Эмилио Сальгари - Иоланда — дочь Черного корсара
— Бежим, пока не подоспела другая волна! — крикнул Морган.
Отбросив ненужный больше спасательный круг, капитан прижал девушку к груди и, перебираясь с ветки на ветку, вылез на опушку густых зарослей.
Вторая волна оказалась, к счастью, не такой большой и не достигла полосы ризофор.
— Повезло так повезло, — сказал Кармо, тут же последовавший примеру Моргана. — Надо теперь откачать сеньору Иоланду.
— Надеюсь, она не ранена, — дрогнувшим голосом сказал Морган. — Не мешало бы раздобыть огня.
— Я всегда держу при себе трут и огниво в металлической коробочке. Надеюсь, они не промокли.
— Живей, Кармо. Мне не по себе.
— Сердце у нее бьется?
— Да.
— Все в порядке, сеньор Морган. Трут совершенно сухой, в коробочке ни капли воды.
— Набери сушняка, а я приготовлю ей ложе.
Осторожно опустив девушку и вынув оставшийся с ним палаш, капитан срубил несколько банановых листьев, подложил под них мох, в изобилии росший на огромном дереве, и сделал удобную подстилку.
Кармо тем временем ощупью набрал сухих листьев и веток и без особого труда соорудил маленький костер. Едва вспыхнуло пламя, прорезав сгустившиеся сумерки, как девушка подняла руку, словно пытаясь заслонить глаза.
— Она приходит в себя!.. — радостно воскликнул Морган. — Сеньора Иоланда!.. Сеньора Вентимилья!..
Девушка продолжала лежать с закрытыми глазами и оставалась очень бледной, но ее дыхание стало свободней.
— Сеньора... сеньора... вы спасены, — повторял Морган, склоняясь к ней и тревожно следя за каждым ее движением. — Мы на берегу!..
Внезапно девушка вздрогнула и уставилась своими прекрасными глазами на Моргана.
— Это вы... сеньор... — пробормотала она.
— Да, это я, Морган.
Улыбка мелькнула на устах дочери Черного корсара, и она пожала руку флибустьера.
— Была волна... я помню... но как я осталась жива?..
— Вы ранены, сеньора?
— Я ударилась... верно... меня понесла волна... А корабль?.. Где остальные?
— Не думайте о корабле... — сказал Морган. — Наверно, его выбросило на мель.
— А! — воскликнула девушка, увидав рядом француза. — Это вы, Кармо?
— Где дочь моего капитана, там и я, — ответил с улыбкой моряк.
— Но разве тебя не смыло волной? — удивился Морган.
— Я уцепился за марса-фал, но тут увидел, что вы за бортом с сеньорой Иоландой. Тогда я решил последовать за вами, полагая, что смогу прийти вам на помощь, тем более что успел прихватить с собой круг.
— Спасибо, старина, — сказал взволнованно Морган. — Цены тебе нет.
— Таким воспитал меня Черный корсар, — скромно ответил Кармо.
Глава XIX
Потерпевшие кораблекрушение
Остаток ночи оба флибустьера и Иоланда, вскоре пришедшая в себя, провели возле огня за сушкой одежды. Они не смели удаляться от берега и к тому же, прежде чем на что-либо решиться, хотели узнать о судьбе парусника, канувшего во тьму и не подававшего признаков жизни. Им не верилось, что он ушел камнем ко дну, хотя в трюмах у него было полно воды. Скорей всего, парусник сел на мель, замеченную Пьером Пикардцем незадолго до того, как ужасный вал накрыл корабль с кормы.
Если бы он развалился где-то неподалеку, крики утопающих дошли бы до слуха Моргана и его товарища, несмотря на несмолкающий грохот прибоя.
Морган и Кармо горели желанием узнать, что случилось с несчастным кораблем, и с первыми лучами солнца оба выскочили на берег в надежде увидать парусник. Но оба жестоко обманулись — корабль исчез!..
— Неужели утонул? — забеспокоился Кармо, переживавший за своего друга Вана. — Как вы думаете, сеньор Морган?
— Будь он на дне, что-нибудь да всплыло бы, — ответил флибустьер, внимательно вглядываясь в волны, все еще с силой набегавшие на берег. — Ты не заметил ящиков, бочек, рей, обломков фальшборта?
— Нет, сеньор.
— Я тоже, — сказала подошедшая к ним Иоланда.
— Там вдали виднеется мыс, который уходит к северо-востоку, — заметил Морган. — Может, корабль снесло туда.
— Жаль, если Ван Штиллер погиб без меня.
— При первой возможности пройдем к мысу, — пообещал Морган.
— Капитан, — промолвила Иоланда, — вам известно, куда нас забросило?
— На венесуэльский берег, сеньора, но точней не могу сказать.
— У испанцев тут есть города?
— Да, и немало. Правда, расположены они не так густо, но нам лучше держаться от них подальше.
— А как мы вернемся на Тортугу?
— Не знаю, сеньора, об этом лучше пока не думать. Но как-нибудь выберемся, правда, Кармо?
— Флибустьер всегда найдет дорогу домой.
— А пока не можешь чего-нибудь раздобыть нам на завтрак, старина? Венесуэльские леса кишат дичью.
— Со мной только корабельный резак, сеньор Морган.
— А у меня палаш да пистолет, который наверняка даст осечку. Да, оружия маловато, особенно для отпора индейцам.
— А они здесь есть? — спросила Иоланда.
— В этих местах много карибов, и некоторые племена до сих пор поедают пленных. Так что не стоит попадаться им на глаза.
Будучи уверены, что им скоро удастся отыскать своих товарищей, капитан, Кармо и Иоланда покинули берег и направились к лесу, возвышавшемуся перед ними зеленой стеной и на первый взгляд казавшемуся непроходимым.
Эти земли, омываемые водами Мексиканского залива, прорезаемые гигантскими реками и согреваемые южным солнцем, отличаются сказочным плодородием. Растительный мир развивается здесь с необыкновенной быстротой. Достаточно на несколько недель оставить без присмотра какую-нибудь плантацию, как она зарастает чуть ли не на глазах. Через год на ее месте вырастают настоящие джунгли, не оставляя и следа от посадок.
Лес, покрывавший весь берег и, скорей всего, огромное пространство за ним, ибо в то время в Южной Америке нередки были еще девственные леса, состоял, казалось, из двух пород — пальмовых и бомбаксов.
В самом деле, куда ни глянь, видны были одни лишь темно-зеленые листья первых, образующие огромные челки на вершинах прямых стволов, и более светлые и не столь длинные листья вторых на толстых беловатого цвета ветвях, покрытых плодами с настолько твердыми колючками, что их можно использовать вместо гвоздей.
Под зелеными сводами виднелись переплетения растений-паразитов: лиан, орхидей, кожистых побегов тропического плюща с коричневатой блестящей корой. Тесня друг друга или сплетаясь в клубок, как змеи, они образовывали непроницаемую зеленую завесу.
На ветвях пронзительно верещали макаки — прожорливые всеядные обезьяны, раскачивались туканы с огромными клювами и небольшие птицы, сооружающие гнезда в форме кошелька. Пристроившийся на самой высокой пальме гокко надоедливо повторял свою однообразную фразу: пит-пит-пит...
