает доказать ее справедливость. Ему нужна надувная лодка, улучшенная по его чертежам, без двигателя, но с парусом. И он на ней пересечет Атлантику. Ему понадобился целый год, чтобы получить желаемую надувную лодку: 4,6 на 1,9 метра, квадратный парус и несколько самых примитивных принадлежностей. Бомбар назвал свою лодку «Еретик», ибо «мы попытаемся отправиться на плавучем средстве, признанном негодным для плавания, в определенную, заранее намеченную точку. Эта первая ересь напрямую касается морских специалистов, техников и мореплавателей. Более серьезным было то, что я покушался на всеобщую веру в невозможность прожить только за счет морских ресурсов и морской воды, которую, как считалось, пить нельзя».
Вначале Бомбар говорил «мы», потому что не планировал путешествовать в одиночку. Его компаньон Джек Палмер отказался от плавания после трудного перехода через Средиземное море (это была первая репетиция). Поэтому Бомбар в одиночку отошел от марокканского берега 24 августа 1952 года и через Канары направился к Антильским островам.
3 сентября, после одиннадцати суток плавания, он прибыл на остров Гран-Канария. «Еретик» в хорошем состоянии, «добровольная жертва кораблекрушения» – тоже, несмотря на несколько шквальных ударов. Бомбар проверил на практике свою теорию о морской воде, рыбе, планктоне и чувствовал себя превосходно.
Утром 19 октября он покидает Гран-Канарию. Другой возможной остановкой он наметил Антильские острова. В следующее воскресенье Бомбар делает в своем дневнике тревожную запись: «Не удается определить долготу». В понедельник у него день рождения. Ему исполняется двадцать восемь лет. «Судьба должна была быть снисходительной и преподнести мне праздничный подарок. Наживка на конце веревки тащилась позади лодки, как вдруг крупная морская птица, которую англичане называют буревестником (не помню французского названия), бросилась на наживку – летучую рыбу без головы. Несмотря на отвращение, я свернул птице шею». Мясо сырой птицы показалось путешественнику, не евшему ничего, кроме рыбы, вкуснее бифштекса, несмотря на привкус «даров моря».
28 октября вышли из строя единственные часы на борту. В ночь с 29 на 30 октября лодку атакует акула, но потом удаляется. Утром в дневнике уточнение: «Я потерял ноготь правого мизинца; более того, странное воспаление появилось на тыльной стороне кистей; я ужасно боюсь фурункулеза – он сопровождается страшными болями, но я не собираюсь его лечить, чтобы сохранить чистоту эксперимента». Надо сказать, что на борту был небольшой опечатанный ящик. В нем находились средства первой медицинской помощи. Бомбар считал делом чести не открывать его. «Пломбы» остались нетронутыми.
В тот же день встал вопрос: «Если бы я не был один, было бы мне легче?.. Но рассуждать на эту тему бессмысленно». В воскресенье 2 ноября Бомбар ныряет за улетевшей надувной подушкой. «Каков же был мой ужас, когда я хотел вернуться на борт! Я увидел, что лодка уносится от меня, а я никак не мог сократить разделявшее нас расстояние. Плавучий якорь, наподобие парашюта, превратился в парус. И больше лодку ничего не сдерживало». В конце концов Бомбар, который много тренировался и даже участвовал в заплывах через Ла-Манш, настиг «Еретика».
За лодкой следовали дорады – «опытные» избегали наживки, а «неофиты» жадно хватали. Каждое утро в лодку падали летучие рыбы. Неким подобием сачка-цедилки путешественник собирал планктон. В дневнике отражены ностальгические воспоминания: «Жарко. Сейчас бы кружечку пива! Больше всего я страдаю от отсутствия пресной воды. Мне надоело есть рыбу, но еще больше – пить ее!»
Наконец 11 ноября, на восьмидесятые сутки одиночного плавания, начался дождь-благодетель. Он растворяет соляной панцирь на теле и утоляет жажду – Бомбар собирает воду в брезент. Потом небо просветлело, над лодкой пролетает фаэтон, похожий на белую голубку с черным клювом. Эта птица может прилететь только из Америки. Настроение у него поднимается, как вдруг откуда ни возьмись – меч-рыба. Если она нападет, то может проткнуть лодку. К счастью, она уходит в сторону. Наверное, испугалась не меньше, чем Бомбар. Снова начинается дождь. В дневнике запись от 14 ноября: «За последние двое суток я настрадался больше, чем за все путешествие. Я покрыт мелкими нарывами, а на языке ощущаю соль. Пошел настоящий ливень, и все вымокло. Моральное состояние на высоте, но я уже устал от этой постоянной сырости…» Вскоре и моральному состоянию был нанесен удар. Во время штормов порвался парус, «Еретик» застыл в полной неподвижности. Ни одного корабля, никакой суши на горизонте. 1 декабря: «Напрасно я рассматривал свои фотографии из Франции, Касабланки и Лас-Пальмаса; меня охватила жгучая тоска. Испытание тянется слишком долго. Меня снедает ужасная неуверенность, я не знаю, где нахожусь. Я думаю, суша милях в двухстах, но доплыву ли я завтра или через десять, двадцать, тридцать суток?.. Хоть бы корабль увидеть! Если бы у меня было радио, я не ощущал бы такого одиночества».
