Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

Ему приснился один из тех легких снов, что снятся сразу, как заснешь. София и ее комната в доме фрау Мельхиор в Вене. Она стояла перед окном с семью розами. Сон был очень ясный и спокойный.

Давид лежал в темноте, но заснуть уже не мог. Слушал дыхание товарищей и храп Петрония.

Отчего он проснулся? Что-то изменилось.

Наконец Давид обратил внимание на тишину. Ни поскрипывания, ни вибрации, ни плеска воды за бортом.

Ему вдруг показалось, что они в порту. Он ощупью нашел часы, висевшие на крючке. Прищурившись, долго смотрел на циферблат и не мог разобрать в темноте, где стоит стрелка — час это или полночь.

С нижней койки послышался кашель, зашуршали простыни.

— Спот, — шепнул Давид, — вы не спите?

— Нет.

— Мы стоим?

— Похоже, что так.

— Почему?

— Не знаю. Я еще не спал. У меня бывают бессонницы. Минут пятнадцать назад нас немного тряхнуло, словно мы проехали по булыжникам… Потом машины дали задний ход и затихли. Минуты две они еще работали. Потом совсем остановились. С тех пор молчат.

— Как вы думаете, что случилось?

— Может, какому-нибудь встречному судну потребовалась помощь. Врачебная, например.

Снаружи послышался протяжный свистящий звук.

— Что это?

— Не знаю. Как будто из котлов выпустили пар.

— Вы бы говорили потише. — В голосе Джейсона не было и тени сна.

— Простите, мистер Джейсон, — извинился Давид. — Судно почему-то остановилось. И Спот говорит…

— Что происходит? — сердито спросил Алекс.

— Не знаю, — отозвался Джейсон. — Они выпустили пар. Может, кто-нибудь сходил бы и все выяснил…

В дверь постучали. Джейсон встал, босиком подошел к двери, открыл.

— Добрый вечер, капельмейстер, простите, но…

— Мистер Макэлрой, сэр?

— Разбудите своих музыкантов и немедленно идите на палубу «А».

— Что? Простите, мистер Макэлрой, но сейчас…

— Это приказ капитана.

— Что случилось, сэр?

— Пассажиров разбудили, и они немного напуганы. Возможно, музыка их успокоит.

— Вы разбудили пассажиров?

— Да. Пожалуйста, не задерживайтесь. Мы с чем-то столкнулись. Похоже, с айсбергом. Опасности нет, но на всякий случай пассажирам следует занять места в спасательных шлюпках. Если вы будете играть, они примут это за учебную тревогу.

Джейсон, оторопев, смотрел на распорядителя рейса. Тот был совершенно серьезен.

— Хорошо. — Джейсон зевнул. — Конечно. Мы сейчас придем.

— Большое спасибо, — сказал Макэлрой и ушел.

Джейсон зажег свет.

— Подъем! — сказал он. — Не знаю, что это означает, но мы должны подняться наверх и играть.

— Что еще? — послышался сонный голос Джима. — Играть? Ночью?

— Вставайте и одевайтесь! — скомандовал Джейсон. — Если поторопимся, мы еще сумеем спасти репутацию нашего оркестра!

— Что за глупости… — буркнул Жорж, а Спот сказал:

— Думаю, к отсутствию пианиста все отнесутся с пониманием…

— Наверх пойдут все, как один, — возразил Джейсон.

— И Петроний тоже? — мрачно спросил Алекс.

— Петроний в первую очередь. Эй, Петроний! Просыпайся!

— Это виски…

— Он пойдет с нами и будет стоять там хотя бы только для виду. Эй! Просыпайся! — Джейсон стал трясти Петрония.

— Айсберг? — тихо спросил Джим. — Он сказал айсберг? — В его голосе звучала тревога.

— Конечно айсберг, а что же еще! — вздохнул Спот, надевая форму.

— Ах! — с надеждой воскликнул Петроний, наконец открывший глаза.

В переполненных коридорах горничные и стюарды стучали в двери кают и будили пассажиров. Люди неохотно двигались к трапам и выходам; сбитые с толку, они переговаривались между собой, некоторые держали под мышкой спасательные жилеты. Кое-кто почувствовал толчок и понял: что-то случилось. Другие обратили внимание на почтовых служащих — почта была расположена ближе к носу, — старавшихся спасти мокрые мешки с почтой. Но большинство пассажиров сердились и не понимали, в чем дело.

