Юрий Шестера - Последний поход «Новика»
— Когда «Витязь» покидает Кронштадт?
— Директор корпуса не назвал точную дату, но, как я понял, скоро. А это, папа, — с затаенной надеждой спросил гардемарин, — не тот ли Макаров, который несколько раз бывал в нашем доме перед Русско-турецкой войной, а затем стал командиром «Великого князя Константина», о славных делах которого ты мне много раз рассказывал?
— Тот самый, Андрюша, тот самый, — доверительно улыбнулся Петр Михайлович.
— Вот здорово! И здесь повезло!
— Когда прибудешь на «Витязь», при случае не забудь передать ему привет от меня.
— Обязательно, папа!
Петр Михайлович встал.
— Пора, Андрюша, сообщить и маме о таком событии в твоей жизни. А то она волнуется от неизвестности, пока мы здесь беседуем с тобой.
Андрей вскочил со своего места, когда отец поднялся из кресла, заспешил:
— Конечно, конечно, папа! Как ты думаешь, она не очень расстроится, узнав об этом?
— Такова уж, Андрюша, доля жен и матерей моряков — провожать своих мужчин в дальний поход. Ты только неправильно высказался — не расстроится, а разволнуется. Так будет правильнее определить состояние трепетной женской души, сынок.
Когда они вышли из кабинета, у Александры Васильевны отлегло от сердца — взволнованны, но улыбаются.
— Ну что ж, Александра Васильевна, собирай сына в кругосветное плавание! — с подъемом сообщил Петр Михайлович.
Александра Васильевна ахнула, прижав руки к груди, а Степан запрыгал от радости, с завистью и обожанием глядя на брата.
— И надолго, Андрюша? — только и смогла спросить она, потрясенная услышанной из уст супруга новостью.
Тот вопросительно посмотрел на отца.
— Года на три, не менее, — ответил за сына Петр Михайлович.
— О Господи! — чуть ли не простонала Александра Васильевна.
Младший сын напряженно взглянул на отца.
— Ну что же, Степан, ты тоже можешь поступить в Морской корпус. А там — посмотрим… — заметил Петр Михайлович, перехватив взгляд сына. — Или у тебя есть другое предложение?
— Никак нет, ваше превосходительство! — опять восторженно воскликнул Степан с радостными глазами. — Ведь я сын флотского офицера, а теперь уже и контр-адмирала! Как я понимаю, теперь главное — успешно сдать вступительные экзамены в Морской корпус.
— Правильно понимаешь, Степа, — отметил Петр Михайлович. — При этом надо иметь в виду, что вышло положение, согласно которому преимущество замещения казенных вакансий при поступлении в Морской корпус предоставляется детям военных чинов морского ведомства.
— Вот здорово! — восторженно воскликнул Степан. — Теперь-то уж точно буду принят в Морской корпус!
— А как твои пробелы в знаниях по арифметике? — усмехнулся отец.
Александра Васильевна тревожно глянула на сына.
А он преданно посмотрел на отца:
— Я уже ликвидировал их, папа, как и обещал тебе!
— Ну, ну… — покачал отец головой, видимо, до конца в этом не уверенный. — И готов доказать мне это?
— Да хоть сейчас, папа! — с готовностью ответил Степан.
Тот же только улыбнулся горячности сына.
— А зачем, по-твоему, это сделано, Петр Михайлович? — озадаченно спросила Александра Васильевна. — Я имею в виду изменения в правилах приема в Морской корпус, — пояснила она.
— Для закрепления флотских династий. Ведь давно известно, что именно в этих родовых династиях создаются устойчивые традиции безупречного служения Отечеству, которые затем передаются из поколения в поколение. Одним словом, флотские династии, если так можно выразиться, — золотой фонд русского флота!
Андрей и Степан многозначительно, с гордостью за отца и его предков, переглянулись.
— Прошу представителей флотской династии рода Шуваловых проследовать к столу! — торжественно провозгласила Александра Васильевна, с любовью и преданностью глядя на мужчин своей дружной семьи. — Я ведь тоже происхожу из не менее известной флотской династии, только рода Дементьевых.
Петр Михайлович обнял супругу:
— Ты, Александра Васильевна, по праву можешь гордиться родом Дементьевых. Только учитывай, что ты давно уже относишься к нашему роду. Мы с тобой можем гордиться нашими сыновьями!
Андрей и Степан преданно посмотрели на отца, а старший брат с затаенной улыбкой, скрывавшей явную заинтересованность, обратился к матери:
— А мы, мама, могли бы со Степой узнать причину, по которой ты не смогла отказать папе, когда он тебе сделал предложение? — И уточнил: — Если это, конечно, не секрет.
