Робер Стенюи - Сокровища непобедимой Армады
Экспедиции, как и войны, выигрывают прежде всего люди, потом – техника.
Марк Жасински будет с нами два месяца. Марк – один из лучших специалистов по подводным (и подземным, кстати, тоже) съемкам в Европе. Кроме фотодела он будет заниматься консервацией найденных предметов, поскольку у него диплом инженера-химика.
С ним приехал Франсис Дюмон, студент-архитектор, а посему отличный рисовальщик, старый спелеолог и юный спортсмен-подводник; на нем будут карты, планы, наброски и все, что связано с карандашом.
Благодетель экспедиции Анри Делоз отобрал для «Хироны» двух самых опытных водолазов из своей французской команды.
Морис Видаль, возраст – тридцать три года, из них пятнадцать лет на флоте, неутомимый рассказчик. Заставить его замолчать можно только заклеив ему рот пластырем, а это не так просто сделать, учитывая, что Морис – инструктор по борьбе дзю-до, парашютист-десантник и военный водолаз.
Луи Горе, тулонец, к счастью, уравновешивает болтливость своего друга постоянным молчанием. Самая длинная фраза, которую он произносит за день, звучит так: «Пора есть». Три года службы на флоте подводным сапером не отбили у него любви к морю, поскольку в дальнейшем он избрал себе труднейшую профессию водолаза и занимался подводным бурением нефти в открытом море. Кроме того, Луи, как и Морис, – золотые руки и дока по части любых механизмов.
В тот же вечер, надув воздухом лодки и наполнив баллоны, мы приняли готовность № 1.
28 апреля экспедиция вышла в море. Погода была спокойной, если не считать мелкого снега. Бравые моряки дружно выбивали зубами дробь. Обрывы Порт-на-Спанья казались чернее мрака на фоне заснеженного ландшафта. Когда я первым нырнул в гостеприимные воды бухты, у меня сразу же свело челюсти и перехватило дыхание. Пришлось несколько минут просидеть скорчившись на дне, пока внутренности не встали на положенные места.
Так, все в порядке, можно разогреваться. Ждать нечего – не в сауне.
Прежде всего надо вычертить точный план и пометить местоположение каждого предмета на дне. Подводные археологи, занимавшиеся раскопками древнегреческих и римских судов в Средиземном море, воспользовались техникой наземных археологов. Они накладывали на раскоп металлическую сетку, с пронумерованными квадратами, которые служат точками отсчета. На каждом этапе работ делаются цветные стереофотографии. Постепенно в квадрате снимают слой за слоем и таким образом восстанавливают контур судна в целом.
Здесь у нас не было ни груза, ни судна – нагромождение камней, ямы, хаос. Мы терялись между обломками скал, как муравьи на гравийной дорожке. Проще накладывать металлическую сетку на Миланский собор, чем на здешнее дно. И к тому же совершенно бессмысленно. На второй день содержимое квадрата 1 благополучно переползет в квадрат 2, и не успеют еще высохнуть чернила у нас на плане, как море вновь перемешает всю картину.
Сама «Хирона», наскочив на скалу, развалилась на куски. От нее вряд ли могло что-либо сохраниться. Только положение тяжелых предметов сможет дать какие-нибудь указания: якоря, пушки, балластины и ядра не могли откатиться слишком далеко – до первого упора или до первой расселины. Остальное, словно листья, попавшие в торнадо, разносило из года в год, из века в век по дну всей бухты.
Мы воспользуемся для плана методом попроще – соотнося расстояния с видимыми ориентирами на берегу.
Первым делом я протянул красный линь между первой и второй пушкой. Через каждый метр он был завязан узлом. Второй белый линь прошел от пещеры до первой свинцовой чушки. Теперь у нас две оси на плане. Пока они послужат путеводными нитями для Луи и Мориса, которые совершат сегодня разведочный спуск. Местные условия – это, конечно, не Марсель и не Ницца, но притерпеться можно.
Я с умилением гляжу на наши прошлогодние находки. Лежат, целехонькие. Вылезая из пещеры, я просто так, для очистки совести, переворачиваю плоский камень. Под ним оказываются несколько звеньев серебряной цепи, одно золотое звено, серебряное пол-эскудо и два пиастра. Ну что же, вечер прошел не зря…
Больше всего нас беспокоит погода. Она начала портиться уже наутро. Видимость упала до фута, невозможно исследовать даже тот крохотный кусочек дна, где я собрал урожай накануне. «Зодиак» выплясывал на волне. Возле мыса Лакада течение тянет с такой силой, что нас того и гляди постигнет участь «Хироны» в миниатюре. Когда я вылез наверх, Луи показал мне на голову Мориса, которого течение гнало в открытое море.
Пришлось вернуться в порт. Не могу сказать, чтобы несолоно хлебавши: воды в лодке набралось предостаточно.
Три дня продлилось ожидание. Окна моей комнаты выходили на море; ночью, как объяснили по радио синоптики, области низкого давления, перемещаясь из Гренландии, достигли Ольстера. Я отчетливо чувствовал, как они влетали в плохо пригнанную оконную раму, леденили лицо, задували под одеяло, а затем уносились в щель под дверью в направлении Азорских островов.
На рассвете я судил о погоде по шуму. Если волны перекатывали крупную гальку на пляже, можно было смиренно досыпать в нагретой постели.
2 мая я проснулся от внезапной тишины – море угомонилось. Мы продолжили разметку. Морис и Франсис протянули к северу и югу еще два линя, также разбитые узлами через каждый метр. Теперь у нас есть условные квадраты. Определив по координатам, мы будем ставить на плане точки в месте каждой находки. Кроме того, Марк будет фотографировать район поисков сверху.
Мы хорошо поработали, и я надеялся, что море расщедрится на маленький подарочек.
Так оно и вышло. Луи и Морис нашли первые две золотые монеты – эскудо с изображением арагонской короны. На них не было ни вмятины, ни царапины, словно вчера из монетного двора.
Во второй половине дня профессионалы-водолазы вытащили две дюжины серебряных реалов, золотые пуговицы дивной работы, обломки вилок и кусочки пока неведомых нам предметов. Если ритм находок будет оставаться таким же, скоро у нас на плане не останется чистого места.
Экспедиция разделилась на группы: одни ныряли, другие помечали место находок на плане и подстраховывали ныряльщиков с лодки, третьи стерегли добычу на берегу.
Однако сладкий сон продлился недолго: море опять забуянило. Когда мы вновь смогли опуститься на дно, то обнаружили, что нейлоновый трос лопнул, а белые лини змеились по дну, как переваренные макароны.
Все надо было начинать снова. Укрепить трос возле мыса Лакада оказалось делом неосуществимым. Луи попытался в несколько приемов, но тщетно. Аквалангисту приходилось цепляться обеими руками за камни, чтобы его не унесло, а работать зубами было нельзя, поскольку они сжимали загубник акваланга.