На трапах музыканты заметили, что их ноги соскальзывают со ступенек.

— Трап перекосился. Судно наклонилось вперед, — определил Джим. — По-моему, оно дало дифферент на нос.

Они добрались до салона на палубе «А». Их встретили аплодисментами. Тут собралось много пассажиров, одни еще не успели снять вечерние костюмы, другие были раздражены тем, что их разбудили.

Появление оркестра разрядило обстановку. Джейсон Кауард и его шесть музыкантов прошли к стоявшему тут пианино. Спот, принесший контрабас Петрония, отдал его хозяину и сунул ему в руки смычок. Петроний крепко сжал свой инструмент.

Они начали с регтаймов, которые явно имели успех. Пассажиры решили с юмором отнестись к тому, что их так бесцеремонно разбудили. Когда оркестр заиграл последний шлягер Ирвинга Берлина, несколько молодых пар пошли танцевать. Выдернутые из коек официанты сонно бегали среди гостей, предлагая прохладительные напитки.

В окна салона была видна шлюпочная палуба. На ней вдоль поручней правого борта что-то белело. Лед. Двое мужчин в смокингах стояли на палубе со стаканами виски с сельтерской и разбивали кусок льда о шезлонг, чтобы бросить лед в виски. Они смеялись. Оркестр заиграл вальсы.

На палубе возле шлюпок озабоченно возились матросы.

На северо-западе у горизонта виднеется какое-то судно. На правом крыле капитанского мостика «Титаника» рулевой Роу по приказу капитана пускает сигнальные ракеты с интервалом в одну минуту. До этого уже использовали лампу Морзе, но безрезультатно. Без четверти час. Ракеты взлетают вверх и с треском взрываются высоко в небе. К этому времени нос «Титаника» уже заметно погрузился в воду.

Незнакомое судно не реагирует на ракеты. Это единственное судно, которое не бодрствует в эту ночь. Точно слепой глаз, оно будет виднеться на горизонте еще много часов.

— Вы должны сесть в спасательную шлюпку, сударыня. — Офицер почти в отчаянии.

— Глупости. Ни в какую спасательную шлюпку я не сяду. Во всяком случае без мужа.

— Сожалею, сударыня, но таков приказ. В первую очередь женщины и дети. Ваш муж сядет в следующую шлюпку.

— Не понимаю, зачем это нужно. Я буду жаловаться в пароходство. Море спокойно, электричество работает, музыка играет. Сейчас очень холодно. Я предпочитаю остаться в своей каюте. Доктор говорит, что для моего бронхита…

— «Титаник» тонет, сударыня.

— Вы преувеличиваете!

Без четверти час с правого борта была спущена первая спасательная шлюпка под номером семь. Она могла взять шестьдесят пять человек, но так как пассажирки первого класса не проявили интереса к спасательным мерам, в ней находилось всего двадцать восемь женщин, когда офицер приказал спустить ее на воду. Шлюпку спустили главным образом для примера, чтобы пассажиры поняли серьезность положения.

Точно так же в десять минут второго с правого борта была спущена шлюпка номер один всего с двенадцатью пассажирами; среди них были сэр Космо и леди Дафф Гордон, которые сочли, что им следует покинуть судно. С левого борта была спущена шлюпка номер восемь с тридцатью девятью пассажирами.

Шлюпка номер шесть левого борта приняла двадцать восемь пассажиров, а в шлюпке номер пять правого борта еще оставалось двадцать четыре свободных места, когда ее спустили на воду.

Потом уже за места в шлюпках началась драка.

В глубине судна начинают рушиться переборки, коридоры наполняются водой, в ней плавает багаж.

Пассажиры третьего класса — матери со своими многочисленными выводками, мужчины с натруженными руками, бедные евреи, ничего не понимающие армяне — все они пытаются подняться наверх, чтобы там, если повезет, найти спасение. Они-то почувствовали, что произошло. Если на верхних палубах пассажиры ощутили лишь слабый толчок, обитатели нижних палуб правого борта, особенно ближе к носу, были оглушены грохотом, когда из-за столкновения с айсбергом в корпусе судна образовалась длинная пробоина. Некоторых эмигрантов выбросило из коек. Теперь они пытаются перебраться в более безопасное место — на палубу первого класса, где утром было богослужение. Однако двери, которые утром были распахнуты перед ними, теперь заперты, вахтенные матросы, строго соблюдая приказ, отказываются пропустить их дальше. Проход в первый класс запрещен.