Четверг 4 декабря: «Ничего не видно, по-прежнему ничего. Я начинаю чувствовать физическое истощение». На следующий день диарея, которая мучила его уже несколько дней, осложнилась кровотечением. «Если так будет продолжаться, лодка доплывет до берега, но я буду мертв». 8 декабря Бомбар записывает последние распоряжения, касающиеся жены и дочери, которой исполнилось три месяца. Но человек, оказавшийся в океане по собственной воле, все еще думает о своей миссии: «Хочу сказать вот что: нельзя допускать, чтобы другие потерпевшие кораблекрушение были обречены на смерть авторами книг для терпящих бедствие, в которых признаки приближения суши всегда ложны и лишают людей моральной стойкости».
8 декабря. Бомбар еще жив и в раздражении дополняет свою мысль: «Мне трудно поверить, что такие типы, как авторы книг для потерпевших кораблекрушение, пишут целые тома для американских ВМС и каждый раз ошибаются. Автор заявляет, что морскую птицу фрегат замечают в 300 милях от берега и даже более. Я видел ее в среду. В субботу утром я увидел сразу трех тропических птиц. Здесь я категоричен: трех сразу, и суша не может быть дальше 60–80 миль. Я должен был быть в 20 милях, но я ничего не вижу…» Ничего, кроме гигантского ската. Он оживляется, фотографирует его, не зная, к счастью, что чудовище может опрокинуть лодку одним ударом плавника или накрыть ее одним прыжком.
Только 11 декабря на горизонте появляется большой пароход. Он приближается. Увидит ли он крохотную лодку? Бомбар хватает солнечный семафор и отчаянно вертит им, пытаясь послать солнечный зайчик в глаз какого-нибудь матроса, как делают ребятишки с помощью зеркала. Ему удается привлечь внимание! Ерузовое судно, изменив курс, направляется к «Еретику».
Драма в духе Корнеля. Оставит ли Бомбар свой опыт незавершенным и продолжит путешествие на корабле, посланном Провидением? Весомый аргумент в пользу более легкого решения: суша находилась дальше, чем по его расчетам, а полеты птиц ввели его в заблуждение. До ближайшего острова Антильского архипелага оставалось еще 600 миль. Неужели не достаточно пятидесяти трех суток испытаний? Именно так, незавершенный эксперимент лил воду на мельницу скептиков. Нет, следовало продолжать. Еще двадцать суток отделяли смельчака от полного успеха. Пусть будет двадцать суток!
Ален Бомбар все же поднялся на судно. Он согласился принять чудесный душ и легкий, очень легкий завтрак – яичницу из одного яйца, крохотный кусочек говяжьей печени, ложку капусты и три фрукта. Это отклонение от «океанской» диеты остановило диарею, но вызвало другие расстройства пищеварения и – парадоксально – спровоцировало похудение Бомбара до опасного состояния.
«Аракака» – так называлось судно, – оказав моральную поддержку, удалилось. «Еретик» и его пассажир вновь оказались в одиночестве. Бомбар, как видно, не успел растратить свой запас терпения и надежды. 23 декабря 1952 года, через двенадцать суток после «передышки» на борту судна и шестьдесят пять суток с момента отплытия с Канарских островов, Бомбар достиг Барбадоса.
Будет ли применено на практике все, что можно извлечь из этого еретического опыта? В мореплавании, как и в других сферах, инновации порой наталкиваются на укоренившиеся привычки или чьи-то корыстные интересы. Но позволительно допустить, что благодаря этому врачу кораблекрушения все реже будут заканчиваться человеческими жертвами.
Глава девятая
«Свободный человек, любить всегда ты будешь море!»[2]
По сведениям некоторых испанских хронистов Средних веков, «странный краснокожий человек» приплыл на кантабрийское побережье в одиночку на «выдолбленном дереве». По-видимому, речь идет о пироге. Судя по описанию, этот человек был американским индейцем. Поскольку он очень плохо себя чувствовал, его немедленно доставили, но не к врачу, а к епископу. Он почти тут же умер, произнеся несколько непонятных слов.
