Глеб Голубев - Морские тайны
Макаров с подчеркнуто обескураженным видом развел руками. В самом деле, на сей раз он, кажется, не сделал ни одной пометки в блокноте.
При виде красноречивого жеста Макарова профессор Карсон, которому Володя громким шепотом переводил слова Волошина, так и засиял от удовольствия.
— Значит, какому флоту принадлежала подводная лодка с «ластоногими» пловцами, так и осталось неизвестным? — улыбаясь, спросил Волошин у Карсона.
Профессор развел руками.
— На английском языке говорят во многих странах, — перевел Володя его ответ.
— Ясно, — засмеялся Сергей Сергеевич. — Ну что же, надо признать, рассказ, который мы только что с таким вниманием выслушали, продуман весьма тонко. Пожалуй, это единственная гипотеза, объясняющая действительно все загадки. Против неё просто невозможно выдвинуть никаких возражений, в том-то и штука. О чём бы мы ни спросили: «А как вы объясните эту загадку?» — профессор Карсон всегда может ответить, будто её нарочно подстроили «ластоногие» шутники.
Выждав с невозмутимым видом, когда смех утихнет, Волошин добавил:
— Я думаю, все мы должны быть весьма благодарны профессору Карсону за блестящую выдумку.
Все захлопали. Побагровевший от смущения Карсон встал, начал неумело раскланиваться и поспешил сесть где-то в сторонке, среди слушателей. За ним последовал и чиф.
За столиком остались Сергей Сергеевич и секонд.
Волошин посмотрел на него и сказал:
— Ну что же, Владимир Васильевич, очередь за вами. Прошу.
— Я буду краток, — сказал секонд, доставая из кармана несколько смятых листочков бумаги и нервно разглаживая их. — Я не литератор, больше привык докладные писать. Прошу учесть.
— Ладно, ладно, бросьте нас запугивать, — подбодрил его Волошин. — Послушаем вашу «докладную».
— «Парусно-моторная шхуна «Лолита» возвращалась в Папеэте из очередного рейса к островам архипелага Россиян и Мангарева, — осипшим от волнения голосом начал секонд. — Мотор у неё был старый, давно не ремонтировался, тянул плохо. Ветер свежел. Чтобы помочь мотору, поставили грот, и шхуна ходко бежала, курсом галфвинд правого галса10. Правда, небрежная постановка лишь одного паруса заставляла шхуну рыскать, но это никого особенно не беспокоило. Порядка на «Лолите» всегда было мало. Только рулевому приходилось чаще, выравнивая курс, повертывать штурвал босой ногой. Он, как обычно, лежал на обеденном столе, скучая и завидуя товарищам, игравшим в карты на баке.
Тут же, развлекая их, капитан Френэ пиликал на аккордеоне, а суперкарго бренчал на гитаре. Настроение у всех было отличное. Им удалось выгодно купить большую партию копры, подработать на доставке пассажиров. И скоро они будут дома, в Папеэте. Оставалось лишь забежать на острова Дюк-оф-Глостер, куда капитан обещал привезти несколько бочонков контрабандного спирта. Они тоже предвещали хорошую прибыль.
За обедом капитан расщедрился до того, что разрешил отлить спирта из одного бочонка, и все изрядно выпили. Крышку люка кормового трюма даже не удосужились закрыть. Все знали, что капитан ругаться не станет. А приоткрытая крышка люка, вполне возможно, наведет его на мысль, что неплохо бы выпить ещё.
Из своего закутка, заменявшего камбуз, выглянул заспанный кок. Выбросил за борт мусор и с ведром в руках подошел к игрокам. Некоторое время он наблюдал за игрой, давая от зависти насмешливые советы, потом лениво направился было к себе на камбуз готовить обед, как вдруг остановился и воскликнул:
— Ей, ребята, кажется бог послал нам кальмара! Попал в чьи-то сети, порвал их, да застрял и теперь плывет к нам. Надо подцепить его багром. Я приготовлю вам роскошный ужин, а то осточертела тушенка.
Никто из игроков в карты не обратил внимание на его слова. Капитан Френэ, не отрываясь от аккордеона, сказал:
— Неплохая мысль. Возьми багор и подцепи его. Тушеный кальмар — это неплохо.
— Да он плывет в стороне, не дотянуться.
— Скажи Джону, чтобы выключил мотор и подвернул к нему.
Кок подошел к рулевому и сказал:
— Видишь, там, правее, плывет кальмар, запутавшийся в сети. Выключи мотор, подверни к нему, а я подцеплю его багром. Будет знатный ужин.
Рулевой остановил мотор, лениво переложил штурвал. Кок с багром в руках направился на нос, чтобы подцепить посланную небесами неожиданную добычу.
И вдруг, швырнув багор в воду, он кинулся бежать на корму с диким криком:
— Левее! Бери скорее левее!
