Константин Бадигин - Чужие паруса
Обласкав перепуганную, дрожащую собачонку, Химков осматривал горизонт. Лодейных парусов он уже не увидел, зато немного к югу показалось незнакомое судно.
— Смотри, Егорий, чьи паруса, не признаешь? — показывал кормщик на далекое судно.
— Чужие паруса, Иван Алексеевич, — ответил носошник, — заморское судно. — Он помолчал, всматриваясь в приближающийся корабль. — К нам повернул. С чего бы?
Прошло немного времени. Корабль быстро приближался.
— Иван Алексеевич, да ведь это аглицкий корабль, в Архангельске стоял, — признал Ченцов. — Корпус зеленью покрыт… две мачты… Он и есть… Шкипер с него все дни пьяный ходил.
Несколько минут все молча рассматривали подходящий бриг. Вдруг Ченцов удивленно вскрикнул:
— Галанский флаг, смотри, Иван Алексеевич! Ведь сам видел, аглицкий флаг был. С командой говорил — англичане все… Смотри, Лексеич, смотри, машут белым — видно, помощи просят.
— Твоя правда, Егор Петрович. Раз просят, надо помочь. Ребята, роняй паруса! — крикнул промышленникам Химков и налег грудью на румпель, поворачивая лодью навстречу иноземному судну.
— Иван Алексеевич, — обратился подкормщик. — Прикажи ребятам карбас готовить. А еще дозволь, Иван Алексеевич, Федюшку, внучка моего, на карбас, — спросил старик у кормщика, — пусть привыкает, впервой на море-то… в охоту ему.
— Пусть идет малец, — кивнул головой кормщик. — Посмотрим, каков моряк в деле.
— Федюшка, слазь быстрея! — крикнул Ченцов сидящему на рее мальчугану.
Рыжий веснушчатый Федька, мальчуган лет десяти, узнав, что идет на карбасе, раскраснелся от радости и побежал помогать мореходам.
— Ну, Егор Петрович, — сказал кормщик, — тебе ехать, ты по-аглицки понять и обсказать умеешь…
С брига хорошо был виден народ, появившийся на палубе лодьи; кто-то ответил, замахал руками — видно, сигнал бедствия был замечен. Нос русского судна стал поворачивать к бригу. На палубу упали паруса передней и задней мачты. Несколько человек спускали карбас. Слышны были веселые голоса дружно работающих людей.
Браун, не переставая, размахивал тряпкой, выкрикивал по-русски:
— Вода нету, хлеб нету!
С брига видели, как в прыгающий на зыби карбас погрузили бочку и несколько больших мешков, спрыгнули люди в высоких сапогах, вязаных фуфайках, и карбас под дружными ударами четырех пар весел птицей полетел к бригу.
Браун бросил тряпку и обернулся.
— Вилли, — тихо сказал он, — приготовь пушки с левого борта, заряди картечью… Эй, на руле! Держать на судно!..
Карбас подошел к бригу. Молодой белобрысый парень с курчавой бородкой ловко взобрался на борт и быстро привязал карбас за стойку на палубе. Браун невольно залюбовался его ловкими движениями. Вслед за первым помором стали взбираться и остальные. Они вытащили мешки с хлебом и объемистый бочонок с водой.
Ченцов, седой старик с открытым добродушным лицом, подошел к Брауну.
— Что с вами, капитан? — обратился он к шкиперу, медленно подбирая английские слова. — У вас не хватило запасов? Но я видел совсем недавно ваше судно в Архангельске. Да, бриг «Два ангела», зеленый корпус… Мы доставили вам хлеб и воду.
Браун был так ошеломлен английской речью, что в первую минуту потерялся.
— Спасибо, сэр! Да, мне необходимы припасы, — неожиданно для самого себя ответил он. Но в то же мгновение глаза его злобно сверкнули. — Куда идет ваше судно?
— На Грумант, капитан.
— Оно не дойдет до Груманта! — Браун с ругательством выхватил из-за пояса пистолет и в упор выстрелил в русского морехода. — Сигнал, Вилли! — заревел он.
Раздался удар в гонг. Из кубрика на палубу выскочили вооруженные головорезы и бросились на поморов. Произошел неравный бой. Мореходы, выхватив ножи, яростно сопротивлялись. Но что могли сделать поморские ножи против огнестрельного оружия? Пираты попросту расстреляли русских из мушкетов.
Зуек Федюшка, стоявший рядом с дедом, как кошка, бросился на шкипера, но второй выстрел Томаса Брауна размозжил мальчику голову.
Бриг в это время был совсем близко от лодьи «Святой Варлаам». Примерившись глазом, шкипер рявкнул:
— Картечью по судну! Сбивай паруса! Грянули выстрелы. Картечь свалила трех из оставшихся на судне мореходов. С брига «Два ангела» на лодью разом прыгнуло несколько матросов. Одного из них огромный помор разрубил почти пополам ударом топора. Другой матрос упал, сраженный поморской спицей. Еще двух зверобои уложили выстрелами из пищалей. На этом сражение кончилось.
Как вороны, слетелись пираты на палубу лодьи и мигом обшарили все судно. Груз оказался небогатый. Это был запас харчей на долгую зимовку и промысловое снаряжение. Разбойники не брезговали ничем. Нагруженный добычей бриг медленно отошел от лодьи. А на поморское судно матросы привезли большой бочонок пороху, с хохотом подожгли фитиль и бросились наутек, бешено загребая веслами. Громыхнул взрыв; с хрустом ломая палубу, свалилась грот-мачта, лодья накренилась и села на корму.
— Плохо положили порох, сволочи, — ругался шкипер, — такая огромная бочка, а судно не тонет. Дьявол его раздери! Порох подмочили, сукины дети!
— Бочку в надежном месте положили, сэр! — ответил боцман. — Порох сухой, это русское судно оказалось очень крепким, сэр!
— Проклятье, — рассвирепел еще больше Браун, — хорошее английское судно потонет и от половины этой порции пороху. Эй, Вилли, прошей ему борт ядром! Потяжелее!
Грянул выстрел, еще один… На борту «Святого Варлаама» зияли дыры, но он не хотел тонуть.
— Вот вам путь на Грумант! — хрипел Томас Браун. — Довольно, Вилли, слишком много пороху на одно судно. Эй, там, — крикнул он в рупор, — прибавить парусов! На руле — два румба вправо!
Почти тотчас раздался свист дудки и рев боцмана:
— Пошел все наверх прибавлять парусов! Матросы бросились по своим местам. Заскрипели блоки, захлопали паруса.
Нос брига послушно покатился вправо. Томас Браун долго стоял на шканцах и грозно хмурил брови.
Многое казалось ему непонятным: русские моряки отчаянно защищались, никто не просил пощады, не сдался в плен. Русский корабль и тот не хотел тонуть, несмотря на все усилия шкипера. Даже мальчишка бросился на него. Шкипер запомнил его глаза — гневные, отчаянные…
«Если бы я не размозжил ему череп, он, как бульдог, вцепился бы в меня», — оправдывался перед собой пират, невольно вспоминая рыжие вихры и две крупные слезинки, застывшие в уголках детских глаз.
— Когда будем хоронить убитых, сэр? — прервал размышления Брауна подошедший боцман. — Все готово, трупы зашиты в парусину, груз привязан, доска у борта, сэр!
