Дмитрий Симонов - Тайна острова Уали
Он показал в сторону залива, сокрушенно вздыхая, и продолжал:
— И к тому же они все погибли, а пленница у нас, она наша.
— А как же уговор? — возмущенно воскликнул Джон.
— Плевать я хотел и на Скотта, и на его команду. Я требую выкуп.
— Ты подлый мерзавец, Израэль Пирс!
— Я это прекрасно знаю! Больше того, предложу тебе разыграть ее. Кто выиграет, того и пленница. Или, может, лучше дуэль?
— Я согласен.
— Да, только дуэль на шпагах.
— Нашел дурака! С тобой на шпагах? Да ни одному смертному с тобой тягаться не под силу! Заколи меня, что ли, сразу?
— Нет, это неэтично, нужна дуэль.
— Ты заколешь меня менее чем за тридцать секунд!
— Я берусь заколоть тебя за пятнадцать! Что скажешь, Джон? Продержишься пятнадцать секунд?
— Нет, это несерьезно! Я не буду. На шпагах не буду.
— Продержишься — пленница твоя!
— Я согласен, Пирс, но при одном условии…
— Ну и каково твое условие? Говори, не тяни.
— Условие мое таково — каждый выбирает оружие для себя!
— Дурацкое условие! Но я согласен. Мое оружие при мне, а что ты выберешь для себя, — мне все равно.
— Можешь хоть швабру с камбуза взять, — злорадно рассмеялся Крейг.
— А кто будет секундантами? — спросил Джон.
— У меня Крейг и Селдон, а у тебя не знаю.
— Пусть будет Катарина.
— Нет, так не пойдет! Она пленница.
— Да ладно тебе, Пирс, Джон с берега не уйдет живым. Пусть его подружка полюбуется на него напоследок, — заметил Крейг.
— Да, точно, пусть его девка постоит у него за спиной, пока ты не насадишь мальчишку на вертел, — прогнусавил Селдон.
— Ха-ха, как молочного поросенка! — захихикал Слим Крейг.
— Да, действительно, а что мы теряем. Джон не может ведь вооружиться корабельной пушкой.
— Тем более если ты обойдешься без своих дурацких обезьяньих ужимок, если не будешь подпрыгивать перед боем, как зеленая макака, то уложишь его за пять секунд, — завопил очень обрадованный таким сравнением Слим Крейг.
Одобрительный хохот пиратов поставил точку в этом споре.
— Ладно, встретимся на берегу через четверть часа, понял, Джон?
— Да! — крикнул он, и у него в голове созрел какой-то план, как победить Пирса.
Джон вырубил себе крепкую палку семи футов длиной и тщательно заострил оба конца ее, сделав себе пику, и через четверть часа был в условленном месте.
Катарина встретила его приветливой улыбкой. Джон ласково обнял ее, снял камзол и накинул ей на плечи.
— Надень его, в карманах по пистолету, — шепнул он ей на ухо, — стреляй если что, и не бойся.
— Что за бревно ты притащил, Джон? — ехидно спросил Слим Крейг.
— А это чтоб его легче уносить отсюда было. Пирс его заколет, а мы свяжем руки и ноги и на палке понесем, ну, как барана, или волка, — закатился от хохота Бен Селдон.
— Как шакала, — поддержал товарища Слим Крейг.
— Это мое оружие, как договаривались, — ответил Джон.
— Да ты с ума сошел, я со шпагой, а ты с дубиной? Это несерьезно! — удивился Пирс.
— Если я возьму шпагу, ты меня заколешь сразу, палкой же я буду отгонять тебя, как собаку.
— Ну, как знаешь, мне-то, как ты догадываешься, все равно! — отвечал Пирс.
Он был в льняной рубахе, на которую был надет длинный жилет. Встал наизготовку, левую руку, заложив за спину, правая со шпагой вытянута, гарда параллельно земле. Три раза рассек воздух над головой в качестве приветствия и сделал резкий выпад, Джон, сделав шаг назад, оттолкнул шпагу палкой.
— Выбрось ты свою веточку, возьми шпагу, — хмыкнул Пирс, подбираясь к нему по вязкому песку и неуклюже перебирая толстыми лапками. — Щас проткну тебя, мерзавец.
Два прыжка Пирса и последующая атака с глубоким выпадом были столь молниеносны, что Джон с трудом отскочил в сторону, ткнув ему в живот со всей силы острием палки. Удар был настолько силен, что Джону показалось, что он ударил каменную глыбу.
— Ну и туша, — подумал Джон. — Как же он устоял от такого удара?
Пирс, казалось, что и не почувствовал удар, и с размаху ударил Джона по голени, как раз в тот момент, когда тот отвел свою палку для удара сверху. Удар пришелся точно по голове Пирса, тот упал на песок. Джон подскочил к нему. Со всей силы наступил на клинок и сломал шпагу. Пирс вытащил из сапога кинжал.
