Хэммонд Иннес - Скала Мэддона
– Держите, – сказал он. – Мы уже почти на месте, да?
– Будем с минуты на минуту, – ответил я, стараясь сохранить вид уверенного в себе человека.
– Давно пора, – Берту никак не удавалось спрятать нервное напряжение за улыбкой. – У меня уже кишки свело от этой качки. А Мак говорит, что близится шторм. Он его носом чует.
– Это он умеет, – ответила Дженни, потянувшись за кружкой. – На моей памяти Мак ещё ни разу не ошибся, когда дело касалось погоды. У него так: если нос не учует, ревматизм подскажет. Я выпил свой чай и вышел на качающуюся палубу. Видимость ухудшалась. Напрягая глаза, я вгляделся в свинцовый сумрак, но рассмотрел лишь вздымавшиеся вокруг нас серые волны, изорванные шквальным ветром. Время от времени гребень волны ударял в планшир, и судно окутывала водяная пыль. Берт вышел из рубки и присоединился ко мне.
– Как ты думаешь, мы с ним не разминёмся? – спросил он.
– Не знаю, – я взглянул на часы. Время близилось к часу. – Возможно. Тут трудно рассчитать поправку на дрейф.
– Ну и холодрыга. Господи, – сказал Берт. – Если хочешь, у меня есть отличное жаркое. Эй, Мак, старый бедолага! – воскликнул он, когда шотландец выбрался из-под палубы и задрал нос, принюхиваясь к погоде, словно ищейка, вышедшая из своей конуры. – Он сегодня всё утро скулил насчёт ревматизма.
– Да, буря наседает, – отозвался Макферсон и засмеялся. – Погоди, скоро тебе не до жаркого будет.
Внезапно Берт схватил меня за руку.
– Джим, гляди, что это там, прямо по курсу? Иди сюда, а то тебе из-за кливера не видать.
– Он оттащил меня на несколько шагов в сторону. Прямо перед нами, приблизительно в миле от яхты, море бурлило и дыбилось, как во время быстрого прилива. Я позвал Дженни, но она и сама всё видела.
– Меняю курс! – закричала она.
– Господи! – воскликнул Берт. – Вы только посмотрите на эти буруны!
Огромный лоскут белой пены покрывал рваную поверхность моря. Ветер сдувал с неё водяную пыль, которая серой завесой стояла в воздухе. Теперь я понял, что перед нами рифы.
– Полундра! – крикнул я Берту. В тот же миг «Айлин Мор» свалилась на другой галс, и мы пошли точно на восток. Вода захлестнула планшир левого борта, а ветер ударил в правый. Рифы остались слева, и внезапно позади пенного пятна, за рваным занавесом мятущейся водяной пыли на мгновение показалась зловещая чёрная масса.
– Ты видел? – спросил Берт.
– Да! – крикнул я. – Это Скала Мэддона.
– Исчезла… накрыло брызгами, будто простыней… Нет, вон она, гляди!
Я выпрямился и посмотрел в ту сторону, куда указала его простёртая рука. На мгновение ветер отнёс водяную завесу прочь. Огромная скала вздымалась над морем; у подножий отвесных утёсов, достигавших в высоту нескольких сотен футов, бурлила и пенилась вода. Большая волна с курчавым гребнем ударила в скалу, и вверх взметнулся белый водяной столб, как от взрыва глубинной бомбы. Ветер подхватил брызги, окутал ими скалу, и всё исчезло за завесой свинцово-серого тумана.
– Опять скрылась! Видел, как в неё ударила волна? По-моему, нас крепко накололи. Разве тут выбросишь судно на берег? Потрясение, которое я испытал при виде этого зрелища, было сродни удару ниже пояса. Я совершенно обессилел. Тут не уцелеть никакому судну. А ведь сегодняшний день считается относительно спокойным для этих мест. Что же тут творится во время настоящей бури? Я подумал о преследовавшем нас шторме.
– Оставайтесь здесь, оба, – велел я Маку и Берту, – и следите за рифами. Пойду сменю Дженни за штурвалом.
– Ладно, – отозвался Мак, – и скажите мисс Дженни, что надо выбираться отсюда, пока мы ещё видим, куда плывём. Я вошёл в рубку. Дженни стояла в напряжённой позе, упираясь в палубу широко расставленными ногами и прижимаясь к штурвалу. Её подбородок был чуть вздёрнут.
– Передохни, – сказал я. Дженни отдала мне штурвал и взяла судовой журнал.
– Пожалуй, это Скала Мэддона? – с сомнением спросила она.
– Должно быть.
Кивнув, она записала: «Понедельник, 29 апреля, 1.26 пополудни. Увидели Скалу Мэддона. Ветер усиливается, ожидается шторм». Я вновь мельком заметил скалу сквозь козырёк. Она была гладкой и чёрной, как тюленья спина, и имела клинообразную форму. На западной оконечности над морем высились отвесные утёсы, а восточные их сколы были пологими. Мы шли вдоль южной оконечности острова. По-моему, до него оставалось мили три. Во всяком случае, до ближайших рифов было больше мили. Может
быть, две.
– Что, если подойти ближе? – спросил я. – Мак волнуется изза погоды, и он прав. По-моему, надо приблизиться к рифам, насколько возможно, пройти вдоль и убираться на восток, если не сумеем найти эту брешь или она окажется непроходимой. Очутившись в полумиле от кипящего прибоя, мы снова свернули и пошли вдоль рифов на восток. Теперь мы были прямо против острова и могли без труда разглядеть его. Почему его назвали Скалой Мэддона, одному Богу ведомо. Я бы окрестил его остров Кит, потому что он напоминал кита очертаниями. Похожая на молоток голова с обрубленным носом смотрела на запад. Шум ветра не мог заглушить нескончаемый громоподобный рёв прибоя возле рифов. Видимость немного улучшилась, и мы разглядели их. Рифы тянулись параллельно берегу острова и уходили далеко на восток. Никогда прежде не видывал я такого зловещего моря. Камни, которые образовывали эти рифы, казались довольно высокими. Возможно, они возникли здесь в результате какого-то сдвига земной коры. Взяв бинокль, я осмотрел сам остров. Он был совершенно гладкий, как будто его уже миллион лет полировали льды и море.
– Ну и жуть, – проговорил Берт, входя в рубку. – Можно, я в бинокль посмотрю?
Я протянул ему бинокль.
– Через час-другой стемнеет, – пробормотал Берт. – Может, послушаемся Мака? Тут ведь не круглый пруд, на якоре не заночуешь. – Он поднёс бинокль к глазам и вдруг напрягся: – Эй! Что это там вдалеке? Скала? Какая-то она квадратная, чёрная. Взгляни сам. – Он передал мне бинокль. – Вон там, где склон уходит в воду.
Я сразу же разглядел её. Она торчала у пологой оконечности острова и была похожа на хвост кита.
– Это не скала, – сказал я, – иначе она была бы такая же гладкая, как и всё остальное на острове.
Внезапно я понял, что это такое.
– Господи! Труба! – вскричал я, сунув бинокль в руки Дженни и хватаясь за штурвал. – Это верхушка трубы «Трикалы». Она с той стороны пологого уступа!
На какое-то время мы позабыли и о надвигающемся шторме, и о том, что оставаться здесь опасно. По мере нашего продвижения вдоль рифов чёрный квадрат удлинялся, принимая форму трубы. Мы разволновались. Вскоре показались одна из мачт и краешек надстройки. Невероятно, но факт: «Трикала» здесь, это несомненно.
