Николай Черкашин - Адмиралы мятежных флотов
Это был смертный приговор, подписанный Непенину Дыбенко и приведенный в исполнение его людьми спустя восемь с половиной часов.
Но в это не хотелось верить. И никто не поверил. Думалось - очередная провокация. Лишь Ренгартен тихо воскликнул в своем дневнике: «Как это? Какое безумие! Развал полный! Опять надо рассчитывать на Бога, на чудо!»
Уповать на чудо оставалось разве что до обеда…
Эти последние часы непенинской жизни прошли так…
В 8 часов 10 минут Ренгартен предложил Непенину снять из корабельных помещений царские портреты.
- Снять! - распорядился адмирал.
Однако и это политическое действие уже ничего не могло изменить.
В 8.30 на «Кречет» пришла гурьба матросов - депутаты от корабельных команд. Непенин принял их с дипломатическим политесом: распорядился накрыть в столярной мастерской чай с белым хлебом. Терпеливо слушал косноязычные, путаные речи. Ни разу не сорвался, не вспылил. Но и это не могло его спасти.
Ренгартен: «11 часов 30 минут. Мне передал Романенко (мой вестовой), будто часть офицеров (в том числе капитан 2-го ранга Муравьев) объявили командующим флотом адмирала Максимова.
Что это еще?
Этого еще не хватало!»
На все эти возмущенные вопросы-восклицания Ренгартена ответил спустя пять лет адмирал Граф в своих мемуарах.
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА. «Адмирал Максимов всегда отличался карьеризмом и мелочно-честолюбивым характером. Не имея ни по заслугам, ни по уму никаких данных претендовать на занятие высокого поста командующего флотом, он был в страшной претензии, когда не он, а адмирал Непенин был назначен на этот пост. Ведь Непенин был моложе его!…
При первых же признаках революции Максимов почувствовал, что пришла, наконец, пора осуществить свои честолюбивые замыслы. Он стал тайно агитировать среди своих подчиненных, чтобы те выбрали его на пост, который ему так хотелось занять. Добиться этого было не трудно. Скоро, при содействии своего расторопного флаг-офицера, старшего лейтенанта Василевского, той же формации, как и он сам, его избрали… писари его же штаба. Но так как этого все-таки как будто недостаточно, то при помощи того же флаг-офицера была собрана толпа матросов так называемой «береговой роты», которой заведовал все тот же флаг-офицер. К толпе присоединились случайные солдаты и просто всякий сброд, и, по наущению специальных лиц, она-то и приступила к выборам нового командующего флотом.
При этом не обошлось без маленького, но характерного инцидента. Дело происходило на улице. Случайно мимо проходил старший лейтенант А.П. Гедримович. Увидев подобного рода выборы, он вскочил на первую попавшуюся бочку и громко, при хохоте окружавших его матросов, крикнул: «Что вы делаете? Кого выбираете командующим флотом? Дурака выбираете!!»… Это выступление, хотя и принятое сочувственно, все-таки не помешало успеху выборов Максимова. Тотчас же после них он и его главные помощники, капитан 2-го ранга Л. Муравьев и старший лейтенант К. Василевский, увешанные красными бантами и лентами, сели в автомобиль. Этот автомобиль был буквально облеплен вооруженными матросами, тоже в красных бантах. В таком виде Максимов отправился на «Кречет», чтобы объявить адмиралу Непенину о своем избрании. Но тот ему определенно заявил, что никаких выборов не признает, что он и флот подчинились Временному правительству и кому оно укажет, тому и сдаст командование».
РУКОЮ ПИСАТЕЛЯ (В. Пикуль. «Моонзунд»).
«- Итак… - начал Максимов, всходя на «Кречет».
- Итак, - прервал его Непенин, - я уже обо всем извещен. Что ж, поздравляю вас, Андрей Семеныч… выдвинулись на революции!
- Стоит ли язвить, Адриан Иваныч?
- Я не язвлю. Вчера вас арестовали. Сегодня поставили комфлотом. Смотрите, как бы вас не повесили!
Дыбенко вел себя в кают-компании «Кречета» как у себя дома - на военном транспорте «Ща». Цыганским глазом подмигнул вестовым:
- Выборных не вешают, - круто вмешался Дыбенко.
Из портсигара Ренгартена он угостил себя папироской:
- Эй, Вася или Петя, чайку бы мне с песком и булкой!
- «Эклерчик»… На что дамские курите?
- Чтоб поберечь здоровье. В них меньше никотина.
Дыбенко через весь стол прикурил от зажигалки Довконта.
- Надо бы и мне, - сказал, - тоже о здоровье подумать…
Он резко повернулся к соперникам - адмиралам:
- Непенин - дела сдать! Максимов - дела принять!
Непенин подошел к нему со словами:
- Судя по хамству, с каким вы себя ведете, я имею честь наблюдать самого господина Дыбенко?
- Угадали. Но я - не хам. Я просто искренен…
Непенин отвернулся от матроса к Максимову.
- Меня не так-то легко свалить. Вот вам - читайте…
Максимов прочел и передал бумагу Дыбенко. Временное правительство предотвратило удар по Непенину - Гучков, на правах военного и морского министра, забирал комфлота к себе в канцелярию на должность своего помощника по морделам.
- Чисто сделано, - не удивился Дыбенко…
Он знал - судовые хронометры «Кречета» отсчитывают последние часы адмиральской жизни, и ни морской министр-демократ, ни сам Керенский уже не в силах спасти плотного хмурого человека с черными орлами на широких погонах, на весь флот объявленного «вампиром» и «тираном».
Граф: «Максимов уехал, но с самовольно поднятым на автомобиле значком командующего флотом».
- Все, господа, - хлопнул в ладоши Непенин. - Приглашаю в салон. Никаких революций во время обеда.
За столом он был необыкновенно весел и любезен к своим верным сотрапезникам. По правую руку восседал начальник штаба контр-адмирал Григорьев, по левую - начопер князь Черкасский, за ним Ренгартен, Довконт… Командир «Кречета», он же флагманский минер Балтийского флота кавторанг Мирбах, сидел на командирском месте - на другом конце стола, против комфлота. Грустный флер прощального обеда висел в воздухе салона.
- Так, значит, вы нас покидаете, Адриан Иванович? - нарушил общее молчание Черкасский.
- Не вдруг, князь. Не вдруг… Сначала прекращу эксцессы. Для тех, кто не в курсе дела: я только что молнировал в Думу через Генмор: «Ввиду того что линейный корабль «Император Павел I» дал телефонограмму не исполнять моих приказаний, условился с адмиралом Максимовым, что дальнейшие распоряжения будут подписываться во избежание двоевластия им и мною».
