Макс Пембертон - Железный пират
— И я того же мнения! Дайте им только дело, работу, и они, поработав вволю, будут спать, как убитые, не помышляя ни о чем. Но прежде всего мы заглянем на недельку в Париж. Что вы на это скажете, Дик? — обратился он к шотландцу.
Но не успел тот ответить, как в дверях показалась рослая фигура Четырехглазого, который лаконично промолвил: «Китобой по левому борту!»
— Предложите ему лечь в дрейф и дайте один выстрел из носового орудия, — распорядился Блэк, затем подозвал к себе Дика и передал ему свои приказания.
После этого все мы, то есть капитан, доктор и я, вышли в галерею, откуда и увидели при ярком свете луны прекрасное китобойное судно с полной оснасткой. Судно, по-видимому, возвращалось домой и, судя по внешнему виду, принадлежало Датскому флоту. Наши люди с привычной ловкостью и расторопностью, свидетельствовавшими о долголетнем навыке и знании дела, готовили шлюпку и спускали в нее пустые бочки, после чего шлюпку плавно спустили на воду. Одновременно с этим грянул выстрел из носового орудия — снаряд упал в воду под самым носом китобоя. Но встречное судно по первому требованию легло в дрейф и ожидало шлюпку.
— Джон, вы отправитесь к ним туда и купите весь жир, какой у них имеется! Слышите? Я сейчас принесу деньги из ящика!
При слове «купите» Джон, казалось, был крайне удивлен, но потом, как бы спохватившись, весело воскликнул:
— А, мы чистоганом заплатим им прикладами по голове, капитан! Валяй за мной, ребята, да прихватите свои ружья! — обратился он к команде. — Ну, конечно, мы уплатим им полностью!
— Ничего подобного вы не сделаете, я запрещаю! — загремел капитан. — За все, что вы возьмете у них, вы заплатите чистыми деньгами, все, до последней полушки! Слышите? А теперь заткните свои глотки и отправляйтесь туда! Беда тому, кто осмелится ослушаться моего приказания!
Не только Джон, но и все остальные недоумевали: что за странный каприз вдруг пришел капитану — покупать и платить деньги за то, что можно было взять без труда даром? Среди команды послышался ропот. Дик же, вернувшись назад, осмелился заметить, что это даже грешно, что лучше бы капитан приказал купить ему на эти деньги сотню кирпичей на постройку дома. Но Блэк ничего не ответил и молча стал следить за шлюпкой, быстро приближавшейся к китобою. Я также взглянул туда. И мне припомнилось, как несколько недель тому назад я с замиранием сердца следил за этой же шлюпкой со своей яхты. Теперь я почти с тем же чувством ожидал, чем кончится эта сцена, зная, что даже строгий наказ Блэка не в силах сдержать кровожадных инстинктов его команды.
Но вместо ожидаемой мною трагической сцены у меня перед глазами разыгралась забавная комедия. Мы видели, как наши люди были приняты на судно, и ожидали, что они станут поднимать наверх свои пустые бочки. Ничего подобного, однако, не произошло, хотя со встречного судна стали доноситься до нас крики и ругань, а затем раздалось даже несколько пистолетных выстрелов и какие-то темные предметы были сброшены за борт, после чего, к немалому нашему удивлению, наша шлюпка тронулась в обратный путь. Когда же наши люди взошли на палубу, то все мы буквально ахнули при виде их: Ревущий Джон с ног до головы был покрыт какой-то липкой черной жидкостью, а двое остальных были вымазаны дегтем, причем лица их трудно было даже различить. Остальные были похожи на промокших кошек и до того озябли, что у них зуб на зуб не попадал. В первые минуты они не в состоянии были даже сказать нам, что с ними случилось.
— Проклятые пустобрюхие негодяи! — прорычал наконец Джон, — у них нет ни одной бочки жира, я полагаю! Как только я заговорил с ними по-своему, они окунули меня в свой большой помойный чан по самые уши!
— Что же ты хочешь этим сказать, что они не изловили ни одного кита? — спросил капитан.
— Ни одного, кроме нас, ваша милость! — пошутил продрогший и промокший до нитки англичанин.
— В таком случае мы только даром потеряли время! — сказал Блэк, злобно топнув ногой. — Ах вы, лентяи! Что же вы там делали так долго, о чем драли горло, дуралеи? Я иду дальше, а вы справляйтесь там между собой как знаете! Полный вперед! — крикнул он в машину.
Услышав это распоряжение, Ревущий Джон словно взбесился и, как загнанный зверь, заорал не своим голосом:
— Как, вы командуете «вперед», оставляя их невредимыми?! Да после этого будь я проклят, если останусь служить здесь!.. Они окунули меня в свою поганую лоханку, а вы смеетесь над этим и идете дальше, как ни в чем не бывало! Клянусь честью, я вас проучу!
Капитан с презрительной усмешкой смотрел на это проявление гнева, а Дик и Четырехглазый хохотали, держась за бока.
— Клянусь пророком Моисеем, вы — настоящий красавчик теперь, просто загляденье! Право, если не соскрести с вас всю эту грязь лопатой, то родной отец не узнал бы вас в таком виде! — подтрунивал помощник капитана.
— Я предложил бы вам представить себя для образца новой обмундировки в аду! Веселенький народ, право!
Эти шутки окончательно вывели из себя Ревущего Джона. С минуту он стоял в нерешительности, затем, точно осененный блестящей мыслью, одним прыжком очутился подле бочки с дегтем, стоявшей под лестницей верхней палубы, и, схватив черпак полный дегтя сначала мазанул им по лицу и по голове злополучного шотландца, затем вылил на него оставшийся деготь из черпака и только тогда, немного успокоившись, воскликнул, любуясь делом своих рук:
— Ну, теперь нас пара! Надеюсь, вы не отправитесь кушать бисквиты в этом прекрасном виде?
— Я мог бы отомстить вам за эту проделку, — ответил шотландец, — но все-таки благодарю вас, что вы потрудились вычернить мои сапоги: они с самого нового года нуждались в смазке.
Присутствующие разразились оглушительным смехом.
Ранним утром следующего дня мы проходили мимо датской колонии Годтсаб, но на таком расстоянии, что невозможно было что-либо различить, а в течение дня и весь берег Гренландии окончательно скрылся из виду. Более мягкая температура говорила о том, что мы находимся в водах Атлантического океана, хотя нас и приветствовал здесь сильный и густой снег. В течение всего этого дня и нескольких последующих наш маленький винтовой пароход, шедший за нами следом, не отставал от нас, и мы каждое утро обменивались с ним сигналами.
Четырехглазый объяснил мне назначение этого маленького спутника.
— Полагаю, что он идет в Ливерпуль. Но мы встретимся с ним южнее Сицилии, где он сообщит нам все необходимые сведения о судах, находящихся в море. Поверьте, теперь наступает самое хорошее время: теперь все моря кишат огромными судами, и всех нас, того и гляди, высадят на берег без всякой просьбы с нашей стороны, да и прирежут, как цыплят. А там, на берегу, ведь моя родина, которую я — увы! — покинул ради этой игры!
