Владимир Трошин - Любимцы Богини
– Тогда объемные пожары должны возникать в отсеках, в которых отдыхают и принимают пищу подводники: втором, восьмом и девятом. А горит постоянно электротехнический!
– Правильно. Теория не стыкуется с фактами. Есть еще одна такая же. Ты что-нибудь о полтергейсте слышал?
– Что-то читал в «Науке и жизни». Это когда по комнате разные предметы без причины начинают летать?
– Примерно. В переводе с немецкого “полтергейст” означает “шумный призрак”, и чаще всего этот феномен проявляется в том, что сами собой летают предметы, что-то стучит или грохочет, происходят самовозгорания. А причиной всему энергия негативных мыслей. Некоторые исследователи полагают, что полтергейст вызывается потоком психической энергии, который исходит от человека, переживающего психологический кризис: тревога, враждебность, отчаяние или озлобленность могут находить выход в подсознательной психокинетической активности. Представь себе, отчитал ты вахтенного электрика за то, что он вовремя не доложил на пульт. Тот стоит на вахте и «волком» в сторону пульта смотрит. В условиях подводного плавания энергии негативных мыслей некуда деваться из прочного корпуса, и она концентрируется до тех пор, пока не материализуется в очаг возгорания.
– Ну, это вообще бред. И то с изъяном. Выходит, что только в седьмом все с постоянно плохим настроением?
– А ты, что не видел какие кислые физиономии у электриков?
– Зато у тебя очень веселая. Хватит дурковать. Вопрос серьезный!
– У нас есть человек, который вполне официально отвечает за пожаробезопасность корабля. Это командир дивизиона живучести. Обратимся к нему.
На следующем перерыве они подошли за помощью к Лаврову. Лавров внимательно выслушал их, но ничего существенного не предложил:
– Что Вы хотите? Официальные комиссии не могут точно сказать! Одни предположения. Я постараюсь подумать. Так сразу ничего сказать не могу.
Лаврова заинтересовала идея лейтенанта. Действительно, почему не предположить, что у однотипных кораблей имеется единственная общая причина возникновения объемных пожаров. Он много размышлял, разговаривал на эту тему с флагманскими специалистами, несколько раз посещал техническую библиотеку, для того чтобы почитать специальную литературу. Но тщетно. Разгадка пришла позднее, а пока, жизнь закрутила его и Бобылева так, что они об этом и думать позабыли.
Глава VI
Бобылев занимался в пультовой выгородке, когда дежурный центрального поста, сообщил по «Каштану», что к нему пришли. Он закрыл выгородку на замок и через люк восьмого поднялся на надстройку. Свежело. Ветер уже срывал с верхушек волн гребешки, которые в наступающих сумерках выделялись какой-то отчетливой белизной. Василий всей грудью вдохнул налетевший плотной стеной прохладный воздух. Он любил штормовую погоду. У трапа никого не было. Спросил вахтенного:
– Кто вызывал?
Тот молча показал рукой в торец пирса. Там, в неясных очертаниях фигуры, появлялся и исчезал огонек сигареты. Не дойдя нескольких шагов до курившего, он услышал:
– Васька, черт, не узнаешь?
– Генка! Это ты! – узнал голос Василий. Конечно он. Генка Попов! Разве можно спутать с кем-то его постоянно охрипший голос, который в минуты отдыха, под аккомпанемент неразлучной гитары, всегда собирал вокруг себя многочисленную курсантскую аудиторию. И хотя Попов учился в параллельной роте, и не были они друзьями – общались друг с другом только по служебной надобности, крепко обнялись как старые знакомые.
– Как ты сюда попал, Ген!
– Лучше не спрашивай, сам не знаю как!
Действительно, как он мог оказаться здесь? В конце четвертого курса Попов женился на дочери преподавателя кафедры морской практики капитана 1 ранга Мигуна. Капитан 1 ранга Мигун для курсантов был образцом морского волка. Морская форма, всегда с иголочки, сидела на нем, как на офицере с плаката в комендатуре. Мужественное выражение лица и правильная осанка добавляли в этот образ необъяснимый шарм, что-то от адмирала П.С. Нахимова. Он знал это, и всячески поддерживал невидимую дистанцию между собой и окружающими простыми смертными. Не одно поколение курсантов, побывав на его первой лекции, на всю жизнь запомнило обидные слова: «Все Вы приехали в славное училище Дзержинского из глубинки, из самых отдаленных сел и деревень России!». Друг другу передавали содержание сценки, когда его презрительная фраза, вывела из себя деятельного начальника патруля, преследовавшего подвыпившего курсанта. Упустив добычу, пехотный офицер сбивчиво обратился к оказавшемуся на КПП дежурному по училищу капитану 1 ранга Мигуну, с просьбой пропустить его через турникет для преследования нарушителя. Тот, не удостоив вниманием капитана, уставился злым взглядом на его начищенные сапоги, словно не понимая, что здесь в царстве родных флотских ботинок делает чужеродная пехотная обувь, и презрительным тоном бросил сквозь зубы:
– Сапогами? И по паркету?
Ни для кого не было секретом, что заботливый отец Гениной жены, используя, свои старые связи, определил местом дальнейшей службы своего зятя, военную приемку одного из заводов города Ленинграда. Но, очевидно, что-то не срослось, и Генино место занял паренек с более серьезными связями.
Геннадий рассказал, как после кадрового краха ему судорожно искали приличное место. Друг тестя, кадровик в отделе кадров флота, предложил ему отправить своего зятя служить на Камчатку. Конечно, это не Северный Флот, но на худой конец не Приморье. В деньгах нужды не будет знать, все-таки двойной коэффициент. Пусть послужит годика два. А штамп в личном деле о прохождении службы на атомных подводных лодках никогда не помешает переводу Геннадия на хорошее место в Питере. Так и поступили. Генка попал на новейшую атомную подводную лодку, вершину творчества советских ученых и конструкторов. Днем, когда его лодка входила в бухту Петровского и швартовалась к соседнему пирсу, Василий целых полчаса простоял наверху, рассматривая ее. Не зря эту подводную лодку прозвали «батоном», корпус напоминал пухлую булку. Несмотря на смешное прозвище, от всех предшествующих советских подводных лодок она отличалась низкой шумностью. Не успев войти в состав флота, на ходовых испытаниях, лодки этого проекта без труда обнаруживали американские «Лос-Анджелесы».
Жена Ирина, как ее не уговаривали, с шестимесячной Настей на руках поехала вместе с мужем. Уж кому, как не ей, была известна, не редкая для молодых интересных мужиков страсть мужа – волочиться за первой попавшейся юбкой.
Месяц они прожили на Камчатке. Гена рассказал, что молодых семейных лейтенантов, из-за отсутствия квартир, поселили в матросском кубрике, в котором семьи жили, отгородившись от экипажа, навешенными на веревки простынями.
