Жорж Блон - Великие тайны океанов. Атлантический океан. Тихий океан. Индийский океан (сборник)
«Дух Сент-Луиса» переправили на аэродром «Рузвельт». Аппарат казался крохотным и хрупким, под порывами ветра его крылья дрожали. Помощники молчали, но их лица, обращенные к «летающему дураку» двадцати шести лет, выражали одну и ту же мысль: «Откажись, в крайнем случае дождись благоприятной погоды».
Линдберг забрался в машину. Кабина была закрытой, но из-за множества резервуаров с запасом бензина он ничего не видел прямо перед собой. Он мог смотреть только через боковые стекла. Линдберг завел двигатель, помахал техникам, которые убрали колодки из-под колес. «Дух Сент-Луиса» медленно покатил по лужам. Ему удалось оторваться от земли в самом конце взлетно-посадочной полосы.
Историки авиации пишут, что перелет обошелся «без приключений». Действительно, серьезных происшествий не было. Уникальным было то, что впервые за миллионы лет существования Атлантики над ее серо-зелеными пенными просторами летел человек-одиночка. Линдберг не мог не вспоминать о Нунжессере и Коли, исчезнувших в этой водной пучине. Он знал, что его самым страшным врагом был сон. Чтобы освежить лицо, он приоткрыл одно из окон: порывы ветра чуть не унесли карту. Незначительное происшествие, но оно могло положить конец его перелету.
Будучи хорошим штурманом, Линдберг летел по дуге большого круга, самому короткому пути на земном шаре из одной точки в другую. Почти все суда той эпохи следовали по локсодромической линии, кривой, пересекающей меридианы под одним углом, что позволяет не менять курс. Поэтому море под самолетом было пустынным. После Ньюфаундленда оно перестало быть таковым. Линдберг замечал на темной воде многочисленные необычные белые корабли: айсберги.
Время от времени по поведению машины авиатор ощущал, что она тяжелела от обледенения. Он спускался ниже, в менее холодные слои воздуха, и летел иногда прямо над волнами. Но когда подкрадывался главный враг – сон, приходилось подниматься выше.
Наступил день, туманный и серый, потом спустились угрюмые сумерки, настала ночь. Двигатель работал ровно, самолет выдерживал движение по локсодромии, точно рассчитанное опытным штурманом. Ночью враг-сон не отступал, напротив, сжимал объятия. Линдбергу иногда приходилось буквально держать веки пальцами, чтобы глаза не закрывались. Когда занялась заря, он уже пролетел 3500 километров – более половины пути. Вторая половина пути заняла меньше времени – дул попутный ветер. Летя на небольшой высоте, Линдберг заметил дельфина – первое живое существо с начала полета, потом флотилию рыболовецких судов. Он спустился почти до самой воды. Никого на палубах судов. Авиатор заметил только лицо человека в иллюминаторе. Он открыл окно и крикнул: «Ирландия в каком направлении?» Его, конечно, никто не мог услышать.
Когда Линдберг ближе к вечеру заметил темную полоску на горизонте, он прошептал: «Опять облака!» Но его сердце забилось быстрее, поскольку он чувствовал, что это может быть и землей. «Если мои расчеты верны». Они были верны. Это была суша. Ирландия. После этого полет уже не доставлял трудностей, кроме «кашля» двигателя, что на мгновение заставило предположить нехватку бензина. Но вскоре двигатель опять заработал в нормальном режиме. Линдберг узнал Плимут, опять пролетел над морем, увидел новую темную полосу с рядом огней маяков: Франция.
Молодой американец спрашивал себя, не встретят ли его французы холодно из-за неудачи Нунжессера и Коли. В маленькой записной книжке он отметил все, что «надо было сделать» после приземления: попросить у дирекции аэродрома ангар для своего самолета, позвонить по телефону в посольство и т. д. В конце списка несколько слов, которые свидетельствуют о скромности «летающего дурака»: «Отыскать недорогой отель». Линдберг даже не представлял себе, что с момента, как «Дух Сент-Луиса» был замечен над устьем Сены, громадная вопящая толпа уже ринулась на аэродром Бурже. Радио сообщало о старте пилота-одиночки, затем о его пролете над Ирландией и Плимутом.
Линдберг приземлился в 22.22 по парижскому времени. В Нью-Йорке было 17.22. Такое время записано в протоколе по предложению авиационного атташе Бельгии Вилли Коппенса Хоутхулста. Остальные «официальные лица» забыли посмотреть на часы, настолько велик был восторг. Их растерянность, кстати, видна из первых строк того же протокола: «20–21 мая 1927. Париж – Нью-Йорк» (!) вместо «Нью-Йорк – Париж».