— А как же я могла, Андрюша, отказать статному флотскому офицеру с крестом Георгия на шее, с седой прядью в волосах, сделавшему мне, юной девушке, предложение выйти за него замуж?!
— Стало быть, не зря ты, папа, рисковал при спасении команды фрегата «Александр Невский», севшего на мель у датских берегов во время жестокого шторма? — лукаво спросил Андрей.
— Ох, не зря, сынок! — обнял тот гардемарина. — Но не приведи, Господи, и вам со Степой испытать то, что пришлось испытать мне…
У Александры Васильевны сжалось сердце от ужаса, охватывавшего ее каждый раз при упоминании о случае, произошедшем с ее супругом.
— Страшно было, папа? — сочувственно спросил Степан, с тревогой глянув на отца.
Тот утвердительно кивнул головой.
— Но не за себя, а за команду шлюпки, — уточнил он, — когда, заметив ужас в глазах матросов, обернулся и увидел огромную волну, нависшую и готовую вот-вот обрушиться на нас.
— Не будем мучить маму своими вопросами, ребята, — заключил Петр Михайлович, видя полуобморочное состояние жены. — Договорились? — Те согласно закивали головами. — А после ужина предлагаю тебе, Александра Васильевна, заняться сбором вещей для Андрюши. — Она непонимающе, с явной растерянностью посмотрела на него, и он, поняв ее состояние, пояснил: — Андрюша переночует у нас, а завтра прямо с утра отправляется на корвет «Витязь», который стоит на Кронштадтском рейде.
Александра Васильевна беззащитно прижала кулачки к груди:
— И завтра же тот уходит в плавание?
— Нет, конечно. Мы будем провожать Андрюшу в Кронштадте.
Она облегченно вздохнула и уточнила:
— И мои родители тоже?
— Безусловно. — Александра Васильевна благодарно посмотрела на супруга. — А сейчас мы с ним, — продолжил Петр Михайлович, — уединимся в кабинете, где я дам ему наставления по ведению путевых заметок, а заодно и поведаю о некоторых таинствах корабельной жизни в дальнем походе.
— Папа, а можно мне тоже присутствовать при этом? — с тайной надеждой попросил Степан, умоляюще посмотрев на отца.
— Конечно, сынок. И тебе, как будущему мореплавателю, будет весьма полезно послушать это.
Степан зарделся от счастья и победоносно посмотрел на брата, словно бы говоря: «Вот так вот, Андрюша! Будет и на нашей улице праздник!»
* * *31 августа 1886 года родные и близкие провожали моряков «Витязя» в кругосветное плавание.
— Какой красавец! — воскликнул Петр Михайлович, со знанием дела глядя на корвет с двумя чуть скошенными трубами, стоящий на якоре на Кронштадтском рейде. — Это тебе не «Аскольд» и даже не «Александр Невский». Да к тому же еще и с парусным вооружением.
— А как же, папа! — заметил Андрюша. — Ведь надо экономить уголь, ибо угольные магазины есть далеко не в каждом порту.
По набережной, заполненной членами команды «Витязя» и провожающими, отвечая на их приветствия, неторопливой уверенной походкой шел командир корвета.
— Да это же Степан Осипович! — радостно воскликнула Александра Васильевна. — Ну и повезло же тебе, Андрюша!
Она с упреком посмотрела на супруга:
— Что же ты, Петр Михайлович, не предупредил меня об этом?
— В соответствии с общепринятым этикетом самые приятные вещи оставляют на десерт. Разве не так, Александра Васильевна?
Подойдя к адмиралам, капитан 1-го ранга почтительно произнес:
— Разрешите, ваши превосходительства, присоединиться к вашей дружной компании?
— Отчего же так официально, Степан Осипович? — заметил Петр Михайлович, пожимая ему руку.
— Все очень просто. Если с вами, Петр Михайлович, у нас еще во время моей службы в Морском техническом комитете сложились довольно близкие отношения, то Василий Митрофанович был для меня очень и очень большим начальником. Ведь я тогда был всего-навсего лишь лейтенантом, — пояснил Макаров и крепко пожал руку, протянутую вице-адмиралом.
— Теперь я уже в отставке, Степан Осипович, — напомнил Василий Митрофанович, скосив свой взгляд на золотой погон отставного вице-адмирала с серебряными зигзагами по краям.
— Однако орлы на ваших погонах те же самые, — отметил капитан 1-го ранга.
Василий Митрофанович только вздохнул:
— Укатали Сивку крутые горки…
