Жюль Верн - Братья Кип
При свете молнии Хаукинс обернулся в сторону Карла Кипа и увидел, что тот с трудом сдерживается, чтобы не вмешаться. Но теперь и Флиг Балт понимал, что следует немедля повернуть на запад, иначе корабль будет опрокинут.
Боцман решил попробовать, вполне сознавая, какой опасный маневр предстоит ему выполнить. Он взялся за штурвал, бриг положило на борт, и верхушка реи[141] скрылась под волной.
Тогда к Хаукинсу бросился Карл Кип с одним лишь словом:
— Разрешите…
— Действуйте, — ответил судовладелец.
Под командованием Карла Кипа экипаж начал действовать слаженно и четко. «Джеймс Кук» выпрямился. Волны по-прежнему били по кораблю, но теперь он принимал их носом, а не кормой и бортом. Удалось поставить фок, который с успехом выдерживал шквальный ветер. Под штормовым стакселем и фор-марселем[142] бриг выдерживал направление.
На следующий день, вопреки ожиданиям, буря стала стихать. Подул северо-западный ветер. Бриг повернул на юг и быстро наверстал упущенное. Скоро ветер стих, но море долго еще оставалось бурным, и корабль сильно качало.
К десяти часам появилось солнце, Карл Кип проверил положение корабля: 150° 17 восточной долготы и 13° 27 южной широты. Появившийся на палубе Хаукинс подошел к Карлу Кипу:
— Благодарю вас, месье Кип!
— Я сделал только то, что сделал бы на моем месте любой моряк, — ответил Карл Кип. Это не стоит благодарности, и я возвращаю командование капитану…
— Нет, — заявил Хаукинс твердо, так, чтобы быть услышанным всеми. — Я прошу вас взять в свои руки командование кораблем.
Карл Кип сделал протестующий жест, но Хаукинс продолжал:
Кораблем управлять тому, кто его спас! И вам, капитан Кип, надлежит привести его в Хобарт!
Обезумев от гнева, Флиг Балт кинулся к Хаукинсу:
— Вы назначили меня капитаном «Джеймса Кука», и я имею право остаться им до прибытия в порт!
— Балт, ответил Хаукинс, — назначение капитана зависит только от меня, ибо я являюсь владельцем судна. Считаю, что вы не оправдали моего доверия и отныне кораблем будет командовать капитан Кип.
— Я буду добиваться своих прав перед лицом морских властей в Хобарте, — пригрозил Флиг Балт.
— Как вам будет угодно, — ответил судовладелец.
Так закончилось командование бывшего боцмана, а одновременно умерла его надежда завладеть кораблем. После назначения Карла Кипа матросы сразу поняли, что имеют дело с капитаном энергичным и решительным, не допускающим ни малейшего неподчинения.
Двадцать седьмого декабря показались берега Австралии. Еще через двое суток корабль уже находился на траверзе Сиднея, чуть севернее тридцать четвертой параллели, после полудня тридцатого — на подходе к Бассову проливу, отделяющему Тасманию от Австралийского континента. Оставалось три-четыре дня до прихода в порт Хобарт. Раздражение Вэна Мода и его компании все больше усиливалось. Они уже были готовы на открытый бунт, поставив все на карту…
Карл Кип чувствовал назревающее недовольство части экипажа, но был уверен, что справится с ним так же, как с бурей у Соломоновых островов. Он твердо знал, что может рассчитывать на трех верных матросов — Хоббса, Виклея и Бернса, не говоря уже о пассажирах. И только одного человека он не мог понять до конца — Вэна Мода, которому до сих пор удавалось оставаться в тени.
Вечером тридцатого декабря Флиг Балт с сообщниками бросился к рубке, чтобы завладеть оружием. Затем они рассчитывали убить Карла и Питера, Хаукинса, Ната Джибсона, захватить и запереть в трюме трех матросов и завладеть кораблем.
Первым преградил путь бунтовщикам капитан Кип. Выбив из рук Лэна Кэннона револьвер, он чуть не вышвырнул его за борт. В то же мгновенье Нат Джибсон, Хаукинс и трое матросов обезвредили остальных, а Питер Кип сшиб с ног Балта и вырвал у него кинжал. Схватка продолжалась не больше десяти минут; где находился Вэн Мод все это время, никто не мог сказать.
Флига Балта посадили в трюм вместе с другими бунтовщиками, на всех надели наручники. Второго января в три часа пополудни бриг на всех парусах вошел в бухту Хобарта и бросил якорь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава I
Хобарт
Тасмания, открытая в 1642 году голландцем Абелем Тасманом, обагренная кровью француза Манона в 1772-м, приняла в 1784 году Кука, а в 1793-м — Д'Антркасто. Затем хирургом австралийской колонии Бассом она была названа островом и называлась Землей Ван Димена в честь губернатора Батавии. До 1804 года она входила в колониальные владения Нидерландов, а потом перешла во владения Англии, была заселена эмигрантами, основавшими Хобарт, который и стал столицей Тасмании. Тасмания относилась раньше к Новому Южному Уэльсу, одной из провинций Австралии, отделенной от нее ста пятьюдесятью милями Бассова пролива. Теперь же она окончательно от нее отошла. Сохраняя, как и все британские владения, зависимость от английской короны, Тасмания полностью автономна.
Остров с территорией примерно семьдесят пять на сто пятьдесят миль славится хорошими почвами, позволяющими снимать обильный урожай почти всех плодов зоны умеренного климата. Земли острова, расположенного на широте Испании, исключительно плодородны, богатства лесов неисчерпаемы. Здесь возделывают злаки, кофе, чай, сахар, табак и хлопок, а обилие продуктов таково, что Тасмания может снабдить консервами весь мир. Развито здесь и скотоводство.
Тасмания разделена на девять округов. Два основных города — Хобарт и Лонсестон, расположенные один — на северной оконечности, другой — на южной, соединены прекрасной дорогой, построенной австралийскими переселенцами. Первыми жителями острова были заключенные, ибо там находилось немало исправительных заведений. Сегодня благодаря умной колониальной политике англичан это — страна свободных людей, где цивилизованное общество сменило общество дикарей. По правде говоря, аборигены почти полностью исчезли. В 1884 году последнюю старушку-жительницу острова показывали, как этнологическую достопримечательность. От диких туземцев, находившихся на самой низкой ступени развития, не осталось и следа. Та же судьба ждет, очевидно, и их австралийских собратьев.
Хобарт расположен в девяти милях от устья реки Тордон в глубине небольшой бухты. Спланирован он по образцу американских городов, и все улицы пересекаются под прямым углом. Окрестности города очень живописны: прекрасные долины, густые леса, высокие горы, побережье бухты сильно изрезано, она прекрасно защищена от ветра, достаточно глубока и удобна для стоянки кораблей. Город насчитывает не более двадцати пяти — двадцати шести тысяч жителей. Здесь, в обществе судовладельцев, купцов и моряков, связанных с торговлей, все знают друг друга. И хотя вкус к наукам, искусствам и литературе прекрасно развит в этом оживленном городе, на первом месте здесь все же торговля.