Большая часть из ста тысяч парижан, прибывших на аэродром, сумела прорвать или обойти полицейские кордоны. Территорию аэродрома запрудили мужчины и женщины в вечерних нарядах, рабочие в спецовках, наспех одетые люди, которых поднимали с постели более информированные соседи, фотографы, загораживающие свои камеры, девушки, размахивающие букетиками цветов. Появились даже мэры предместий, с трехцветным шарфом через плечо.
При приближении самолета люди бросились бежать ему навстречу. В воздух взлетали шляпы, они падали, и их топтали. Женщины прокладывали себе путь, нанося удары сумочками. «Дух Сент-Луиса» остановился, и Линдберг поспешил выключить двигатель, чтобы винт не отрубил головы и руки неосторожных людей.
Чарльз Огастес Линдберг выиграл 25 тысяч долларов приза Ортейга, совершив первый воздушный перелет Нью-Йорк – Париж над Атлантическим океаном. Он был молод, хорош собой, в одиночку преодолел все опасности. На следующий день он стал настоящим идолом. Французское правительство наградило его орденом Почетного легиона. Американская армия повысила в звании до полковника. Он получил семнадцать наград от Франции и других стран. В поспешно учрежденный американским посольством комитет поступило три миллиона писем и триста тысяч телеграмм. Прямая воздушная связь между двумя столицами (Нью-Йорк практически является столицей) через Атлантику открыла новую эпоху для авиации.
Понадобился бы целый том, чтобы вспомнить обо всех воздушных покорителях Атлантики и о тех, кто погиб, предпринимая эту попытку и унеся свою тайну в пучину вод. Первый экипаж, который пролетел над этим океаном с востока на запад, состоял из трех человек, один из которых знал, что обречен на скорую смерть от рака. Его звали Гюнтер фон Гунефельд – чопорный человек в монокле. Он был очень богат и финансировал полет. Два пилота-штурмана: капитан Коль, начальник службы ночных полетов «Люфтганзы», и ирландец Джеймс Фицморис. Их одномоторный «юнкере» с двигателем мощностью 350 лошадиных сил стартовал из Балдоннела (Ирландия) 12 апреля 1928 года. Взлет оказался трудным, но сам полет прошел без серьезных происшествий. Джеймс Фицморис, провозглашенный «героем Ирландии», был торжественно награжден президентом Ирландской республики. Барон фон Гунефельд некоторое время спустя умер в немецком госпитале, где ему сделали рискованную операцию.
16 июня 1929 года распространилась новость, что три француза взлетели из Олд-Орчарда, неподалеку от Бостона, на моноплане «Бернар» с двигателем «Испано-сюиза» и пересекли Северную Атлантику. После двух вынужденных посадок в Испании в Мимизане (Ланды) они сели в Бурже.
Перед этим самолет совершил полет в Америку – тайно, небольшими этапами, потому что ему не дали разрешения на трансатлантический перелет из Франции. Самолет назывался «Канарейка» и был окрашен в желтый цвет. Трех новоявленных героев звали Ассолан, Лефевр и Лотти.
Менее чем через месяц после приземления «Канарейки» стало известно, что 13 июля в 9.30 утра с аэродрома Бурже вылетели два других французских авиатора – Кост и Беллонт. Они направились в Нью-Йорк на самолете фирмы «Бреге» с двигателем «Испано-сюиза». Их самолет назывался «Знак вопроса». В первых сообщениях, отправленных с борта, летящего над океаном, повторялось примерно одно и то же: «Все идет хорошо». Потом в 18.15 поступило сообщение: «Мы возвращаемся в Бурже». «Знак вопроса» попал в полосу встречных ветров необычайной силы. Остатки бензина не позволяли добраться до Нью-Йорка.
– Я хочу совершить наш полет в нормальных условиях, – сказал Кост после приземления в Бурже. – Буду ждать благоприятной метеосводки. Мы будем ждать сколько понадобится.
Люди говорили: «Он прав». Французы еще помнили об исчезновении «Белой птицы» Нунжессера и Коли, а Кост внушал доверие. Тридцать восемь лет, монбланец, он героически сражался в авиации во время Первой мировой войны. А главное – сумел осенью 1927 года вместе с капитан-лейтенантом Лебри совершить беспосадочный полет в Южную Америку, вылетев из Сен-Луи (Сенегал) и приземлившись в Натале (Бразилия). И сделал это на самолете, названном «Нунжессер и Коли», наплевав на предрассудки.
После неудачи первой попытки полета над Северной Атлантикой Кост поменял двигатель, поставив мотор мощностью в 780 лошадиных сил. Топливный бак на 5200 литров бензина обеспечивал дальность полета в 9 тысяч километров, то есть почти вдвое больше, чем расстояние от Парижа до Нью-Йорка. Дважды в день осторожный пилот осведомлялся о метеопрогнозах. 31 июля 1930 года он перегнал «Знак вопроса» в Бурже. Атлантика радовала хорошей погодой, но небо над Францией было закрыто облаками. Кост и Беллонт взлетели 1 сентября на рассвете.