Игроки вскочили, побросав и карты, и гитару, и аккордеон.
— Что случилось? — заорал капитан, бросаясь к штирборту.
И тут же отшатнулся и тоже бросился бежать на корму, выкрикивая на бегу:
— Идиот! Какой кальмар, это же мина! Лево руля!
Но было уже поздно.
Запутавшаяся в обрывке капроновых рыбачьих сетей черная рогатая мина, принятая коком за кальмара, неуклонно приближалась к форштевню шхуны. Видимо, она где-то застряла в сети, но рыбаки сумели вовремя заметить её, обрезать кусок сети и спастись от рогатой смерти.
Теперь она угрожала «Лолите».
Капитан сам навалился на штурвал. Но было поздно.
Правда, ему все-таки удалось в последний момент отвернуть шхуну так, что мина не ударилась о форштевень, а лишь легонько коснулась его.
Взрыва не последовало.
Но он мог произойти в любую минуту, потому что обрывок сети зацепился за форштевень шхуны, на котором частые столкновения с рифами оставили три глубокие зазубрины.
Любая волна, ударив чуть посильнее, могла бы стукнуть мину о борт «Лолиты» — и тогда шхуну разнесло бы в клочья.
Это было ясно всем. И все, не сговариваясь, кинулись спускать шлюпку, попрыгали в неё и навалились на весла».
Тут я вдруг с изумлением заметил, что капитан, как и вчера, незаметно присоединился к слушателям, и присел опять в сторонке, и даже делает какие-то пометки в записной книжке, с явным неодобрением покачивая головой. Какие неувязки подметил он в рассказе второго штурмана? Какие-то ошибки в тонкостях сложной морской службы? Интересно!
— «Они хотели отойти на всякий случай на безопасное расстояние, но недалеко, — продолжал Володя. — Ведь шхуна всё продолжает отвертывать влево. Вполне возможно, волна отцепит от форштевня сеть с застрявшей в ней миной. Взрыва не произойдет. Мина скользнет вдоль борта шхуны — и они спокойно вернутся на «Лолиту». Так ведь вполне может случиться...
Казалось, бог услышал их мольбы. Им крупно повезло. Так и вышло, как они надеялись.
Да не совсем так...
Они увидели, как обрывок сети с застрявшей миной действительно легким всплеском волны оторвало от борта шхуны.
Все радостно заорали.
Но тут же смолкли, увидев, что рогатую смерть теперь несет ветром и течением прямо на шлюпку!
— Греби, ребята! Греби! Навались! — закричал капитан, сидевший на руле.
В несколько гребков они отошли на безопасное расстояние. Медленно покачиваясь на волнах, мина проплыла мимо».
Вот так «докладная», подумал я, наблюдая, с каким вниманием слушают все Володю. Может, поначалу его рассказ и был несколько суховат, слегка перегружен морскими терминами. Но постепенно он захватывал слушателей нервным, напряженным драматизмом, и притом не надуманным, а вполне реальным.
— «Все облегченно вздохнули, начали переговариваться, подшучивая друг над другом.
Как вдруг суперкарго воскликнул:
— Смотрите, а шхуна?!
Они увидели, что «Лолита», о которой все забыли, спасаясь от мины, уже ушла довольно далеко. До неё было не меньше трех кабельтовых. Ветер свежел, и шла она теперь ходко полным курсом фордевинд11.
Все они были опытными моряками и хорошо понимали: догнать «Лолиту» на тяжелой, с широкими обводами самодельной шлюпке немыслимо.
Им оставалось лишь молча провожать шхуну взглядами, оставшись в океане без пищи и пресной воды».
Кончив читать, секонд сложил листочки, нервно сунул их в карман и, не поднимая от смущения головы, глуховато сказал:
— Ну, всякие мелочи вроде топора и кинжала, валяющихся на грязной палубе, незакрытой крышки люка, дырок в иллюминаторе и двери каюты, остатков еды в грязных тарелках, повреждений нактоуза и следов взлома денежного ящика — это, по-моему, как уже отмечалось, просто признаки разгильдяйства и недисциплинированности, явно царивших на шхуне. Что касается доказательств моей гипотезы, то напомню: при осмотре форштевня шхуны в акваланге я обнаружил, как указано в акте, три довольно глубокие зазубрины, полученные, видимо, при нередких в здешних водах столкновениях с рифами. Причем в самой глубокой зазубрине, расположенной на ватерлинии, застряли обрывки капроновой сети, болтающиеся по обеим сторонам форштевня. Ну а относительно того, что в рыбачьи сети могут запутываться мины, сошлюсь на собственный опыт. Мне довелось проводить несколько операций по обезвреживанию таких мин.
— Где? На Балтике? — вдруг нарушил наступившее молчание капитан, разжигая погасшую трубку.
