Фредерик Марриет - Корабль-призрак
— Я хорошо понимаю вас, патер, но…
— Тогда не прерывай меня. Мнение патера Матео совпадает с моим. Он тоже думает, что все известное тебе следует рассматривать не как повеление Бога, а как веление Зла, чтобы подвергнуть тебя опасным испытаниям и бросить в объятия смерти. Если предначертание ниспослано тебе свыше, то почему корабль не появился при твоем последующем выходе в море? И как ты сможешь, даже если он появится еще раз пятьдесят, вступить с ним или ними в контакт, коль они призраки и тени? Поэтому мы советуем тебе отдать часть оставленных твоим отцом денег для молитв во спасение его души, а самому оставаться на суше, пока не последует новое предзнаменование, которое позволит заключить или предположить, что ты действительно избран для этой необычайной миссии.
— Но моя клятва, патер Сайзен? Моя, принятая Богом, клятва?
— Святая церковь имеет полномочия освободить тебя от нее. Да будет так! Ты сам пришел к нам и теперь должен следовать нашим указаниям. Свершится несправедливость, отвечать придется нам, благословившим тебя, а не тебе. А сейчас я поднимусь наверх и, если твоя жена проснулась, подготовлю ее к твоему приходу.
Священник Сайзен ушел, а патер Матео и Филипп продолжили беседу. Последовало долгое обсуждение положений темы. Патер Матео выдвигал точно такие же доводы, что и патер Сайзен. Они если и не переубедили Филиппа, то породили в нем, во всяком случае, глубокие сомнения. После беседы Филипп снова отправился на прогулку.
«Предзнаменование! Ждать еще одного предзнаменования! — размышлял он. — Ведь было уже достаточно разных предзнаменований и чудес! Может быть, богослужения действительно смогут облегчить страдания души моего отца? Если это сделают за меня священники и молитвы принесут облегчение его душе, меня не за что будет упрекнуть. А мне останется лишь ждать знака Божьего, ежели он появится».
Прогуливаясь, Филипп продолжал размышлять о том, что ему сказали священники, но все же больше думал об Амине. Опускался вечер, солнце склонялось к закату. Неожиданно он оказался там, где впервые дал священную клятву. Он узнал это место. Солнце, как и тогда, висело над горизонтом. Он опустился на колени, вынул реликвию, поцеловал ее, взглянул на светило и склонил голову. Он ждал предзнаменования, но его не было. На землю спустились сумерки, и Филипп возвратился домой еще больше убежденный в том, что должен прислушаться к советам монахов.
Тихонько ступая, он поднялся в комнату больной. Амина уже проснулась, патер Сайзен разговаривал с ней. Пологи над кроватью были сдвинуты. Сердце Филиппа бешено стучало, когда он остановился возле изголовья.
— Поверить, что мой муж вернулся? — переспросила слабым голосом Амина. — О, скажите мне, патер, почему он вернулся?
— Корабль возвратился на родину, и, как говорится, все на борту живы и здоровы.
— А почему же Филиппа нет здесь? Кто же, как не он сам, должен сообщить мне эту радостную весть? Либо он совсем не вернулся, патер Сайзен, либо он уже тут. Я хорошо знаю моего Филиппа. Скажите же, что он здесь! Не бойтесь за меня, если скажете «да», но если вы скажете «нет», то это доконает меня!
— Он здесь, дочь моя! Жив и здоров! — еще раз подтвердил Сайзен.
— О, хвала Всевышнему! Но где же он? Если он здесь, то он должен быть в этой комнате…
— Я здесь! — воскликнул Филипп и раздвинул над кроватью пологи.
Амина приподнялась, протянула к мужу руки и, вскрикнув, без чувств упала на подушки. Вскоре она пришла в себя, подтвердив слова священника, что радость не убивает!
Дни проходили за днями. Все это время Филипп ухаживал за больной женой. Когда она поправилась, он рассказал ей о своем плавании, о том, что произошло с ним с момента отъезда из дома, и что он во всем признался священнику Сайзену. Амина, обрадованная тем, что ее муж снова с ней рядом, поддержала священников.
Долгое время Филипп не заводил разговоров о новом выходе в море.
Глава четырнадцатая
Прошло шесть недель. Амина выздоровела и чувствовала себя счастливой. Священник Матео все еще гостил у них. Мессы за упокой души Вандердекена-старшего были оплачены Филиппом. Патер Сайзен получил вдобавок определенную сумму денег для раздачи беднякам. Филипп и Амина, помня о советах священников, часто заводили разговоры о том, как он должен себя вести. И хотя клятва с Филиппа была снята, он не скрывал от святых отцов, что их решение его не совсем устраивает. Разумеется, Амина, желая подольше удержать мужа около себя, поддерживала патера Сайзена, но от мучительного ожидания Филиппа нередко одолевали сомнения. Амина ласками отвлекала его, и тогда он чувствовал себя счастливым, но едва он оставался наедине с собой, сразу же чувствовал себя виноватым, что не исполнил долга. Заметив, что Филипп хмурится, Амина снова пускала в ход свои уговоры и ласки, и Филипп опять забывал, что кроме супруги у него есть на земле еще какие-то дела.
В одно прекрасное утро Амина и Филипп уютно расположились на знакомой нам лужайке. Настало подходящее время, которое Амина давно уже ждала, и она завела разговор на тему, которой они никогда прежде не касались.
— Филипп, — начала она, — ты веришь в сновидения? Ты веришь в то, что в сновидениях нам могут быть переданы необыкновенные мысли?
— Я слышал об этом. В Святом писании имеется немало доказательств этому, — отвечал Филипп.
— Тогда почему бы тебе не рассеять свои сомнения, обратившись к сновидениям?
— Милая Амина. Сновидения не вызываются. Мы не можем ими ни управлять, ни препятствовать им…
— Мы можем управлять ими, Филипп. Если ты хочешь увидеть то, что больше всего тревожит твое сердце, скажи мне, и ты увидишь!
— Я?
— Да, ты. Я владею искусством вызывать сновидения. Я тебе об этом никогда не говорила. Ему я научилась у матери, как и многому другому, но потом о нем не вспоминала. Ты же знаешь, Филипп, что я никогда не обещаю того, чего не могу. Поэтому я спрашиваю, если ты хочешь окунуться в сновидения, то я могу пробудить их!
— А с какой целью, Амина? Если ты обладаешь таким даром, то он откуда-то явился тебе?
— Конечно. В этом мире есть силы, о существовании которых ты и не подозреваешь, но к ним прибегают на моей бывшей родине. У меня есть средство, способное вызвать сновидения, и действует оно безотказно.
— Волшебное средство, Амина? Так, значит, ты водишься с нечистой силой? Коль такие средства не даются Богом…
— Об этом мне ничего не известно. Я просто знаю средство.
— Оно, должно быть, от дьявола, Амина.
— Почему так, Филипп? Неужели здесь не действует постулат твоего священника, гласящий, что все происки дьявола происходят с ведома Божьего? Пусть мое искусство будет колдовским, называй его, как хочешь. Не позволит Бог — ничего и не случится. Но я не думаю, чтобы мое колдовство было рождено силами Зла. Мы обращаемся к сновидениям, чтобы не совершать наяву поступков, внушающих сомнения. Что может быть в этом дурного?
