Даниэль Дефо - Всеобщая история пиратов
Те, кто не склонен был подвергать риску свои шеи, имея в карманах 42 бриллианта, помимо прочих сокровищ, покончили с разбоем и остались у своих старыми знакомыми на Мадагаскаре, согласно всеобщему соглашению, что старожилы принимают всех. Поскольку у остальных теперь не было резонов иметь два корабля, а «Виктория» протекала, ее сожгли, люди же (столько, сколько захотело) перешли на «Кассандру» под командование Тейлора, коего мы должны оставить на время строящим планы: идти либо в Кочин, дабы отделаться от бриллиантов с помощью своих старых друзей-голландцев, либо в Красное или даже Китайское море, дабы избежать военных кораблей, чье присутствие где-то поблизости словно отдавалось у них в ушах неотступным сигналом тревоги, – и дать маленький отчет, соразмерный нашим возможностям, о той эскадре, которая прибыла в Индию в начале 1721 года.
Будучи в июне на мысе Доброй Надежды, коммодор получил письмо, оставленное ему губернатором Мадраса, которому о том отписал губернатор Пондишерри – французской фактории[146] на Коромандельском берегу, с важным сообщением, что пираты, во время написания оного письма, были весьма сильны в индийских морях, насчитывая одиннадцать парусов и тысячу пятьсот человек, но что многие из них ушли к тому времени к берегам Бразилии и Гвинеи; другие осели и укрепились на Мадагаскаре, Маврикии, Иоганне и Мохилле; и что другие на корабле под названием «Дракон» захватили под Конденом[147] большой мавританский корабль, шедший из Индии в Мокку, имея на борту тринадцать лакхов[148] рупий (т. е., 1 300 000 полукрон), каковые пираты, поделив награбленное, сожгли свой корабль и приз и спокойно осели среди своих друзей на Мадагаскаре.
Отчет содержал и некоторые другие сведения, кои мы изложили прежде.[ – – ]Коммодор Мэтьюз[149], получив сие известие и будучи преисполнен рвения к службе, за которую взялся, поспешил к тем островам, как к местам, обещавшим наибольшую надежду на успех; на Св. Марии можно было б завлечь Инглэнда, обещая тому покровительство, если бы он сообщил то, что знал о «Кассандре» и остальных пиратах, и помог вести судно. Но Инглэнд был осторожен и полагал, что сие означало бы сдаться на милость победителя, так что они подняли на борт пушки с сожженного корабля «Джадда», и после того военные корабли рассеялись по разным плаваниям и походам, что, как полагали, скорее прочего принесет успех, – однако тщетно. Тогда эскадра пошла к Бомбею, где обменялась с фортом приветственным салютом[150], и вернулась домой.
Пираты – я имею в виду тех, что на «Кассандре», капитаном коих был теперь Тейлор, – оснастили португальский военный корабль и решились еще на один поход в Индию, невзирая на богатства, которые уже накопили. Но, готовясь к отплытию, они услышали о 4 военных кораблях, которые идут за ними в те моря, а потому изменили свои намерения, поплыли к африканскому материку и стали в маленькой бухте под названием Делагоа, недалеко от реки de Spiritu Sancto[151], на Мономотапском берегу, под 26° южной широты. Они считали, что место сие безопасно, учитывая, что эскадра никоим образом не могла получить о них сведений, поскольку там нет сообщения по суше и не ведется никакой торговли по морю с Мысом[152], где, как полагали военные, они должны были находиться. Пираты пришли туда ввечеру и были застигнуты врасплох несколькими выстрелами с берега, ибо не знали ни о каких укреплениях либо европейских поселениях в этой части света. Итак, ночью они бросили якорь в отдалении от берега, а наутро, заметив маленький форт с шестью пушками, устроили набег на него и разгромили.
Сей форт построен был и заселен Голландскою Ост-Индскою Компанией[153] за несколько месяцев до того, для какой цели, я не знаю, и оставлено в том месте было полтораста человек, каковое число затем сократилось до трети из-за болезней и несчастных случаев, и ни разу за все то время они не получали никакого подкрепления или потребных вещей; так что 16 из тех, что остались, по их нижайшей просьбе, были приняты на борт к пиратам, и все остальные получили бы такое же одолжение (сказали пираты), будь они кто-нибудь другой, а не голландцы. Я упоминаю сие как пример неблагодарности со стороны пиратов, кои столь многим обязаны были соотечественникам тех несчастных за поддержку.
Здесь они оставались около четырех месяцев, занимаясь кренгованием обоих кораблей и исполняя свой отвлекающий маневр в целях безопасности, пока не истребили всю провизию, а затем вышли в море, оставив после себя немалое количество муслина, ситца и тому подобного добра полуголодным голландцам, что позволило тем совершить выгодную сделку со следующими пришлецами, коим они обменяли его на провизию по цене три фартинга за английский ярд.
Они покинули Делагоа в самом конце декабря 1722 года, но, не придя к соглашению, куда и как направиться, решили разделиться, так что те, кто ратовал за продолжение такого образа жизни, взошли на борт португальского приза и взяли курс на Мадагаскар, к своим друзьям, с которыми, как я слышал, они теперь поселились; а остальные взяли «Кассандру» и отплыли в испанскую Вест-Индию. Военному кораблю «Русалка» случилось тогда быть в конвое[154] неподалеку от материка, лигах в 30 от тех пиратов, и он мог бы пойти и напасть на них; но на совещании с хозяевами, чью безопасность он должен был блюсти прежде всего, было решено, что охрана каравана сослужит лучшую службу, нежели уничтожение пиратов, и коммандер с неохотою вынужден был от того воздержаться. Он послал на Ямайку шлюп с донесением, доставивший его в Ланстон[155] с опозданием всего на день или два, ибо они как раз перед его приходом сдались со всеми своими богатствами губернатору Порто-Белло.
Здесь они осели, дабы тратить плоды своего бесчестного промысла, разделив между собою награбленное и украденное у людей разных наций, без малейшего угрызения совести или раскаяния, убаюкивая свою совесть тою отговоркою, что другие люди делали бы то же самое, имей они такую возможность. Могу сказать лишь, что если б они знали, что в то же время творили в Англии начальники Управления Южных морей и начальники тех начальников, они, конечно, использовали бы это пятно для своего оправдания. viz., что, какие бы разбойничьи деяния они ни совершали, они могут быть совершенно уверены, что они не самые большие подлецы, какие живут на свете.
Трудное дело – совершить подсчет злодейств, совершенных этой командою за пять лет, коих гораздо больше, чем награбленное ими, ибо они часто топили или жгли захваченные суда, если то отвечало их настроению или обстоятельствам, иногда чтобы не допустить передачу сведений, иногда потому, что на кораблях не оставалось достаточно людей, чтобы управлять ими, а в иных случаях из буйства или потому, что они были недовольны поведением шкипера; по любой из сих причин достаточно было молвить слово, и корабли вместе с грузом шли на дно моря.