— Мы так не договаривались, Пирс, полагается только одно оружие, а я тебя обезоружил. Ты проиграл, Пирс. Я возьму Катарину и уйду! — возмущенно воскликнул Джон, подходя к девушке.
— Давай сейчас договоримся! Уйти не уйдешь, а тебя унесут! Ты сломал мою любимую шпагу!
— Держи, Пирс! — Бенн Селдон бросил ему свою абордажную саблю.
Джон понял, что сейчас ему крепко надерут задницу. Абордажная сабля была излюбленным оружием пиратов в ближнем бою. Оружие это было простое и дешевое, но прочное и надежное в отличие от шпаги и происходило от тяжелого кавалерийского палаша, которым вооружались драгуны и кирасиры. Офицеры и некоторые капитаны торговых судов предпочитали вооружаться более изящными шпагами. Шпага в отличие от абордажной сабли была более удобна в ближнем бою в условиях корабельной тесноты, но заметно уступала абордажной сабле в прочности. На такой поворот событий Джон не рассчитывал.
Резкий и незаметный со стороны выпад Пирса завершился ударом сабли по палке, она переломилась! Пирс с легкостью перерубил ее. И сразу же последовал удар в левое плечо Джона, то самое, которое прострелил напоследок капитан Ретт. Резкая боль пронзила его тело, он споткнулся и выронил палку. Пирс как коршун бросился на Джона, и уже занес свое смертоносное оружие, чтобы поразить юношу в самое сердце, но не успел.
Выстрел, раздавшийся откуда-то сзади, остановил его. Пирс, остолбенев, осел назад, затем, издав слабый стон, грузно, всем телом плюхнулся на песок.
В воздухе повисла мертвая тишина, нарушаемая слабым плеском прибоя и шелестом сухих листьев, ласкаемых слабым бризом.
Слим Крейг достал пистолет:
— Ну, красотка, пришло время поквитаться с тобой, а я ведь говорил Ретту — женщина на корабле к несчастью. И чем это закончилось? А? Несчастьями и кончилось! Он утонул. А теперь ты застрелила Пирса!
Сзади послышался стон. Бенн Селдон и Слим Крейг разом обернулись.
Бенн от радости даже выронил пистолет.
— Кажется? Эта вероломная стерва переломала мне все ребра, хорошо еще, что у меня на пузо натянута кольчуга, — прошипел Пирс.
— Израэль, дружище, ты жив?
— Бенн, застрели ее! — заорал истошным голосом Пирс.
Бенн Селдон поднял пистолет, сдул песок с полки и взвел курок. Но стрелять явно не торопился. Пирс жив. Да и убить дочь губернатора было бы неразумно.
— Нет, Бенн, подожди, — захрипел Израэль Пирс, когда в горло ему уперся обломок клинка его же собственной шпаги, золоченый эфес которой крепко сжимал Джон Саймон, успевший ухватить ее во время выстрела.
— Подождите, ребята, не торопитесь, давайте все обсудим мирно, — спокойно и с каким-то внутренним достоинством произнес отважный юноша. — Пирс, я продержался пятнадцать секунд. Мало того, я готов насадить тебя на вертел. Что скажешь? Брось пистолет на песок, Бенн. Если мы перережем друг друга, толку от этого не будет! Все кончено, настало время разойтись по-хорошему.
Сверху послышались возгласы, топот и шуршание камней и бряцанье сабель. Нападавшие подняли головы и посмотрели наверх. В этот момент пираты поняли, что свой последний бой они проиграли.
— Убери шпагу, а то порежешь мне горло. Мне больно! Все! Сдаемся, — заголосил Пирс, которого окружила полдюжины загорелых сердитых мужчин, вооруженных саблями и мушкетами.
Глава 17
Суд над пиратами
Суда над оставшимися пиратами требовали две дюжины угрюмых, заросших бородами мужчин, с озлобленными лицами, рыбаки из деревушки Чарльстон, которую пираты сожгли дотла.
Здесь же на берегу решено было провести суд над пиратами и наказать их по справедливости за все злодеяния и уничтожить прямо на берегу. Но немного поостыв, решили, что разумнее будет судить их там, где они совершили свои чудовищные преступления.
Все единодушно требовали суда!
Но требовали этого не молодые люди, наконец обретшие друг друга, не верившие своему счастью, которым до пиратов и дела то уже не было. Пребывая в состоянии эйфории, они ничего не замечали вокруг.
— Я не принадлежал к ее кругу: я только бедный дворянин, кто я для ее отца? Но я завоевал ее, — ликовал Джон. — И никогда не перестану радоваться своему счастью.
Требовали этого не губернатор Сент-Китса лорд Бедфорд, пребывающий на седьмом небе от счастья, видя свою дочь не менее счастливой, и не его слуга Стефан Уизли, насмотревшийся на пиратском судне разных пакостей и богопротивных мерзостей.
